Тут до него дошло, что его-то тоже выслушали.
Да, решено. Дружим.
Он встряхнулся и прибавил шагу.
Изерлон. Первый бой
Если у друга проблемы, не всегда ясно, что делать. Должны ли мы тактично поговорить с ним? Или может лучше оставить его одного? Или позвать кого-нибудь еще на помощь?
Житейские советы
Юлиан Минц лишился родителей в возрасте 12 лет. По программе помощи военным сиротам ему был назначен опекун из офицеров. Так мальчик оказался на воспитании у Яна Вэньли, капитана космического флота Альянса. Тем самым он получил уникальное военное образование из первых рук — от лучшего из известных военачальников последних лет существования Альянса свободных планет — и бесценный боевой опыт.
Чудотворец. — Ян Вэньли в воспоминаниях соратников. — Хайнессен, 5 г. Новой эры
Полный анализ полета шмеля включает множество факторов: угол атаки крыла, его деформацию, действующие на крыло аэродинамические силы и т. д.
Может ли шмель летать. — Сборник "Вековые заблуждения". — Эль-Фасиль, 694 г. к.э.
Мирная жизнь на Изерлоне так же хороша, как и везде. Знаешь, конечно, что живешь на военной базе, но за повседневными хлопотами и маленькими радостями и огорчениями забываешь об этом. Целыми днями не вспоминаешь, что война не кончилась, только затаилась на время. Ходили в кино — как раз шел фильм о приключениях бравого косморазведчика по прозвищу Одинокий Стрелок, называлось — "На диких планетах — VI", но вполне можно было смотреть, и не видев предыдущих пяти, а в главной роли подвизался сам Энтони Краус. Собирались привычной компанией — как всегда, Поплан был неистощим на поводы, а в ноябре снова вспомнил о своей бабушке. Забыл, видимо, что прошлый раз у нее был день рождения в конце мая.
Потом Ивану Коневу стукнуло двадцать девять, шумно гуляли целую ночь. Розенриттеры тоже приняли участие, и майор Блюмхарт пришел, и даже был весел. Мари тоже была весела. При этом они с майором настолько старательно не замечали друг друга, что это надоело даже имениннику, известному своим добродушием. Он никому ничего не сказал, но на следующий день как-то незаметно и непринужденно собрал малый военный совет в составе себя самого и главных затейников Изерлона, Оливера и Дасти.
— Прижать Блюмхарта к стенке и заставить объясниться, — предложил Иван. — Не могу видеть этих стеклянных взглядов насквозь.
— Лучше к столику. Сунув стакан в руки, — уточнил Поплан.
— Блюмхарт положительный, может не сработать, — усомнился Аттенборо.
— Попросить Линца воздействовать?
— Лучше уж сразу генерала Шенкопфа. Все-таки начальство.
— Кому тут нужен генерал Шенкопф? — раздался всем известный голос. И действительно, генерал оказался тут как тут. Легок на помине.
— О, вы-то нам и нужны, — сказал Иван, оборачиваясь. — У нас коллективная жалоба на майора Блюмхарта.
Шенкопф удивился.
— Чем вам майор-то не угодил? Хороший парень, добрый, никого не обижает… кроме противника в ближнем бою, но вряд ли вы за противника переживаете.
— Обижает, — сказал Оливер. — Генерал, он обижает хорошую девушку, в которой мы все принимаем участие.
— Как некрасиво с его стороны, — покачал головой Шенкопф. — Не по-рыцарски.
— Именно что не по-рыцарски, — подтвердил Аттенборо.
Ввели генерала в курс дела.
— О, — задумчиво сказал он. — Боюсь, это серьезно. Попробую, конечно… Но не вдруг и не сразу. Вы себе как представляете — беру я, значит, майора за белый шарфик и спрашиваю: майор, пошто обижаешь Мэри-Сью?
— Ну, примерно так, — кивнул Поплан. — Как еще-то?
— И он мне ответит: а не пошли бы вы, генерал. И будет прав. Поэтому я пойду, куда послали. Нет, парни, это дело деликатное, тут надо посидеть, поговорить о том — о сем…
— …выпить, — подхватил Поплан с энтузиазмом. — И после третьего стакана взять майора за шарф.
— Вообще-то я уже пробовал, — возразил Дасти.
— И что?
— Ну и пошел по адресу.
— Одно дело ты, другое — генерал. У Блюмхарта должна быть старая привычка вставать по стойке смирно в его присутствии.
Остальные дружно заржали.
— В мирной обстановке эта привычка испаряется, будто и не было, — вздохнул Шенкопф с деланным огорчением. — Нет чтобы уважать своего генерала в любых условиях. Как услышат «вольно», так сразу отбиваются от рук. Анекдоты, опять же…
— О, кстати, — оживился Поплан. — Есть анекдот.
Генерал картинно свел брови.
— Опять про меня?
— Вот еще. Знаете, почему адмирал Мюрай не верит в гениальность адмирала Яна?
— Ну уж — не верит… и почему?
— А если он такой умный, почему строем не ходит?
Дасти скривился.
— Этот анекдот старше Галактической империи.
— Не может быть. Адмиралу Яну только за тридцать перевалило.
— Ох, Оливер, ну что ты несешь… — застонал Конев.
— Что имею, то и несу, — огрызнулся Поплан. — Все равно нашу проблему мы не решили. Пойдем, поймаем Блюмхарта да поговорим по душам. Больше будет толку.
— Ага, и он расскажет как на духу о своих сердечных переживаниях… тебе и мне? Не смеши, Олле. Дружно все и пойдем вслед за Дасти, куда его посылали. — Конев вздохнул. — Только воздух зря сотрясаем.
— Я непременно поговорю с майором, — серьезно сказал генерал Шенкопф. — Дайте срок. Я ж сказал — не вдруг, не сразу. Подождите.
— Полагаемся на вас, — так же серьезно ответил Конев. — Жалко смотеть, как эти двое маются попусту. Или не попусту?
Но прежде чем Шенкопф выбрал подходящий момент, начался новый год — и начался нехорошо.
Сразу после новогодних празднований флот под командованием контр-адмирала Аттенборо отправился в учебный рейд. Отправились в составе флота и пилоты-курсанты, и в их числе — Мария-Сюзанна Беккер. Чего ей стоило уговорить Поплана, что она уже способна вылететь в открытый космос!
— Не доросла еще.
— Ну пожалуйста, Олле. Гусева же ты берешь, и Ольтермана, и Хекке Веменцгаари? Мне тоже надо тренироваться.
— Их беру, а тебя не возьму.
Он хотел добавить что-то еще, и Мэри вовсе не была уверена, что хочет это услышать. Но тут, на ее счастье, примчался, сияя, юный энсин Минц.
— Майор Поплан, я лечу с вами, адмирал разрешил! Честное слово!
Зеленые глазищи Поплана сощурились.
— Адмирал отпустил тебя в рейд? Ты точно ничего не перепутал, Юлиан?
— Клянусь! — мальчишка стоял смирно, но, казалось, едва не подпрыгивал от радости. — Хотите — сами у него спросите!
— И спрошу, — Поплан попытался напустить на себя суровость. Получалось плохо.
