Выбираться из воды было гораздо сложнее. Воздух был холодным и сырым. Дрожа и покрываясь мурашками, я вышла первой и оделась в одно мгновенье. Мы долго потом не могли согреться, а Антэ все никак не появлялся.
На рассвете к нам пришел сам Мариус Плавий. Перед открытием рынка он решил еще раз хорошенько осмотреть свой товар. Это был большой и грузный старик с совершенно лысой головой и круглой седой бородой. Он носил огромный белый балахон и поверх еще пурпурную тогу, прикрывавшую всю его пузатую фигуру. Мариус явился с одним из своих личных рабов, тяжело опустился на подставленный ему табурет и стал устало оглядывать наши нестройные ряды.
Я решила не высовываться и даже спряталась за спину бабушки Рипши. Рядом с работорговцем, надменно задрав подбородок, уже стоял его новый надсмотрщик Эктор. Мариус с унылым видом переводил взгляд с одной пленницы на другую, показывая тем самым, что товар его не слишком устраивает. Когда же он дошел до меня, то, даже, чуть приподняв руки, шлепнул по своим толстым ногам.
— Это еще что? Как тут мальчишка оказался?!!
Опять двадцать пять! Мне это уже стало надоедать. Да разуйте, наконец, глаза! Но Эктор сам тут же дал объяснение, наклонившись к толстому уху своего хозяина.
— Бигару? — удивился Мариус. — В самом деле?
— Нет сомнения, — услышала я звучный голос надсмотрщика, — и она уже себя показала.
— Как?
— Подговорила бежать двух унчитос, да и сама едва не ускользнула. Только от меня ведь не уйдешь.
При этом лицо его растянулась в ехидной улыбке.
— Не везет, так не везет! — с досадой воскликнул Мариус. — Ну, кому, скажи, кому из моих уважаемых постоянных клиентов я смогу сбыть эту стриженую девчонку бигару?!! Моя честная репутация не позволит мне сделать это. Была бы хоть симпатичной, а то… А ну-ка, пусть подойдет ко мне.
Меня не надо было долго упрашивать. Я сама вышла из строя. Охранник не успел даже приблизиться ко мне, а я уже стояла перед работорговцем. Он, прищурившись, стал разглядывать меня с головы до ног.
— Раздеть ее? — спросил Эктор, и у меня все похолодело внутри.
— Я и так вижу, что ничего выдающегося, — ответил Мариус. — И ростом мала и худая. Глаза, пожалуй… да что в них толку. Неужели ты считаешь эту замухрышку опасной?
— Не считал бы, если бы не видел ее в деле, — ответил тот, сверля меня глазами. — Она умеет открывать замки без ключа.
Мариус снова всплеснул руками.
— Этого еще не хватало! Посмотри-ка в записи, как ее зовут?
— Я и так знаю: Скубилар.
— Клянусь Юпитером, разве у девчонки может быть такое имя?! Это ведь, кажется, зверь какой-то?
— Да. Он водится в северных лесах. Такая хитрая и проворная тварь, — пояснил Эктор со злостью.
— Ну, да! Кто бы сомневался! Она и смотрит-то на меня как звереныш, — опять прихлопнул ладонями работорговец и обратился ко мне:- Это что, тебя твоя мать так назвала?
— Меня так прозвали унчитос, — сказала я.
— Неспроста, наверное. Ничего хорошего от бигару с таким именем ждать не приходится, — вздохнув, сделал Мариус заключение.
По какой-то непонятной причине, мне он начинал нравиться. Я видела, что он не злой, и даже как будто чуточку сочувствует мне. В его присутствии я даже перестала бояться Эктора. Мариус не стал бы приказывать сечь меня просто так. За те два дня, что мы шагали в караване, я многое слышала о нем от унчитос и сделала свои выводы о его характере. Мариус обладал одновременно двумя взаимоисключающими качествами. Он был чрезвычайно скуп, но в тоже время неправдоподобно добр. Поэтому он к каждому своему домашнему рабу относился чуть ли не как к собственному ребенку и плакал, когда ему приходилось продавать кого-то, рыдал, пересчитывая вырученные золотые монеты. Вот и сейчас он не со злобой, а с надеждой в голосе спросил меня:
— Скажи, ты ведь будешь умницей и не сбежишь от своего хозяина, кто бы он ни был?
Я едва сдержала улыбку. Какая наивность!
— Я обещаю вам, что приложу все свои усилия и способности, чтоб снова обрести свободу, — ответила я. Теперь мне необходимо было соблюдать обычаи того племени, в которое меня по ошибке записали. И, черт возьми, я уже начинала гордиться тем, что я — бигару.
— Ну, и что мне с ней делать? — снова вздохнув, спросил Мариус.
— Оставьте ее пока у себя, — посоветовал вредный Эктор. — Может быть мне удастся выбить из нее ее бунтарские наклонности.
— Ладно, иди покамест. Потом разберемся с тобой, — махнул рукой работорговец и сменил тему:- Вон ту девчонку подведите-ка, может быть, ее удастся продать подороже, если причесать и накрасить…
Рынок открылся к полудню, когда закончился утренний дождь. Нас всех вывели на обширное пространство с множеством деревянных помостов, на которых то и дело стали выставляться рабы по одиночке и группами. Покупателей было немало. В розницу продавали крепких молодых мужчин и красивых женщин. По двое и трое шли девушки, используемые в качестве домашней прислуги, и мальчишки — подростки годившиеся в подмастерья. Целыми десятками продавались рабы для полевых и строительных работ. Маленьких детей обычно реализовали вместе с их матерями в качестве бесплатного довеска, из которого со временем получались дэш или дэшу, имеющие свою стоимость. Но иногда все же случались трагедии, когда ребенка разлучали с матерью, мужа с женой, брата с сестрой.
Мы сидели позади нашего помоста и наблюдали, как одного за одним распродавали жителей Сате-эр вместе с другими унчитос, пойманными раньядорами. Мариус лично назначал цену, торговался и беседовал по-дружески со своими постоянными клиентами, среди которых даже были двое граждан Рима, узнаваемых по золотой каемке на их плащах. С ними Плавий разговаривал особенно почтительно, ведь сам-то он был всего лишь гражданином Маркузы.
Бабушка Рипша, я и Пея сидели в стороне от всех. Мы были нежелательным товаром. Рипша была уже стара и не годилась даже в прислуги, Пея не отличалась выразительной внешностью и Мариус собирался продавать ее вместе с группой домашних дэшу из другой деревни. Ну, а я по предложению Эктора вообще не продавалась и едва ли могла радоваться этому.
К вечеру унчитос осталось не много. Покупателей тоже стало меньше, и нас решили, наконец-то, покормить. Мы сидели со своими глиняными плошками, в которых лежало несколько кусочков вареного овоща, напоминающего земную спаржу, и быстро поедали их. К помосту подошел странный старик и спросил хозяина. Один из охранников, потешаясь над этим чудаковатого вида покупателем, окликнул Мариуса:
— К вам этот достопочтенный господин.
Видимо в "постоянных и уважаемых клиентах" человек этот у Мариуса не числился, потому что он оглянулся устало и, с удивлением посмотрев на старика, не очень дружелюбно спросил:
— Хотите купить себе кого-нибудь?
Старичок был и в самом деле странным, сгорбленным, с сухим остроносым лицом и жидкой бороденкой. На маленькой голове его горшком торчала толстая шерстяная шапка с множеством шнурков, на концах которых висели металлические украшения в форме звезд. Звезды же были рассыпаны и по его шелковому темно-синему одеянию. В руке он держал посох с набалдашником в форме лунного серпа.
— Мне нужны две служанки и мальчишка подешевле и посообразительней, — скрипучим голосом заявил старичок.
Такой запрос вызвал дружный смех не только наших охранников, но и самих унчитос.
— А старик-то не промах! Ишь, чего захотел! А бесплатно не надо тебе никого? — послышалось отовсюду сквозь смех.
— Я астролог. Меня зовут Квинтус. Звезды предсказали мне, что через два года я умру, поэтому мне необходимо кому-то передать свои знания. Для этого мне нужен толковый мальчишка, — продолжал объяснение старик, не обращая внимания на насмешки.
— Мы тебе и без звезд скажем, что тебе скоро в могилу! — снова захохотали охранники. — В чем у тебя еще душа держится?!
— И в доме надо кому-то убираться. Жена моя скончалась месяц назад.
Эти слова снова вызвали смех. Ну, что за идиоты! Мне стало жаль несчастного старика, и я шикнула на унчитос:
— Тише, вы! Что тут смешного?!
Один из охранников недобро взглянул на меня и тут же просветлел лицом. Ему в голову пришла забавная идея. Схватив за шиворот, он подтолкнул меня вперед и, стараясь не смеяться, произнес:
— Вот смышленый мальчишка, в самый раз для тебя!
— А не маловат ли? — спросил Квинтус, с сомнением посмотрев на меня.
— Тебе же подешевле надо, так чего же ты привередничаешь?
— Берите его, — сказал Мариус, обрадовавшись, что ему, может быть, удастся избавиться от меня. — Из уважения к вам уступлю его совсем не дорого.
Работорговец наш был несказанно доволен, что ему удалось облапошить старика и заключить удачную сделку. Продавец всегда радуется, когда ему удается сплавить плохой товар по хорошей цене. Мало того, что Квинтусу подсунули вместо сообразительного мальчишки девчонку бигару, так вместе с ними еще ушли немощная старуха в качестве опытной домашней прислуги и невзрачная девушка, за которую бы никто не дал такую цену.
