Аморисорн улыбнулся, ухитрившись при этом оставить губы плотно сжатыми в ровную линию.
— Разве ты не знала, что в вашем мире, равно как и в нашем, нет ничего нового? Все придуманное — хорошо забытая история. Никто, ничего не придумывает, все уже есть и когда приходит срок проявляется в материальном мире, оставляя мир иллюзий. Фантазия — ничто иное, как действительность, которая ждет свое время, напоминая о себе, готовя место для себя в умах и жизни. Все на поверхности и никто, никогда, ни от кого, ничего не скрывал — в этом нет надобности.
`Ни думала, ни гадала, а на лекцию по философии попала', - вздохнула Яна.
— Ты права, я несколько увлекся. Как ты себя чувствуешь?
— Спасибо, неуютно, — поморщилась девушка: опять ее мысли читают!
— Психологически?
— Скорей психически, — намекнула на не санкционированное проникновение в мозг. Вот если б внял и больше не шел проторенной другими сородичами дорогой, Яна готова была бы проникнуться уважением к магу и философу, хотя бы за его тактичность.
— Печально. Много необычного, непривычного?
— Шутите? Да все необычно и непривычно.
— Но привыкнуть можно?
— Я бы спросила иначе: нужно ли? — насторожилась Сурикова, только сейчас сообразив, что мужчина разговаривает с ней нормальным русским языком без всякого акцента и запинок, что случается у того же Авилорна в попытке вспомнить и воспроизвести нужное слово из не знакомого лексикона.
— Да.
— Что — да? — потеряла нить разговора девушка.
— Тебе придется привыкнуть к здешней жизни.
— Вы хотите сказать, что дороги домой нет? Извините, но я не верю. По логике если есть вход, значит, есть и выход. Если мы попали сюда, то точно так же можем попасть домой.
— Есть необратимые процессы.
— Да, смерть, например, но я-то жива.
— Нет, милейшая моя собеседница, смерти как раз нет.
— Я не стану с вами спорить, потому что речь не о том…
— Действительно?
Яна пытливо уставилась в глаза мага: на что он намекает?
— Можно пояснить?
— Поясняю: из нашего мира нет дороги назад.
— Следовательно, есть дорога из еще какого-нибудь мира?
— Все дороги идут из Хаоса и в нем сходятся. Гарония — перекресток миров.
— Ага, поэтому гароны спокойно бродят по Земле, а вы живете лишь в воображении?
— Я похож на иллюзию? Авилорн похож на фантазию? Этот зал — мираж? — выгнул бровь Аморисорн.
— Э-э-э… Нет, по мне, вы слишком реальны, — вздохнула, с сожалением признавая действительность.
— Именно наша реальность тебя и огорчает, — с пониманием кивнул маг.
— Да, знаете ли, принять вымысел за действительность сложно.
— Но возможно?
— Вы опять возвращаетесь к пройденной теме. Зачем?
— Я хочу помочь тебе адаптироваться в нашей среде, тебе придется жить с нами, у нас, и естественно, так, как заведено нашими предками по нашим, а не вашим законам. Я должен определить насколько ты опасна для себя и, как следствие, для нас.
— Что-то меня не радует перспектива жить у вас.
— Тебя кто-то обидел или эльфы, как и любые другие отличные от человека существа, не нравятся в принципе?
— Я… не думала, — пожала плечами Яна.
— Шок?
— Не проходящий, — кивнула согласно.
— Пара Лун и все пройдет.
— Лун это месяцев? Печально… Знаете, уважаемый э-э-э…
— Аморисорн.
— Аморисорн. Я бы не хотела злоупотреблять вашим гостеприимством, и хотела бы найти побыстрей свою сестру Альбину, чтоб как можно скорей избавить вас от нас, а нас от вас. Вы должны понимать, что я человек, а вы — эльфы… Я сама до конца не могу поверить в то, что вы эльфы и я среди вас… Но это неважно, важно, чтоб вы поняли, вместе нам не ужиться. У нас разные взгляды на жизнь, окружающий мир. То, что естественно для вас, для меня отвратительно, предосудительно…
— Например?
— Телепатия. Мне очень неприятно, когда читают мои мысли. Они мои, понимаете? Нет, конечно.
— Ну, отчего же? Понимаю. Что еще?
— То есть вы готовы издать приказ, чтоб мои мысли перестали читать? — не поверила Яна.
— Указ? — улыбнулся Аморисорн. — Достаточно поставить в известность о том, что это тебе неприятно, и ни один не станет читать твои мысли. У нас очень трепетное отношение друг к другу.
— Удивительная тактичность… Вы говорите правду? Достаточно сказать и все послушают?
— Естественно. Мы уважаем мнения и желания собратьев.
— Извините, я не ваш собрат…сосестра… — нахмурилась Яна.
— Ты наша сестра. Четыре дня как.
— Э-э-э, меня кто-то удочерил по доброте душевной? Эйола или, — Яна с некоторой опаской покосилась на возвышающегося над ней Авилорна, что с непроницаемо спокойной физиономией стоял, охраняя то ли стул, то ли сидящую на нем девушку. — Этот инфантильный вьюношь?
— Чем тебе не понравился Авилорн?
— Да нет, понравился, милый, незлобивый, — немного смутилась Яна, услышав тяжкий вздох над ухом. `Да-а, с тактичностью у меня не то, что у эльфов', - прикусила губу девушка: парень, конечно, тюфяк, но ей до того дела быть не должно. Да и некрасиво обсуждать хозяина того дома, что приютил ее, да еще и…
— Он спас меня, да? Спасибо, — кивнула, поклонившись парню. — Премного благодарна и все такое. Прошу прощения, если нечаянно обидела чем. Это от скверности характера и состояния стресса. Сама порой не знаю, что говорю. Не принимайте близко к сердцу.
Авилорн с тоской посмотрел в окно, за которым ходили облака.
— Значит, в принципе, он тебе не противен? — спросил с хитрым прищуром Аморисорн.
— Нет, что вы, приятный молодой человек, воспитанный, интеллигентный.
Маг кивнул и обратился к Авилорну:
— Как зовут человека?
— Яна.
— Янина Сурикова, — кивнула, подтверждая та. Аморисорн не обратил на нее и малейшего внимания — он смотрел на юношу и недобро. Во взгляде было и осуждение, и упрек, и целая гамма других неласковых эмоций. Авилорн покраснел, склонил голову, явно мечтая исчезнуть с глаз мага.
— Да вы не сердитесь на него, он, правда, очень приятный челове… эльф. Никаких претензий. Одни благодарности, — решила заступиться за парня девушка не в знак благодарности, а чтоб загладить свое некорректное отношение к нему. И не понимала, отчего на него сердится Аморисорн. А может из-за того, что?… — Мы спали с ним сегодня в одной комнате, он даже не приставал, что… удивительно…и характеризует его с самой, хм, положительной стороны…
Голос Яны сошел на нет: кажется, она опять что-то не то сказала и, вместо того, чтоб помочь парню, благополучно его утопила. Аморисорн все более мрачнел, по мере того, что она говорила и взгляд, обращенный к Авилорну, становился непросто не ласковым — грозным и устрашающим.
