Совершенно сбитой с толку Лане оставалось только пытаться не отстать и не попасть под враждебные чары. По большей части она держалась подбрюшья Яромира, совершая все безумные маневры вместе с ним. Когда он предупредил, что сейчас им придется какое-то время изображать падающий с вершины камень, она послушно сложила крылья, полностью доверяя чутью суженого, чувствуя одновременно ужас и восторг, как во время езды с крутой горки, когда салазки, случается, догоняют уже на пологой части склона или вовсе отстают. Именно так отставало периодически ее сердце.
«Умница, моя девочка! Да ты у меня прирожденная воительница! — подбадривал ее Яромир. — И что эти брехуны-северные скальды бают про валькирий в белом лебяжьем оперении. Они бы на наших русалок посмотрели!»
Договорить он не успел, разворачиваясь таким образом, чтобы встретить огнем севшего им на хвост дракона Нави. В отличие от другого стража Ледяных островов, пока еще живого и, стало быть, более чувствительного к боли, поднятое силой темных заклинаний мертвое тело после столкновения оправилось до обидного быстро. Другое дело, что, лишенное своей воли, это жуткое порождение тьмы оказалось и более уязвимым к силе живого огня. Облив уметрвие пламенем и подарив ему покой, Яромир схватился со вторым противником, не давая тому опомниться.
Этот монстр, видимо, рожденный далеко на юге, прежде повелевал песчаной стихией и свою силу использовал против Яромира, едва не затушив огненную жилу. Тут уж Лана не дремала. Пришла на помощь любимому, благо воды не только в облаках вокруг хватало. Когда их противник, обернувшийся песчаным смерчем, достаточно промок от обрушенного на него русалкой водоворота, Яромир, без слов догадавшись, что делать, превратил его в глиняную скульптуру, разбившуюся при падении о землю.
«Ну что, съели?» — ликовал Яромир, закладывая широкий круг для разворота в сторону Змейгорода.
Лана следовала за любимым. Оба понимали, что расслабляться не стоило. Побежденные драконы могли оказаться только разведчиками. И точно. Когда они, почти достигнув Дивны, вынырнули из облаков, их взорам предстало жуткое зрелище разоренных берегов, по котором, уничтожая все на своем пути, двигалось несметное войско.
Впереди, подгоняемые обитателями Ледяных островов, шли сотни и тьмы данников с Янтарного побережья. Костяк войска составляли верные слуги Кощея, могущественные колдуны и потомки бессмертных, принявшие магию смерти, отмеченные рунами Нави и носившие на оружии заклятые обереги. Замыкали боевой порядок упыри немертвые — злокозненные выползни, поднятые заклинателями мертвецы и созданные их силой из разрозненных костей чудовищные умертвии. Там, где они проходили, оставался наполненный тлетворной скверной след умерщвленной, выпитой до дна земли. Поэтому данникам и тем из Кощеевых слуг, которым требовалось насыщение плоти, включая вечно голодных упырей, чтобы отыскать себе пропитание, приходилось двигаться только вперед.
«Да что ж это такое творится? Откуда они тут взялись? — недоумевал Яромир, вновь скрывшись за облаками и продолжая наблюдение. — Мы же только пару недель назад летали над Дивной дозором. Все было спокойно. И из Гардара тревожных новостей не приходило».
«Они с верховий идут, — проследив за направлением движения Кощеевой рати, заметила Лана — со стороны Хрустального королевства».
«Но король Вацлав всегда был нашим союзником, — удивился Яромир. — Хотя в последние годы, когда он отказался от защиты Змейгорода, ящеры над его владениями и не летали», — добавил он озадаченно, вероятно, задумавшись о явной недальновидности старейшин, для которых собственная корысть оказалась важнее безопасности границ.
Конечно, стоило сказать и про короля Вацлава, который жизнь своих подданных ценил меньше каменьев и руд, которыми были богаты Хрустальные горы. С другой стороны, что можно требовать от смертного, вся жизнь которого продолжается несколько десятков лет, когда потомки великого Велеса руководствовались сиюминутной выгодой.
Впрочем, для того, чтобы задать или не задать старейшинам вопросы, следовало как-то уцелеть и поднять тревогу. Тем более что их уже заметили и послали погоню.
«Поднажми, милая, — заклинал Яромир, готовый в любой момент подхватить Лану на спину или бережно придержать когтями, как ящеры, случалось, переносили ослабевших товарищей и смертных союзников. — Нам бы только до сторожевой крепости дотянуть».
И Лана, помогая себе магией, увеличивавшей размах крыльев, рвала жилы, стараясь не потерять по дороге норовившее выскочить из горла сердце, понимая, что в истинном обличии у нее больше шансов отразить, как в случае с песчаным духом, атаку врага. К тому же она хотела дать Яромиру максимум возможностей для маневрирования, в минуты наивысшего напряжения становясь с ним единым целым.
Любимый ее хвалил, да и она сама видела, что действуют они даже более слитно и слаженно, нежели ящеры, ведущие воздушный бой в сцепке. Вот только даже в страшном сне Лана представить не могла, что ее первый совместный полет с любимым обернется безумным броском наперегонки со смертью. Но разве у них хоть что-нибудь шло, как от века заведено?
Преследуемые порождениями Нави, они миновали приграничный лес, пролетели над Щитом исполина и, наконец, добрались до ближайшей из сторожевых крепостей, которых на границах владений ящеров было выстроено не менее двух дюжин. Все время полета они продолжали посылать туда зов, но каждый раз их встречала тишина.
«Уснули они там, что ли? — изнывал от неправильности происходящего и тревоги Яромир, раз за разом повторяя заветные слова приветствия, ведомые только своим. — Нешто по случаю праздника медов сыченых перебрали?»
«А разве дозорным можно?» — чуя неладное, спрашивала Лана.
«Конечно, нельзя. Но как устоять, если очень хочется».
Лана подумала о старейшинах, бросивших фактически на милость Кощея недальновидных обитателей Хрустального королевства. Если лучшие мужи забывали об угрозе, исходившей с Ледяных островов, то что говорить о дозорных, которые в окрестностях Змейгорода отродясь никого страшней сотни выползней не видели. Да еще с Полуденной стороны, откуда обосновавшегося в Полуночном краю врага, конечно же, не ждали.
И все же зря она вслед за Яромиром винила в беспечности о дозорных. Они честно исполнили свой долг. До конца. Крепость встретила их тишиной, куда более напряженной и зловещей, нежели равнодушное безмолвие камня или зева могилы. Сигнальные огни не горели, и сочившаяся из пустых бойниц тьма выглядела, кажется, даже более зловещей, нежели приближение полчищ Нави.
«Да куда ж они подевались? — отказывался верить в произошедшее Яромир, хотя даже Лана уже чувствовала присутствие смерти.
Конечно, за этот безумный полет она выложилась до предела, и ей хотелось опуститься все равно куда, спрятать голову под крыло и заснуть. Однако она понимала: приюта в крепости им не найти. Они уже видели распахнутые настежь ворота, возле которых лежали неприбранные трупы.
«Такое ощущение, что их застигли врасплох, — недоумевал Яромир, осматривая с воздуха крепость, пока Лана тщилась своим русалочьим чутьем нащупать хоть кого-то живых. — Неужели измена?»
Додумать ему не дали. Открыли огонь из стреломета, — установленного на верхушке башни метательного орудия, заряжаемого гигантскими стрелами, способными поразить ящера в полете. Яромир успел увернуться, от души поливая башню огнем. Павшие товарищи не заслуживали жуткой участи немертвых, на которую их обрекли Кощеевы слуги и заклинатели мертвых.
«Куда теперь?» — с трудом переводя дух, спросила Лана, которая опасалась, что еще одного рывка просто не выдержит.
«В Змейгород, больше некуда! — отозвался Яромир. — Попробую докричаться до Велибора и Боривоя. Остальные просто не поверят».
Хотя ящер бодрился, но выглядел измотанным и растерянным. В рывок до крепости они вложили все силы, надеясь там найти поддержку. Теперь они оказались снова окружены вероломными врагами, готовыми напасть откуда угодно. Со стороны Дивны к Змейгороду летела целая стая мертвых драконов, над горами кружили служившие заклинателям глазами стервятники и вороны. По лесу рыскали волки.
