В серой предрассветной мгле, когда многие из оставшихся в живых вдруг начали осознавать размеры случившейся трагедии и впадать в уныние, одно присутствие Лизаэра мгновенно вселяло бодрость в их сердца. Солдаты были готовы исполнить любое его желание. А какую преданность интересам Итарры проявил этот человек, сравнительно недавно появившийся в их городе! Без рукотворного света Лизаэра жертв возле пещеры было бы намного больше. Солдаты уже знали об участи товарищей, загнанных Аритоном в лабиринт теней в западной долине.
Наконец, если бы не принц Лизаэр, главнокомандующему Дигану ни за что не вернуться бы живым с берегов Талькворина.
Итарранские солдаты хорошо знали и то, кто является их главным врагом. Аритон Фаленский — это он повинен в лесной бойне. Поэтому доблестные воины выкрикивали приветствия Лизаэру и тут же, охваченные неистовым гневом, размахивали оружием и проклинали создателя теней.
Тяжелые раздумья измучили Лизаэра. Лежащий возле его ног солдат продолжал стонать и метаться: в животе у него застрял наконечник стрелы. Лекарь успел шепнуть Лизаэру, что раненый безнадежен и жить ему осталось от силы несколько часов. Значит, еще одна бойкая на язык девчонка из итарранской таверны не дождется с войны своего милого, подарившего ей на память какую-нибудь безделушку. А может, он успел жениться. Но ни вдове, ни близким не удастся поцеловать его в холодные губы. Повозок для раненых не хватало. Мертвых придется оставить здесь, похоронив в общих могилах и соорудив скромное надгробие из обыкновенных камней.
— Я позабочусь, чтобы ты был отомщен, — в искреннем порыве поклялся Лизаэр.
Коснувшись плеча раненого, он встал.
Ночью стоны раненых и крики отставших солдат, самостоятельно добиравшихся до лагеря, были еще слышнее и действовали более угнетающе. Зато в темноте не так бросалась в глаза чудовищность понесенных потерь. Тогда еще можно было делать вид, что они невелики. Но сейчас, когда наступило ясное солнечное утро и ветер разогнал туман, свершившееся представало со всей своей пугающей очевидностью. Война, которую они затеяли в расчете на легкую победу, за один день унесла две трети десятитысячной Итарранской армии. Лизаэр слышал разговоры растерянных, ошеломленных людей; никто не хотел верить в колоссальные потери и смириться с ними. Горстка офицеров как могла стремилась справиться с гневом и подавленностью солдат, давая им разнообразные поручения. Кому-то из командиров казалось, что сытная еда взбодрит подчиненных, и они уговаривали молчаливых, отрешенно глядящих людей идти к кострам походных кухонь.
Рожденный повелевать и с детства познавший трудности, выпадающие на долю властителя, Лизаэр разделял тяготы итарранцев, в чем только мог. Он находил ободряющие слова, пожимал руки, похлопывал по плечу. Он сумел быстро успокоить разбушевавшегося солдата, который, размахивая кинжалом, возбужденно призывал собирать отряд добровольцев и отправляться в Страккский лес, чтобы добить оставшихся в живых варваров. Несколькими жесткими доводами Лизаэр заставил крикуна отказаться от своего бредового замысла.
Где бы ни появлялся Лизаэр, его непоколебимая уверенность вызывала в солдатах немое восхищение. Но в душе Илессид оставался холодным и сдержанным и не терзался угрызениями совести, размышляя о причинах поражения итарранской армии.
Лизаэр негодовал и печалился, думая о том, что Аритон вовлек в свои темные замыслы маленьких детей, но в то же время почти не сожалел о гибели всей женской части деширских кланов. Их уничтожение было необходимо для безопасности Итарры. И вообще все, что произошло, было необходимо для безопасности Итарры. Главное, он наглядно показал городу, кто их главный враг.
— Ваше высочество, вы ведь еще не ели! — тронул его за плечо толстый повар, почтительно улыбающийся и готовый услужить.
Лизаэр учтиво наклонил голову.
— Я как-то даже не заметил, что голоден.
Он великодушно позволил повару отвести себя к походной кухне. Лизаэру действительно не хотелось есть, но он все с той же безупречной вежливостью проглотил несколько ложек супа.
Завороженно глядя на пламя костра, Лизаэр внезапно вспомнил тот момент в их с братом противоборстве, когда был готов купить смерть Повелителя Теней даже ценой собственной гибели.
Хотя никакая плата за смерть фаленитского ублюдка не была бы чрезмерной — только бы оборвать эту нечестивую жизнь, пока не появились новые жертвы его коварных и безжалостных замыслов... вчерашняя готовность Лизаэра к самопожертвованию показалась ему сейчас, при ясном свете и здравом рассуждении, просто горячечной глупостью. Принц поежился и со стуком поставил миску на походный стол. У него не было веских доказательств того, что Аритон погиб во вчерашней схватке. Этот мерзавец достаточно умен и наверняка сумел улизнуть, используя все, чему научился у Раувенских магов.
Неизвестность как-то неприятно будоражила Лизаэра. Подспудно шевельнулась мысль, что готовность пожертвовать собой ради гибели Аритона была навязана ему.
Тогда, в парусном трюме «Брианны», и потом, в Красной пустыне, Аритон воздействовал своей магией на его рассудок. Одолеваемый сомнениями, Лизаэр стал размышлять. Не устроил ли этот ублюдок подобный же трюк и в Страккском лесу? Если предположить, что вся игра с вызовом на честный поединок служила лишь прикрытием его магических ухищрений, направленных на уничтожение Лизаэра — единственного человека, кто своим даром рукотворного света по-настоящему способен угрожать ему... Выводы были поистине пугающими.
Что еще могло создать для Аритона возможность играть с миром по собственным правилам, как не устранение его главного врага? Причем каким изощренным способом — внушив тому мысль о самопожертвовании! У Лизаэра перехватывало дыхание от ярости. Если бы он, невзирая на слабость от потери крови, не остановил этого негодяя, Этера узнала бы бедствия пострашнее гибели семи тысяч Итарранских солдат.
— Ваше высочество! — окликнул его штабной гонец.
Лизаэр поднял голову и по мундиру с черно-белым гербом понял, что этот парень из Лиги наемников. Принц досадовал на свою невнимательность; возможно, гонец толкался здесь уже несколько минут, ожидая, когда его заметят.
— Тебя прислал Пескиль? — спросил Лизаэр.
— Ваше высочество, повозки готовы тронуться в путь.
Смущенный внимательным взглядом принца, парень вперил глаза в траву, истоптанную множеством солдатских ног.
— Господин Пескиль просил передать, что главнокомандующий Диган проснулся и желает вас видеть.
Лизаэр наградил гонца ободряющей улыбкой.
