Но худший долг оставил им в наследство проклятый дядюшка. Старый мерзавец очень хотел жить. Жизнерадостный и свободолюбивый в начале жизни, под конец он стал подозрительным, мнительным и помешанным на собственном здоровье. Он очень хотел жить и как можно дольше. За этим и обратился однажды к влиятельному, но отлученному от Ордена колдуну, которому было запрещено появляться в городе и его окрестностях под угрозой сожжения на костре. Обычные лекари помочь были не в силах…
Я поправлю твое здоровье, ответил чародей, я свяжу тебя невидимыми нитями с собой, поэтому ты никогда не умрешь от болезни и будешь жить настолько долго, сколько выдержит твой разум или твое тело. Но за это после твоей смерти я получаю…
Старик совсем спятил, когда согласился на это.
Отдать первенца. И неважно, что своих детей у него не было. Сошел бы и любой первый появившийся после заключения договора младенец в роду. Иркен Анд" наваррэ хотел жить, а колдун хотел получить ученика. Не пришедшего с улицы, а с самого рождения воспитанного в подчинении и уважении. Род Дубовой ветви вел свое начало от волшебника, который был дружен с альвами, не потому что особенно им симпатизировал. Просто ему, как ни кому другому, подчинялись силы природы и стихийная магия, и такая дружба была выгодна обоим сторонам. Крепкий как дуб, говорили альвы. За крепость и упертость основателя рода и было дано такое прозвание. Поэтому получить его потомка для колдуна было большой удачей. И сумасшедший родственник согласился.
В дверь постучали, но Севэриан не открыл. Слуга, заикаясь и похоже мучительно проклиная тот час, когда устроился в этот дом, сообщил, что из столовой пропала часть столового серебра и была обнаружена в походном мешке, засунутом на самый верх кладовки. Там случайно обнаружилась еще парочка подсвечников и чародейская лампа, которая горит без масла. Подарок Риана.
— Лампу вытащить. Остальное оставьте на том же месте. — распорядился он.
— Вы уверены, господин? — робко переспросил слуга.
— Да что вам вилок жалко? — он с трудом подавил желание выругаться. — Больше не тратьте мое время на эти пустяки.
— Д-да, господин.
— И следите, чтобы гостья никуда не пропала из дома!
— Да, господин. — хорошо слышный вздох.
Йин похоже основательно успела их достать. О боги, если бы все неприятности в его жизни ограничивались только пропавшими вилками. Севэриан устало потер морду. О договоре дядюшки, чтоб ему на том свете пусто было, они узнали лишь спустя несколько лет. Во время его заключения они с братом были совсем мальчишками, а учитывая здоровье матери, ни о каких других детях речи не шло. У самого дядюшки детей не было, и заводить он их не собирался. Но когда племянники подросли, он чуть одумался и сообщил им все, предварительно предупредив, что с его смертью обещание колдуну вступит в силу. Только это его и спасло от выражений гнева родственников.
Время шло. И постепенно даже нависшая угроза перестала казаться серьезной. Здоровье у ненавистного дяди было отменное, и выглядел он не на свои семь десятков, а лет на сорок и умирать не собирался. Колдун исполнил все как надо, и у дядюшки вполне могла случиться вечная жизнь. Возможно, именно это обстоятельство и повлияло на его согласие, Севэриану даже сейчас было трудно поверить, что тот настолько ненавидел свою семью. Первенец к моменту его смерти мог уже состариться или умереть сам.
И они успокоились. Даже под гнетом неотвратимо нависшего проклятья оказалось возможно жить. И даже влюбляться, завести семью, как показало дальнейшее.
Севэриан насмерть разругался с отцом, отказался от титула наследника и уехал следовать своей судьбе, но уже далеко от родного города. Он был хорошим мечником, лучший ученик старого мастера, очень честолюбив. И женитьба по договоренности непонятно на ком в те времена не входила в его планы. Девицы вешались на него с тех пор, как по возрасту он мог посещать балы, а не подглядывать за танцующими в окно залы. И поэтому он захотел выбрать сам…
Жизнь и ее трудности остудили его пыл и показали, что он просто был самодовольным самовлюбленным мальчишкой. Женитьба на той девушке могла спасти его семью от разорения и позора, именно это и пытался втолковать отец, но он не слушал.
Впрочем, брат умудрился жениться по любви и довольно удачно, приданое невесты позволило семье как-то держаться на плаву. Дядюшка все еще был жив и здоров, Севэриан заработал определенную репутацию в наемничьих кругах и без работы не оставался, часть средств отсылая родственникам. Все постепенно налаживалось. Со временем он получил даже прощение отца, хотя, и не ожидал его. Зияющая пропасть под ними покрылась тонким непрозрачным ледком и если не думать об этом, вполне можно было спокойно жить.
Смерть Иркена выбила эту призрачную опору из-под ног. Колдун не обманул, говоря, что от болезни тот не умрет. Старый идиот просто неудачно свалился с лошади на охоте, и хоть дух его хотел жить, тело не выдержало. Брат не пожалел денег нанять городского следователя, слишком подозрительно выглядела внезапная кончина, и только уверился в своих подозрениях. Лошадь была наиспокойнейшая, а дядюшка отличным наездником, прямых доказательств не было, но и так было ясно. Колдуну не терпелось заполучить ученика.
Сыну брата этим летом исполнялось два года. Колдун выделил срок в три седьмицы семье попрощаться с ребенком, а потом он придет за ним. У них от этого времени едва осталась половина. Малыша они спрятали, но учитывая возможности колдуна… Им не помог бы ни суд, ни Орден магов, договор был заключен по правилам. Да и колдун бы добровольно не отказался, он слишком долго ждал ученика. Все снова было против них.
Племянник для Севэриана был его долгом. Долгом, который не отдают. И он готов был пойти на все, только бы сохранить свою семью.
— Господин… — осторожно постучали в дверь. — будете ужинать? Господин Дагмир очень просил вас спуститься.
— Что понадобилось моему брату?
— У нас еще одна гостья. И она очень хочет вас видеть.
Он скрипнул зубами и почувствовал вкус крови. Он все еще не привык к своим клыкам.
— Маску доставили?
— Да, господин.
— Оставь у двери.
— Да, господин.
Голос слуги слегка дрогнул от любопытства. Они все искренне считали, что старший наследник обезображен шрамами, а он не стал их разубеждать. Лучше благородные шрамы, чем неблагородная шерсть.
Он не вышел до тех пор, пока не услышал удаляющиеся шаги. Если сосредоточиться, он мог слышать, что происходит даже на другом конце дома. Кошачий слух. И проклятый кошачий облик.
