— Там записано, как это все делать? — гном широко зевнул — усталость, а с ним и неизбежное похмелье брали свое.
— Достаточно подробно. Вдобавок я записал весь наш разговор, — дроид похлопал себя по светящейся груди.
— Замечательно. Тогда — предлагаю на этом закончить. Завтра нас ждет невыразимо отвратительный день.
* * *
Когда упряжка приземлилась у западной заставы Стилайта, лицо Уланова было белее снега. Вообще-то он любил и летать, и «прыгать», как он выражался, но даже в самых страшных снах он не мог представить, каково это — парить над тундрой на высоте птичьего полета, вцепившись в отвратительно хлипкие поручни архаических саней. В голове крутились сплошь неприличные мысли — к счастью, они никого конкретно не касались, и потому десантник тешил себя надеждой, что старичок не услышал ни одной из них.
— Ну, все, уже все, человече, — возница, шустро отвязавшись, принялся вынимать Уланова из своей повозки. Похоже, он счел свою миссию исполненной, и далее собирался путешествовать один. — Отцепляйся же! Вот же остолоп…
Замерзшие пальцы десантника потеряли былую цепкость, и только это позволило старичку избавиться от попутчика. Стража, укрывшаяся в теплой избушке у края подъемного моста, неприлично ржала в голос, и только двойные стекла в панорамных окнах избушки спасали Уланова от осознания собственного позора.
— Вот и все, человече, — стоило десантнику оказаться на заснеженной мостовой, как старичок тут же повеселел. — Там — тепло, понял? Там, — он ткнул в сторону моста, явно сомневаясь в умственных способностях десантника. — А теперь — бывай здоров!
Возница снова взгромоздился на облучок, тщательно привязал себя к повозке многочисленными веревками, оглушительно свистнул и… исчез, словно его тут никогда и не было. Только следы полозьев на мостовой показывали, что тут всего секунду назад стояли тяжело груженые сани.
* * *
Если бы в родном мире Гарина существовали газеты, его ночные проделки обеспечили бы им потрясающий тираж уже на следующий день.
Посол Ордена орла и перчатки — весьма влиятельной организации и, между прочим, верного союзника Америта — неожиданно узнал, что его нежная супруга приняла обет взаимопомощи чересчур близко к сердцу. Короче говоря, высокородный маркиз обзавелся парой шикарных завитых рогов — прямо как королевский тур на дружеском гербе. Виновник, первый секретарь посольства, к великому сожалению рогоносца, успел скрыться, прихватив заодно десяток документов, каждый из которых, по уверению америтского консула, стоил не менее пуда золота.
Торговая гильдия Вольного моря, проведя внеочередную ревизию портовых складов, обнаружила, что, вопреки заверениям хранителя, три четверти помещений абсолютно пусты. Более того, судя по следам на полу, их заполняли товарами только на время плановых ревизий — чтобы оттянуть неизбежный конец. Сам же кладовщик ничего внятного по этому вопросу сказать не смог, для начала сославшись на традиционных мышей и крыс, а потом — картинно упав в обморок.
Остальные организации, «облагодетельствованные» Гарином, хранили ледяное молчание — но гном был уверен: через пару дней и они заговорят. Впрочем, они всегда славились особо взвешенным подходом к решению внутренних проблем.
— Не любят выносить сор из избы, — пояснил гном дроиду, одновременно пытаясь не сорваться на причитания — голова болела просто зверски. Легенды не обманули — последствия употребления «Ведьминого лога» вполне могли отбить желание пить его вновь.
— Тогда они в конце концов просто задохнутся, — недоуменно отозвался штурман. Он все еще светился нетускнеющим желтым светом, словно чародейство и не думало выдыхаться.
— Это значит — они не хотят выносить внутренние дела на публику.
— А, — дроид прищелкнул пальцами, и вокруг него закружилась стайка огненно-рыжих воробъев. — Буду знать.
— Прекрати, — Гарин заткнул уши руками, но пронзительное чириканье, казалось раздавалось прямо в мозгу. — У меня сейчас голова взорвется.
— Извини, — воробьи тут же пропали, сменившись десятком полярных сов… В лицо Гарину пахнуло ледяным ветром, и боль тут же отступила. — Так лучше?
— Как ты это делаешь? — к гному медленно возвращались умения думать и удивляться. — Ты же, это…
— Механизм, я знаю, — кивнул штурман. Он вновь прищелкнул пальцами, и птицы исчезли. — И магия мне никак не свойственна.
— Но ты колдуешь!
— Я просто хочу, и у меня получается. Как именно — мне пока непонятно, — дроид совершенно по-человечески пожал плечами. — Может, это ты мне расскажешь, как это у меня получается? Если тебе полегчало, конечно.
Глава 6а. Наблюдения и размышления
Йоас Снейр, потомственный зельевар, с прошлой пятницы пребывал в нездоровом возбуждении. Данные орбитального наблюдения неоспоримо говорили: на планете, которую Благодетели называли Маггас, появились незваные гости.
Кристалл, связанный с одним из наблюдательных зондов, бесстрастно показывал аптекарю вытянутые серебристо-серые туши кораблей, уродливый диск орбитальной станции, и странную конструкцию вокруг «глаза» — судя по всему, врата в иной мир. Йоасу отчаянно хотелось разглядеть ее поближе, но увы, это оказалось невозможным. Чем ближе зонд подходил к Вратам, тем сильнее искажалась метрика пространства, разрывая в клочья сверхнадежные заклинания. В итоге зонд попросту рассыпался в пыль, из которой его, собственно, и собрали.
— Интересно, — зельевар откинулся на спинку резного стула, не отводя взгляда от погасшего кристалла. Такое он видел в первый раз — космические зонды Благодетелей отличались потрясающей надежностью. Однажды, на спор, Йоас провел один из своих зондов сквозь солнечную корону, получив уйму сведений и выволочку от куратора. Сам же аппарат остался цел и невредим — в отличие от сегодняшнего дня. — Это крайне интересно.
Поразмыслив еще немного, Йоас решил связаться с благодетелями уже этой ночью — благо, этим вечером он был совершенно свободен.
* * *
Причудливые узоры на менгире налились мертвенно-зеленым, и Йоас привычно стал на колени.
— Слушаю и повинуюсь!
— Беспокойство — зло, — сегодня голос звучал ровно и невыразительно — Благодетели так проявляли свое неудовольствие. — У тебя есть причина?
— Маггас посетили незваные гости. Их чары разрушили наблюдательный зонд. Их войска высадились на поверхность. Эксперимент под угрозой.
— Да, — прошелестел голос. — Мы хотим видеть это.
— Слушаю и повинуюсь, — повторил Снейр, стягивая покрывало с каменной чаши, установленной перед мегалитом. Сложенные там инфокристаллы вспыхнули фиолетовым, перекачивая собранные сведения в менгир.
