Он поднял к глазам левую руку и поразился тонкости и прозрачности вен. В душе шевельнулась ещё одна страшная догадка. Он испугался так, как никогда ещё не пугался в своей жизни. Рефлекторно из горла его рванулся крик, но воздух, простой воздух, обжёг лёгкие, словно жидкий огонь.
– Тише, тише, – произнёс голос совсем рядом с ним, – так боролся за смерть, а жить боишься?…
– Айкис… вы не поняли. Я уже умер, давно умер. Еще там. Это уже не я… то, что сейчас…
– Прости, – прошептала она в ответ, – я так надеялась… прости… Это не ты, Дзеди, это я… После того, что сделала…
– Айкис, я больше не могу! Отпустите меня, – он заплакал, – ну не надо, прошу вас… Ну, пожалуйста… ну дайте мне умереть… мне обещали… пожалуйста… я не могу… зачем я вам?… отпустите…
– Перестань, Дзеди! – теперь плакала и Айкис. – Пощади меня, ну зачем ты так… прекрати… это я, это всё я, гадина… ну не надо… я же люблю тебя… только никогда не говорила об этом…
– Меня никто никогда не любил! – Пятый посмотрел ей прямо в глаза, и она поспешно отвернулась. – И вам я тоже не нужен… я никому не нужен. И даже смерти я не нужен… – он судорожно вздохнул. Голова внезапно закружилась, его повело. Он закрыл глаза. “Всё равно с собой рассчитаюсь, – подумал он. – Чего бы мне это не стоило. И никто мне не сможет помешать. На этот раз – никто. Хватит им всем Пятого, поиграли. В этот раз – наверняка”.
– Уходите, – сказал он Айкис. Голос его стал холодным и отчуждённым. – Я хочу побыть один.
Айкис вышла. “Буду пробовать до тех пор, пока не получится, – решил он, – мало того, что все ненавидят меня… так ещё и я сам ненавижу себя… и с этим пора кончать, – отсутствие боли придало ему уверенности. – Хоть что-то я вправе решить сам?…”
В праве… Насмешил, нечего сказать. Что говорить!… Ладно, не сейчас, чуть позже. Ушла – и хорошо. Так надо. Рвать вены на руках зубами он научился ещё очень давно, чуть ли не в один из самых первых побегов. Что годилось там – сгодится и здесь. Не будем торопить события, ещё успеем наиграться… но попытка – не пытка. Так, это у нас будет первая проба… чёрт, у меня совсем своей крови, что ли, не осталось? Что это за мерзость такая?…
Айкис вернулась в комнаты минут через двадцать.
– Ну, и?… – спросила она. – Зачем?
– Посмотрел, что получится, – голова немного кружилась от слабости.
– И что получилось?…
– Хорошая у вас система. Новая?
– Новая.
– Да, разработка довольно удачная. Но мы ещё посмотрим, настолько ли она удачна, как кажется, – Пятый посмотрел на Айкис, и та поспешно отвела взгляд.
* * *
Несколько дней полного тумана и бесплодных попыток. Остервенение и отчаяние, броски из крайности в крайность. Что, что, что теперь делать?! Уйти не дают, эта сволочь постоянно рядом… стоит только что-то предпринять – и вот она, тут как тут… молчать? Пробовать и молчать? Он и так уже понял, что ничего из этого не выйдет. Там, в Москве, на Земле, он хоть как-то мог решать свою судьбу. Можно было перестать есть, к примеру. Или перестать дышать. Смерть ходила рядом, как послушная собака – только свистни, и вот она. А тут… верную и ласковую смерть к нему просто не подпускали. Гнали прочь, и она уходила. Пятому было её почему-то жалко – как же так? За что ей, бедняге, такое разочарование?
…Две сменные бригады врачей, какой-то бессвязный, сумбурный разговор с Ренни, совершенно по-дурацки всё получилось, Ренни он сначала не узнал… тот пытался что-то спрашивать, мелькали какие-то полузабытые имена, Пятый отвечал невпопад… Ренни просил его о чем-то, спрашивал опять и опять одно и то же – кто это сделал? Ответь, ты знаешь, кто это с вами сделал? А Пятый в полной растерянности молчал, с трудом понимая – кто перед ним и что от него хотят. Позже подошел второй врач, Пятый не помнил, как его зовут… они заговорили друг с другом, второй врач размахивал руками, кричал…
– Ренни, – Пятый вдруг вспомнил какой-то странный кусок из прошлого, – ты выиграл тендер? – спросил он.
– Нет, Дзеди, – Ренни сел рядом с ним, отрицательно покачал головой. – Я больше не играю в эти игры.
– Да… – почему-то Пятому казалось, что это очень нужно сейчас сказать. – Я тоже не играю. Я уже проиграл… давно проиграл…
– Ты поправишься, – твердо сказал Ренни. Второй доктор, кажется, Дауд, кивнул.
– Нет, не нужно, – Пятый понял, что об этом говорить легче, – поверь мне, не нужно. Я не хотел этого…
– Ты помнишь Кодекс?
– Нет… я ничего не помню, Ренни. Прости, я и тебя помню как-то… плохо… словно ты очень далеко…
– Может быть, – тихо сказал Ренни. – Не так уж ты и не прав.
– Ренни, мне надо умереть, понимаешь? – Пятый решил попробовать – а вдруг? – Я уже давно решил, а… мне почему-то все мешают…
– По Кодексу мы не можем поддержать твое решение, – тихо сказал Ренни.
– Ты недееспособен, – заметил Дауд. – Ты под чужой ответственностью…
– Айкис? – спросил Пятый.
– Нет, – ответил Ренни. – Мы пока не можем говорить…
“Это так важно, – думал он позже, лёжа в полном одиночестве в своей комнате. – Так важно… что придётся об этом говорить. А я не хочу… но скажу. Так всем станет легче – и Айк, и мне… а главное, смерти. И Лину, как же я забыл о нём… ему же скучно там одному… а мне так тяжело здесь… так устал”. Туман… пустота, отрешённость, туман… и решение, которое было принято.
* * *
– Айкис, – голос его звучал ровно и отчуждённо, – скажите мне, это всё будет продолжаться ещё долго?
– О чём ты? – Айкис сидела на стуле рядом с его кроватью.
– Всё о том же. Вы ничего не знаете, – Пятый пристально смотрел на неё и думал с ужасом – поймёт или нет?
– Что я не знаю? – переспросила она.
– Тогда, ещё там… Айкис, мы вошли в резонанс с эгрегором… у нас не было другого выхода.
– Что вы сделали? – Айкис сидела неподвижно, закрыв глаза.
– Мы не придумали ничего другого, – Пятый говорил совершенно бесстрастно, – Этот эгрегор… Мы взяли его на себя, замкнули… И если я теперь не умру, то тогда…
– И думать забудь, – отчеканила Айкис.
– Почему?…
– Потому, что я так сказала! – взорвалась она. – Дурак! О, Господи… Дзеди, зачем? Как вы могли…
– По-другому мы точно не могли, – отрезал Пятый. – Если я не умру, могут погибнуть, в лучшем случае погибнуть, миллионы людей. Вам их не жалко?
– Я не имею права…
– Я тоже! Вам придётся, Айкис, держать меня всю жизнь в таком состоянии, как сейчас. Не забудьте сказать об этом Ренни с Даудом. Иначе…
– Иначе ты постараешься всё сделать так, чтобы я не успела. И чтобы они не успели, – добавила Айкис. – Дурак… ты не знаешь и половины из того, что знаю я…
