— Спасибо, Таш! Как у вас дела? С Машей работаете?
— Да, все по плану. Психологические тесты идут полным ходом.
— Как у нее здоровье? — Вопрос был с двойным дном. Я, само собой, имел в виду физиопоказатели после лошадиной дозы Ксилонейросказина.
— Обезьянка в полном ажуре. Просила тебе приветы передавать!
— Отлично! Ну, тогда до завтра. Я к двум часам подойду?
— Да, как договаривались. Пока!
День прошел в пустых рабочих хлопотах, и я отправился домой. По дороге опять появилось странное чувство подсматривания. Я тряхнул головой и, как человек практический, постарался не обращать на это внимания: «Так и шизоидный синдром заработать можно. Только мании преследования недоставало».
Вечером я просматривал книжки, скинутые мне Ташей, и никак не мог решить, верю этому или не верю? В принципе ясно, что люди искренни, но что в их рассказах было правдой, а что богатой фантазией — заставляло задуматься. Особенно заинтересовал факт описания загробной жизни в египетском стиле одним уважаемым человеком, который никак не мог знать обо всех этих Осирисах и ладьях, отправляющихся в потусторонний мир. Были и другие аналогичные свидетельства, а также запротоколированные случаи выхода из тела и получения информации, которую человек в момент клинической смерти знать не мог. Так и увязнув посреди всех этих материалов, я не заметил, как уснул…
Я шел по улице, которая стала превращаться в аллею цветущего сада. Вокруг было по-летнему тепло. Я пытался рассмотреть, что находится в дали аллеи, и наконец разглядел берег реки. Напротив аллеи стояла странная лодка — скорее ладья с приподнятыми носовыми и кормовыми выступами. От нее шел высокий человек в странных одеждах — то ли индусских, то ли египетских. Когда мы встретились, он сказал:
— Пойдем со мной! Мы отправимся в последний земной путь, и я приведу тебя к успокоению и счастью.
— Ты Осирис? — откуда-то догадался я.
— Да, ты прав. И тебе нечего больше делать на земле! — отвечал мне египетский бог с каким-то картинным пафосом.
Я подумал и понял, что особенно никому не нужен на земле, и вполне сейчас смог бы прокатиться до райского порта. Потом вдруг упрямая мысль посетила меня.
— Нет, мне еще нужно провести опыт над Машей! — возразил я и повернулся, чтобы пойти назад.
— Ты смеешь возражать Богу?! — раздался у меня за спиной громоподобный глас, который раскатился хичкоковским смехом. — Тогда возвращайся!
Я с ужасом понял, что следующий шаг делаю в бездну, наполненную дымом и огнем, наподобие жерла вулкана. Попытался схватиться за что-нибудь, но руки хватали пустоту, а ноги, ватные от страха, старались нащупать хоть какую-то опору. Я чувствовал, что должен вот-вот упасть, но почему-то падение не прекращалось, и немой крик застыл у меня на растрескавшихся до крови губах.
Докричал я свой вопль, вскочив в постели и безумно озираясь по сторонам. Часы показывали семь утра. Я отдышался и вытер пот с лица и груди. «Вот идиот! Книжек начитался. Точно в психушку пора», — подумал, слизывая кровь с растрескавшихся губ…
В пятницу мы провели последний опыт с Машей. Я смотался с работы пообедать у Славы в мединституте и прямо из их столовой поднялся к нему в комнату. Федя сегодня не пришел, сославшись на неотложные дела. Маша уже совсем освоилась с нашей командой и пыталась хулиганить, начав прыгать на кушетке и радостно агукать, выпрашивая у Славки банан. Однако сложностей не возникло. Она с удовольствием съела конфетку с минимальной дозой препарата, а при виде шапочки с электродами стала радостно надевать ее себе на голову. Так что нам с Ташей пришлось только ее немного придержать для получения эффекта. После того как Маша уснула, я поставил ей канюлю для взятия проб крови, и мы уселись ждать. В задачу этого, последнего эксперимента входила проверка того, насколько быстро препарат выводится из организма шимпанзе.
— Если все будет как на других животных, сейчас уровень лекарства должен упасть ниже минимальной действующей концентрации, — прокомментировал я, усаживаясь рядом со Славой. — Подождем еще полчасика, тогда наверняка она будет спать только по инерции.
— Сколько ей еще захочется спать — вот в чем вопрос! — засомневался Слава.
— Сразу скажу, что пару часов еще выдержу, а потом точно будить начну, — тихим голосом призналась Таша, сидя на кушетке и поглаживая обезьяну по руке. — Она такая доверчивая. Я переживаю, вдруг с ней что-нибудь пойдет не так.
С Машей все шло так, как и задумали. Мы сидели взаперти с шимпанзе, брали иногда кровь на анализ, тупо смотрели за самописцами приборов и ждали.
— Слушайте, я, наверное, перечитал Ташиных книжек. Мне сегодня такой кошмар приснился! С каким-то египетским богом в главной роли. Просто ужасть! — вдруг вспомнил я, а сам чувствовал, что все это из того же ряда происшествий, что и ночной гипнотизер с медведем.
— Странно, но у нас тоже были неприятные сны, — ответила Таша, невольно подтвердив мои опасения. — Мы со Славой утром обсуждали. Обоим приснился похожий мотив: будто нас зовут на тот свет и начинают угрожать всякой ерундой. Днем это показалось смешно, а вот во сне было не до шуток.
— Действительно странно. Меня этот Осирис какой-то сначала пряниками заманивал. Типа пошли, покатаемся на лодочке! И ведь почти уговорил. Но как я к нему задом повернулся, так он как разозлится, ножками затопает да закричит! А потом взял и киданул меня в какую-то геенну огненную — ну прям как в кино! — смеялся я над своими ночными похождениями, не решаясь смущать ребят всякими бредовыми догадками.
— Может, в погоде что происходит или какая-нибудь магнитная буря разбушевалась, а мы и не знаем? — сказал, зевая, Слава.
— Ну все! Три часа уже взаперти с обезьяной сидим, неизвестно чем занимаемся. Что приличные люди подумают? — наконец не выдержал я.
— Конечно, надо Машуню будить. А то мне что-то беспокойно. Вдруг она совсем куда-то убрела, и не захочет возвращаться, — проговорила Таша, помогая мне взять последнюю пробу крови и снять канюлю.
После пяти минут поглаживаний и легких похлопываний мы стали не на шутку волноваться.
— Ой, как бы ты права не оказалась… — запричитал я в легкой панике. — Придется иголкой покалывать. Слава, смотри за ЭЭГ. А то не представляю, что будет, если она очнется, а я ее в это время еще иголкой тычу, — она ж мне такой подзатыльник отвесит!
К нашей радости, покалывание возымело действие, и наконец Слава крикнул:
— Есть сигнал!
Я сразу перешел от садистских мер к нежным ласкам. Нашей общей радости при встрече не было конца и края. Мы прыгали и суетились вокруг Маши. Она тоже прыгала и обнималась со всеми подряд, видимо пытаясь поделиться своими положительными переживаниями во время отключки.
