— Запустили лису в курятник, — горько пробормотал Улья, — А ведь мы их спасли, сперва когда предупредили и потом, не выгнав приблуд… Ну вот что это за твари, скажите мне?
— Не ворчи, старый, — ласково пожурила деда мама, — добрые дела не всегда окупаются, но, если есть выбор — нужно оставаться людьми. Давай лучше Ари послушаем, все же моя дочь вернулась домой и, думаю, ей есть, о чем нам рассказать!
Мой рассказ затянулся на долго. Если в начале, когда я рассказывала о первой ночевке, все присутствующие-лишь понимающе хмыкали, то, когда дошла до лешего и битвы с крысой, мама испуганно ойкнула, а брат уважительно посмотрел и потом разулыбался, будто моя победа была целиком и полностью его заслугой.
Утаивать почти ничего не стала, разве что про сны упомянула мельком, обмолвившись лишь о странных кошмарах. Нет, я естественно, не думала, что близкие не поверят или начнут смеяться, просто как говорить о вещах, в которых ничего не понимаешь? В общем, закончилось тем, что мы все вместе пошли знакомиться с мишкой, а потом отец предложил не тянуть до завтра и провести ритуал привязки, о котором говорил ранее, прямо сейчас.
Как оказалось, никаких особых приготовлений не нужно, папа только сбегал в дом за корзинкой различной еды (был тут и кусок вареного мяса, кусок крысокуры и немного медовых сот, оставшихся еще с прошлого года).
Улья прямо на земляном полу быстро нарисовал посохом круг с восьмиконечной звездой в центре, куда и поставил меня, осмотрел его критическим взглядом, пробурчал что-то недовольно, добавил несколько завитушек и довольный отошел в сторону. После него за меня взялся отец. Нет, он ничего не делал, а стал рассказывать, что и в какой последовательности нужно предпринять.
По его совету я поставила корзину со снедью поближе, потом достала нож и, задержав дыхание, сделала широкий надрез по ладони. Рана получилась глубокой, так что по руке сразу же обильно потекла кровь, но сейчас думать о ней некогда, нужно было продолжать.
Повернувшись к медведю, который немного волновался от такого обилия зрителей, попросила подойти, рассказывая, что и зачем собираюсь сделать. Не думаю, что зверь меня понимал, но вот голос действовал на него успокаивающе, так что косолапый, смешно переваливаясь с одного бока на другой, двинулся в мою сторону, но стоило ему пересечь нарисованный на полу круг, как он вдруг заскулил и недоуменно остановился, после чего и вовсе сел совсем рядом, приподняв передние лапы к мордочке.
Моему удивлению не было предела — ладошки медведя кровоточили! Он обиженно зарычал, непонимающе глядя на непонятно откуда взявшиеся свежие раны, а потом перевел взгляд на меня, будто спрашивая «это что за ерунда такая?!»
— Начинай, дочка, — прошептал папа и я, достав из корзинки кусок птицы, надкусила немного, а остальное протянула мишке со словами:
— Разделяю эту пищу с другом, связывая наши тела.
Медведь, учуяв мясо, временно позабыл о внезапно возникших проблемах и с удовольствием схватил крысокуру зубами, практически моментально его проглотив и внимательно взглянул на меня, интересуясь, будет ли этот аттракцион невиданной щедрости продолжаться. Я же взяла одну из его лап, с которых до сих пор вытекала кровь и прижала к ней свою руку, которую недавно порезала.
— Смешиваю свою и его кровь, связывая наши души.
Руку пронзила острая боль, словно в огонь ее окунула, а потом она начала расползаться по всему телу. На лбу выступили бисеринки пота, голова закружилась, но останавливаться сейчас было никак нельзя. Где-то на краю сознания слышался вой медведя, который будто не мог пошевелиться и только непонимающе смотрел на меня. Тогда, желая поскорее закончить это мучение, я отпустила его лапу и обняла мишку обеими руками, заканчивая заговор:
— Пусть моя жизнь, поставленная на кон, свяжет наши разумы! Обещаю заботиться и оберегать своего друга от всех опасностей и объявляю, что отныне мы одно целое.
И стоило только замолчать, как в мысли ворвался оглушительный медвежий рев, в котором явственно слышались недоумение, жажда битвы и… Поддержка?
В тот же миг из меня будто вынули стержень. Ноги подкосились, перед глазами все поплыло и последнее, что удалось услышать, был голос отца, тихий-тихий, как будто он находился не паре метров, а совсем далеко:
— Надо же, получилось! Пойдемте, им нужно отдохнуть и привыкнуть друг к другу.
А после этого свет вокруг померк, а я словно начала куда-то падать в темноте, при этом совершенно не чувствуя своего тела. Постепенно привыкнуть можно к чему угодно, даже если это падение неизвестно куда, неизвестно зачем. В определенный момент мне надоело просто лететь в бездну, так что я постаралась открыть глаза. Это, кстати, не так-то просто сделать, если у тебя этих самых глаз нет, но даже несмотря на это, некоторых успехов мне удалось добиться.
Так постепенно стало понятно, что в данный конкретный момент я представляю из себя что-то вроде светящегося белого шарика, окруженного тьмой. Именно тогда в голову пришла мысль (ха-ха, два раза, головы-то у меня тоже сейчас нет, а значит и мысли туда прийти никак не могут) — если вокруг темно, а сама я просто шар света, то может никакого падения и нет? Ведь если бы все было наоборот, то рано или поздно пришлось-бы куда-нибудь упасть, а этого не происходит.
Утвердившись в этом предположении, решила более подробно изучить свое окружение и почти сразу же наткнулась на расположенный поблизости еще один шарик, только он, в отличии от меня, был не белым, а красным, да еще и внутри у него время от времени сверкали две серебристые искорки, из-за которых и удалось его в итоге заметить. Поддавшись любопытству, начала изо всех сил пытаться приблизиться к этому новому элементу незнакомого мира и у меня получилось! Теперь я могла летать, хотя и двигалась очень медленно.
Уже совсем скоро белоснежный шарик кружился вокруг красного, обдумывая варианты взаимодействия. Как уже стало понятно, в этом непонятном месте, чтобы что-то сделать, нужно было этого очень захотеть и приложить некие усилия. Зато, несмотря на отсутствие привычных частей тела, результат радовал каждый раз, ведь у меня все получалось.
Раз так, я захотела поговорить с красным шариком, старательно проговаривая про себя фразу-приветствие:
— Здравствуй, ты знаешь где мы?
Сперва красный сосед никак на мои действия не реагировал, продолжая просто висеть в темноте, посверкивая своими искорками. Показалось даже, что все бессмысленно и он просто не способен услышать обращенные к нему мысли. На свою удачу я все продолжала и продолжала штурмовать красный шар, позабыв, что можно просто сдаться и попробовать что-нибудь еще, и в итоге заметила, что теперь уже мы кружимся вместе, словно в танце выделывая различные пируэты и вырисовывая фигуры. А потом он ответил!
— Привет, — непонятно как услышала я, — Кто ты?
Радости моей не было предела, так что даже ответить сразу не получилось — так здорово было ощутить, что отныне я не одинока.
— Ари, меня зовут Ари, а тебя?
Красный шарик застыл, нарушив стройный рисунок танца, а искорки в нем начали пульсировать чаще. Откуда-то я знала, что это означает крайнюю степень волнения.
— Не знаю, не так. Имя… Мое имя…
И тут в мою сторону отправилась череда звуков и запахов, образующих такую странную, но такую знакомую картину, что я сразу же догадалась кто передо мной.
— Мишка, это ты? — спросила и сразу же представила нас, идущих по лесу, спящих под навесом, сражающихся с ожившей медведицей.
— Да, — прилетело в ответ, — У тебя удобное название/прозвище/метка, легко сказать, хочу так же!
Тут я вспомнила, что папа рассказывал об окончании ритуала. Чтобы связь между хозяином и животным закрепилась, необходимо дать питомцу имя. Черт, нужно было заранее что-нибудь придумать! Может, предложить ему зваться просто мишкой? Нет, не подходит… Малыш, Косолапый, Бурый? Все эти названия совсем не подходили, так что я перебирала их одно за другим, пытаясь нащупать что-то стоящее.
