Женщина задумалась и спросила:
- Когда ее положили?
- Точную дату не знаю, в апреле этого года.
- Что ж вы за друг такой, если пришли только через полгода? - насторожилась она.
- Были на то свои причины, - занервничал парень, раздраженный дотошностью тетки.
- Как говорите фамилия?
- Вараксина Анфиса Степановна.
Регистраторша раскрыла большой журнал, нашла месяц апрель и зашуршала листами, выискивая на страницах нужную строку.
- Вот нашла, только вы ее не увидите. Посещения запрещены.
- Почему?
- Она буйная.
- Чушь! - вспылил парень. - Кто лечащий врач?
- Лакоценин Вениамин Львович, только он не будет с вами разговаривать, вы же не родственник.
- Сам разберусь, - грозно выпалил Родион. - Как его найти?
- В соседнем здании за углом, кабинет четырнадцать.
- Спасибо за помощь.
- Да не за что, - ответила женщина и погрузилась в приятные раздумья.
Родион быстро нашел в административном здании кабинет с литерой четырнадцать и требовательно постучал.
- Что еще?! - послышался раздраженный хриплый голос.
- Извините, можно? - приоткрыв дверь, парень просунул голову.
- Вы кто? Что вам нужно? - атаковал вопросами мужчина в белом халате с седой копной вьющихся волос и гладко выбритым лицом.
- Я внук одной из ваших пациенток, - он вошел в кабинет и приблизился к столу психиатра.
- И что вы хотите?
- Посещать ее запрещено, а мне очень хотелось бы увидеть бабулю.
- Фамилия?
- Вараксина Анфиса Степановна.
- Что вы врете? - рассердился Лакоценин. - Нет у нее родственников.
- Есть, просто забыли о ней, а теперь вспомнили.
- Тогда, предоставьте доказательства родственных связей, а потом поговорим, - озвучил требования Вениамин Львович.
- Предоставлю. Обязательно предоставлю. А пока хоть в двух словах скажите, как она?
- Как и все мои пациенты, прекрасно.
- Тогда почему ее нельзя увидеть?
- Остальные вопросы после того, как подтвердите свое родство, - строго ответил Лакоценин. Родион понял умалять, угрожать или задабривать грозного упрямца бессмысленно, он больше ничего не скажет.
- Хорошо, скоро я вернусь с доказательствами, - пообещал парень, хотя прекрасно знал, что предъявить ему нечего. - Всего доброго.
- До свидания, - ухмыльнулся Вениамин Львович.
Молодой человек прошёл по узкой асфальтированной дорожке в больничный сад и сел на скамейку, заваленную мёртвой листвой. Он закрыл глаза, втянул ноздрями влажный прохладный воздух, задержал дыхание, дождался легко удушья и медленно выпустил чуть заметные клубы пара. В голове обрывки мыслей и образов смешивались в густое месиво из картинок и слов. Внезапно его охватило неопознанное чувство, словно он первооткрыватель, который через мгновение проникнет сокровенные тайны бытия и узнает откуда наш мир, зачем наш мир, кто автор мира. Родион стоял на тонкой грани между вопросами и ответами. Лишь пара миллиметров отделяла его от абсолютной истинны. Нужно только протянуть руку. Но он боялся пошевелиться. Боялся малейшим движением спугнуть истину. Хотя медлить тоже глупо кто знает сколько она еще пробудет в паре миллиметрах от него. Родион выбросил руку вперед, желая прикоснуться к тайнам мироздания, но вместо ответов получил сильный толчок. Он стремительно удалялся от кладезей вселенной, к которой человечество стремилось столетиями и вернулся в сад психиатрической лечебницы.
Родион открыл глаза. На скамейке, напротив, через клумбу с пожухлыми цветами сидела беременная дама во всем черном. Длинное пальто в пол, на руках кожаные перчатки, лицо скрыто ажурной вуалью, ни одного оголенного участка кожи, все спрятано в мрачных траурных одеждах, и тем не менее он узнал ее и понял почему на мгновение приблизился к тайнам мироздания. Это была вечная роженица Смерть, носящая в большом животе последние часы чей-то жизни. Пока он плавал в потоках сознания, она прошла мимо, но не родила его скоропостижную кончину, последний день Родиона Смерть еще не выносила.
Дама медленно поднялась, опираясь на спинку скамьи, и по-утиному, как женщина на сносях пошлепала в сторону лечебного корпуса. "Видать, кто-то сегодня все-таки узнает секреты бытия, а может даже задаст три вопроса, если позволят" - подумал Родион, встал с лавочки и побрел к главным воротам.
Через месяц он снова пришел к психиатру Лакоценину, чтобы рассказать правду о том, кем приходится ему Анфиса Степановна Вараксина.
- Я знал, - сказал врач. В этот раз Вениамин Львович не был суров, наоборот кротость и мягкость царили в словах, будто его мучало чувство вины.
- Так я могу ее навестить?
- Нет.
- Почему?
- Она умерла месяц назад.
Слова Лакоценина его не шокировали, скорее разочаровали. Тридцать дней назад, в саду больницы, Родион догадался чья беременная Смерть отдыхала перед родами на скамье. Только поэтому он тянул с повторным визитом к Вениамину Львовичу, боялся, что окажется прав.
- Она просила передать, чтобы вы позаботились о сокровищах за красной дверью, - психиатр достал из ящика стола связку ключей от дома старушки и протянул парню.
- Что-то конкретное или по усмотрению?
- Ничего не сказала. Поступайте как вам угодно.
- От чего умерла?
- От старости.
- Вы ведь знали, что у нее нет душевных болезней?
- Знал.
- Почему тогда держали ее здесь?
- Ради безопасности.
- Чьей?
- Анфисы Степановны, разумеется. Вараксину я знаю... знал, - поправил себя психиатр, - много лет. Она всегда нравилась мне оригинальным отношением к миру. В ней я видел сверстницу, заключенную в теле взрослого, поэтому быстро сдружился с ней, когда был ребенком и жил в коммуналке на Алексея Толстого, восемь. Часто взрослые ругали Анфису Степановну и обзывали чокнутой, а я всегда жалел ее. Однажды она рассказала мне чего хочет больше всего на свете... - Вениамин Львович замолчал, раздумывая стоит ли незнакомцу говорить о странном желании старушки.
- Свечу с дерева, - закончил за него Родион.
- Да, - с облегчением выдохнул врач.
- Вы искали его?
- Конечно искал, пока не поступил в медицинский. А там уже было не до вымышленного дерева. Кстати, специальность психиатра я выбрал из-за Анфисы Степановны, хотел освободить ее от навязчивой идеи.
- То есть вы не верите в существование дерева?
- А вы? - лукаво спросил Вениамин Львович.
- Я видел его.
- Правда? Где? - голос Лакоценина приобрел врачебно-исследовательские нотки, словно у него на приеме пациент, а не знакомый старой подруги. Изучающий и пытливый взгляд сканировал Родиона, не упуская из виду малейших деталей. Мимика, жесты, ужимки, все стало важно после признания парня. Конечно молодой человек заметил, как психиатр оживился и поспешил его осадить.
