Слушая откровения Рина, Трэвис незаметно смещался в сторону винтовой лестницы, но тот, видимо, заметил его нехитрый маневр, потому что улыбка вдруг исчезла с его лица, а глаза угрожающе сузились.
— Отдай мне Синфатизар, — потребовал Рин. — Тогда у тебя появится шанс сохранить жизнь.
— Никогда! — решительно покачал головой Трэвис и неожиданно рванулся к ступеням.
Ладонь правой руки больно кольнуло, и в тот же миг он услышал произнесенное Рином имя руны:
— Кронд!
Результат не замедлил сказаться. Атмосфера вокруг него сгустилась и превратилась в подобие раскаленной духовки. Отсыревшая от пота одежда заклубилась паром. Жар продолжал усиливаться. Трэвис понял, что через несколько секунд он сам вспыхнет, как порох.
Разбей ее, Трэвис!
Джек! Снова Джек!
Разбей его руну! Скорее!
Горло и гортань пересохли, как песок в пустыне, язык чудовищно распух и еле помещался во рту, но каким-то чудом он все же умудрился выдавить из себя коротенький звук:
— Рет!
Он не столько увидел, сколько почувствовал вырвавшуюся в момент произнесения разбивающей руны из правой ладони вспышку. Палящий зной моментально схлынул, и в лицо пахнуло блаженной прохладой. Уши резанул быстро оборвавшийся пронзительный вопль, сопровождаемый глухим звуком падения.
Покачиваясь на негнущихся ногах, Трэвис с трудом доковылял до распростертого на полу Рина Он лежал на спине. Мертвые глаза изменившего клятве рунного мастера смотрели в потолок, а из раскрытого рта поднималась тонкая струйка дыма. Сила ответного заклятия оказалась столь велика, что тунику его буквально разорвало в клочья. Левую сторону обнажившейся груди пересекал длинный уродливый шрам.
Ты молодец, Трэвис! Уничтожив вызванную им магию, ты тем самым уничтожил и его мозг. Просто и элегантно.
Рука его непроизвольно сжалась в кулак, на глаза навернулись слезы. Нет, никакой он не молодец, а самый обыкновенный убийца. Ведь сколько раз зарекался — и опять нарушил обещание. Спотыкаясь, он спустился по лестнице и выбежал во двор. Морозный воздух хлынул в иссушенные жаром легкие, но и он не мог унять неудержимого приступа тошноты. Упершись ладонями в колени, Трэвис согнулся и изверг в окаменевшую от холода грязь содержимое желудка и вместе с ним — хотя бы частично — страх, омерзение и стыд.
Пойми, Трэвис, у тебя не было другого выхода!
Господи, как же он устал от этого голоса! Он больше не желал прислушиваться к его советам. Шатаясь, словно пьяный, из стороны в сторону, Трэвис пересек двор и вошел в парадное. В голове осталась лишь одна мысль, заполнившая, подобно навязчивой идее, все закоулки мозга: добраться до пиршественного зала и найти Фолкена. Бард наверняка знает, что делать. И Мелия тоже. Они обязательно найдут способ спасти всех, в том числе и его, Трэвиса Уайлдера!
Ему не позволили одолеть и четверти пути Темный коридор, которым он пробирался, вдруг озарился впереди мертвенным холодным сиянием. Трэвис затравленно оглянулся. С противоположного конца на него тоже надвигалось светящееся облако, по краям которого маячили высокие гибкие фигуры, тянущие к нему длинные и тонкие паучьи лапы. Их призывные жесты, казалось, были исполнены любви и сочувствия, но он хорошо знал, сколь обманчивы эти объятия, несущие с собой лишь леденящий холод забвения и смерти. Не рассуждая, Трэвис свернул в узкий боковой проход — последний еще не отрезанный путь к отступлению.
И тут удача окончательно ему изменила. Не пройдя и дюжины шагов, он уперся в тупик. Руки его лихорадочно зашарили вокруг, но не могли нащупать ничего, хотя бы отдаленно напоминающего дверную ручку или засов, и всюду упирались в глухую кладку без отверстий и трещин Внезапно на него навалилась невыносимая усталость. Прижавшись спиной к стене, Трэвис опустился на корточки. Ему больше некуда было бежать, да и силы полностью иссякли. Пальцы его скользнули по шершавой ткани туники и судорожно сжались вокруг железной шкатулочки во внутреннем кармане.
— Прости меня, Джек, — прошептал Трэвис.
Бледное мерцание в начале тупика разгоралось все ярче.
Леди Эйрин, баронесса Эльсандрийская, внимательно наблюдала за потоком собирающихся на праздник гостей.
Она со знанием дела выбрала самое подходящее для этого место в нише одного из запасных выходов, скрытой несколькими цельными стволами деревьев, составлявших часть декораций. Ей без особого труда удавалось оставаться практически невидимой. Эйрин давно привыкла философски относиться к тому, что люди, как правило, избегают встречаться с ней взглядом и вообще смотреть в ее направлении. Чисто инстинктивная реакция на самом деле — ведь в противном случае им пришлось бы мириться с существованием не только самой баронессы, но и ее физического недостатка. А поскольку большинство людей прежде всего печется о собственном душевном спокойствии, они находят выход в том, что просто закрывают глаза на всякие неприятные мелочи вроде сухой руки. Сегодня это обстоятельство весьма пригодилось девушке, хотя она и вздыхала порой, когда разодетые в блистающие золотом и драгоценностями наряды гости неспешно дефилировали мимо ее наблюдательного пункта, даже не поворачивая головы в ее сторону. Что ж, девятнадцать лет — достаточно долгий срок, чтобы смириться с таким отношением окружающих, к тому же Эйрин еще ребенком усвоила нехитрую истину: когда тебе вообще не уделяют внимания, живется гораздо легче, чем когда его уделяют слишком много.
Сегодня на баронессе было новое платье цвета морской лазури и изящная накидка из меха белого кролика. Однако, несмотря на теплую одежду, хорошо протопленное помещение и присутствие сотен людей, она никак не могла согреться. Если Грейс и Трэвис не ошибаются — а причин сомневаться в их выводах Эйрин не видела, — то убийца лорда Олрейна сейчас тоже находится в этом зале, где-то среди толпы гостей.
Синие глаза баронессы безотрывно скользили по пестрому скопищу приглашенных, не оставляя без внимания не только вельмож и рыцарей, но и снующих меж столами лакеев и слуг. Любой мужчина мог оказаться главарем заговорщиков, но как распознать таящееся под внешне благообразной внешностью Зло? Взгляд Эйрин выхватывал из толпы одно лицо за другим, и она пристально всматривалась в каждое в надежде распознать под личиной того, кто им нужен.
Справедливости ради следует отметить, что взор ее чаще задерживался на лицах красивых и мужественных. И такой подход свидетельствовал о незаурядном логическом мышлении юной баронессы. Человек так устроен, что склонен подозревать в недобрых намерениях в первую очередь тех людей, кого природа не наградила ни могучей статью, ни внешней привлекательностью: калек, уродов, хилых и больных — короче говоря, как раз тех, кто и без того обижен судьбой. Но Эйрин отлично понимала, насколько хитер и коварен их враг, и не верила, что он выберет для себя такое элементарное прикрытие, как врожденное уродство или отталкивающая внешность. Куда эффективнее скрыть чудовищные замыслы за приятной улыбкой, располагающей физиономией или глазами, в которые так и хочется провалиться.
