— А почему мы должны проходить это испытание? Ведь, кажется, его проходят не все ученики Сикионы? И, кстати, за всё время мы не видели ни одного.
— Давайте по порядку. Во первых, вы проходите Тройной Жребий по нескольким причинам: вас пятеро, а мы не берём на обучение такое количество от одного Мага; ещё потому что ваше обучение здесь аргументировали, как обучение Иных. Обычно ученики набираются от Магов только Высших квалификаций, а таких не много. Поверьте. Причём, большая часть не решается брать учеников по той простой причине, что подготовка требует большого вклада сил и души. А этим делится не каждый. Так что учеников здесь не много. Скорее всего, вы даже ни с кем не сможете поговорить, ведь Сикиона большая…
— Сикиона большая, или нам просто не дадут поговорить?! — прямо спросил Анри.
— Ладно. Давайте на чистоту. Любые контакты между учениками Сикионы пресекаются.
— Что это значит? Что мы не сможем общаться? Видеться? И как нам интересно запретят? — немного возмутилась Мира.
— Это часть вашего испытания, — также спокойно продолжил Паркуллалис, — через это проходят все. Так лучше усваивается материал. К тому же, вам не запретят, вам ограничат действия. Но это лишь общая часть испытания. Кроме этого всего, у каждого из вас будут персональные испытания. Только вот, — он немного помедлил, — их действительно ещё никто не проходил. Каждое испытание направлено на обыкновенные слабые места, под средством усиления магии, они превращаются в очень, очень грозное оружие. Ещё никто и никогда не проходил Тройной Жребий полностью, это могут сделать… Впрочем, неважно. Не все. Было много ненужных смертей, это испытание отменили. Большего я вам сказать не могу. Я это сделал для того, чтобы вы решили для себя: надо ли вам это. Пройдя первые два этапа, вы сможете обучаться в любой школе Магии в этой стране. Так что подумайте над этим. До вечера. — Магистр поднялся с земли.
— Но… — начала было Мира. Спрашивать было не у кого, Магистр, не оборачиваясь, большими шагами направлялся к одной из башен. — Зачем он нам это сказал?
— Хотел предостеречь, наверное… Или помешать… — предположил Винар.
— Не нравиться мне всё это, ох, не нравиться, — волновался Анри, — что-то здесь не так.
Что здесь что-то не так Аслан чувствовал. Он абсолютно не верил в добродетельность Паркуллалиса. Но фактов у него не было. Нет фактов, аргументов — не суйся! Вот он и думал, этого уж у него никто не отнимет.
— Послушайте. Я не поняла, что нам вообще видеться не дадут? — с недоумением и немножко со страхом проговорила Мила, глядя на брата и друзей.
— Похоже, что так. Но ты не волнуйся, малая, — ласково проговорил Винар. — Всё равно увидимся. Так, или иначе.
— Но, может, нам лучше не ходить туда? Я не знаю, как это там… без вас… — оторопело продолжала Мила.
— Не бойся, — попыталась успокоить её Мира. — Похоже, что это будет сложно. Но я чувствую, что нам необходимо здесь обучаться. Похоже, всё было решено ранее. Нам только нужно придерживаться этого варианта. И, к тому же, мы всё равно будем рядом. Анри, поразмышляй вслух об учебе, и без неё, — не то попросила, не то приказала Мира.
— Первый вариант — без учёбы здесь, — начал Анри. — здешних мест не знаем. Работы тоже. Что делать дальше — не известно. Зато вместе, и без этой… магии, — он как будто выплюнул это слово. — Второй вариант — здесь. Рядом, но без возможности общаться. Изучать здешнюю жизнь и… магию. Быть под присмотром, обучаться, наконец, выполнить просьбу Астарота и Луллия, — ребята с сожалением подумали, что неплохо бы поговорить, посоветоваться с ними. Но их нет… — И непонятное нам предназначение. Но под постоянными испытаниями.
— Ребята, — проговорила Мира. — Нам никак нельзя разделяться. Сейчас мы должны решить: оставаться, или уходить. Одно могу сказать: мы должны прийти к этому вместе. Уйти, или остаться. Можно проголосовать. В любом случае, последствия будут. Только попрошу всех не упрекать в них друг друга. Давайте как в старом фильме — один за всех, и все за одного!
— Остаться, — твёрдо проговорил Винар.
— Остаться! — сказала Мира.
— Я не знаю, — сомневалась Мила, поглядывая на брата. Тот почувствовал взгляд.
— Сама решай… Хотя… Мы тоже остаёмся. Попробуем. В любом случае, мы сможем уйти, я думаю.
— Ну, что ж. Я со всеми, хотя мне это и не нравиться, — закончил голосование Анри.
Вот так они сидели на траве. День скоро подойдёт к концу. Скоро их позовут. Очень скоро им придётся расстаться.
Сложно это, наверное, быть рядом и не иметь права говорить. Быть рядом и не обнять старого друга. Быть рядом, и не знать, что с друзьями. А есть ли другие варианты? Остаться, или уйти? Правильно ли они делают?
Наверное, с такими вопросами сталкивается каждый человек в своей жизни. Вот только от решения зависит его будущее и жизнь, а если не только одна его жизнь? Что тогда? Как быть?
Вопросов и мыслей было много. А решений не знал никто, или почти никто…
"Когда пришлось тебе тяжко, не льсти себе, что другим легче. Всем на свете тяжело. Вот если б ты облегчил жизнь кому-то, пусть полегчает на сердце и у тебя".
Мира сидела в своей комнате, тупо уставившись в пол. Высокие потолки, грубые каменные стены. Она с грустью вспомнила свою однокомнатную "каморку" дома, и посмотрела вокруг. Посередине небольшой комнаты стояла кровать. Одно большущее окно. Зеркало, или скорее древнее, грубоватой работы трюмо. Ковры на стенах и полу. На потолке — ничего. Единственным светом здесь служили свечи. Большие, толстые, восковые… Мира любила свечи. Но всё сейчас выглядело жутко. Ей было одиноко и страшно. Мира закрыла глаза и попыталась успокоиться. После того, как они проголосовали остаться здесь, она долго думала, — правильно ли они решили? Только вот к выводу она прийти не могла. Не могла и всё тут. Слишком много неясного…
Сейчас за ней придут, чтобы рассказать про испытание. Так уж вышло, что ей предстояло право выбора первой. Она волновалась. Незнакомые люди, неизвестное место, неопределенное будущее. Она вяло посмотрела по сторонам. Что делать?..
Но делать ничего не пришлось. Очень скоро в двери постучали. Всё-таки правила хорошего тона здесь были, и это радовало. Стук! Стук! Сердце без команды начало колотиться.
— Войдите, — сказала Мира. Получилось твёрдо, слишком твёрдо. Если бы кто-то из пришедших её знал, может, и понял бы, что волнуется она. А так, получалось со стороны, что не за ней пришли, а она их ждала. Стук! Сердце стучало глухо, но сильно. Стук!
