Ознакомительная версия.
— Если ты мне скажешь сейчас, что грузовик с мечом затонул в реке, я тебя укокошу.
— В том-то и дело, что не затонул. Вылазка прошла удачно. Так что не зря твой почтенный папаша гонялся за сокровищами Скорцени. Судя по всему, Тирфинг захоронен в одном из альпийских озер.
— Спасибо тебе за эти свежие новости шестидесятилетней давности.
— Не благодари меня прежде времени. Слушай дальше. Главная-то фишка не в этом.
— Я надеюсь.
— А главная фишка в том, что не всякий, владеющий мечом — настоящий хозяин оружия.
— И что бы это значило?
— То, что ни Карлу, ни Петру, ни нацистам меч не дался. Повторяю — последним настоящим хозяином клинка был душка Савойский.
— Откуда такие сведения?
— А вот послушай. Мне удалось раскопать дневники принца. Меч ему никто не передавал, ни у кого он меча не крал, ну и так далее. Меч нашел его сам. Однажды ночью на лагерной стоянке явилось принцу видение. Как он пишет, привиделся ему одноглазый старик в широкополой шляпе и с посохом. Старик шагал по голой равнине без единого деревца. Савойский удивился — что-то такое из нордических саг он читал и старика опознал, однако с чего бы Вотану являться в сны полководца семнадцатого века?
— В самом деле, с чего?
— Дальше было так: старик остановился, оглянулся на бедного Евгения и вонзил посох в землю. Посох немедленно обернулся древесным ростком и, не прошло и минуты, вымахал в здоровенный ясень. Дальше тут что-то невнятное, о червяках, зайцах и утках, но смысл такой, что под корнями ясеня и был тот самый меч. Когда принц проснулся в своей палатке, он не без удивления обнаружил, что сжимает в руке клинок из сна. Ну и пошло…
Я устало вздохнул.
— Ладно. Я понял. Твое увлечение фольклором, дорогой мой Амос, уже давно не новость. И, между прочим, как-то я не заметил, чтобы принц Евгений Савойский стал императором Священной Римской Империи или новым джихангиром.
— Может, ему не хотелось? Может, выбор тут не только за мечом?
— Все может быть. Говорят, по утрам над горой Чан встает конь, увенчанный гривой пламени, а из горы Син навстречу ему лезет девка в наряде невесты…
— А это ты откуда знаешь?
Я утомленно вздохнул. Ингри поджал губы и неодобрительно покачал головой.
— Ну что же ты за Фома неверующий такой? Неужели тебе непременно надо вложить пальцы в раны Христа, чтобы убедиться, что он воскресе?
— Как-то ты слишком увлекаешься Христом. В ваших краях, Амосик, это может плохо закончиться. Я бы на твоем месте публично чтил Аллаха, а то мало ли что…
Тут Ингри основательно обозлился. Редкое зрелище — обычно наш тихоня ярких эмоций не проявляет.
— Все, забудь про Христа. В пустую глазницу, блин, Вотана пальчики тебе надо засунуть?
— Хуй свой засунь Вотану в глазницу. Чтобы оттуда, значит, ясень Иггдрассиль возрос.
От такой наглости Ингри аж посинел. Я, между тем, продолжал:
— Расскажи мне лучше, голубь сизый, что у нас происходит с капитаном Гармовым.
Ингри мрачно отозвался:
— Про Гармового тебе Ингвульф послезавтра все расскажет.
В ответ на мой недоуменный взгляд он нахмурился.
— Ты почту-то вообще проверял? Он тебе уже три мыла посылал. В общем, если коротко: Касьянов каким-то образом очень быстро пронюхал про ваши тибетские похождения. Я даже заподозрил, что кто-то из моих стучит, но, похоже, у него контакты с министерством внутренних дел в Непале.
Ага, вот значит как.
— И так его все это разобрало, что он сам вышел на Ингвульфа и передал ему особо секретную папочку. С личным делом капитана. В среду Ингвульф садится на самолет и привозит тебе эту папочку, потому что сказали конкретно: только из рук в руки.
А вот это уже было интересно. Пока я в задумчивости потирал обросший щетиной подбородок, храп сзади прервался, и Нили заворочался на кровати. Протерев глаза, он хмуро уставился на экран:
— А, привет, пидор.
Ингри тут же сколбасило, и, не сказав даже «пока», он отключился. Эти двое друг друга терпеть не могли. Я втайне надеялся, что Нили перенесет большую часть своих дурных чувств на Иамена, однако, похоже, его ресурсов хватало на обоих зараз.
Встреча с гадалкой была назначена в городской кафешке под названием — не смейтесь — «Ус дракона». Над входом призывно поблескивали гирлянды цветных фонариков. Рядом шумел рынок, за которым в обе стороны простирался Веселый Квартал.
Внимательно поглядев на то, чем в кафешке кормили, Иамен протянул задумчиво:
— Знаете, господа, если бы название этого заведения было написано по-русски, я бы предположил, что в первом слове маляр перепутал буквы «с» и «д».
Нили заржал. Я угрюмо хмыкнул. Только еще отпускающего пошлые шуточки некроманта мне для полного счастья не хватало.
Кормили, кстати, неплохо. Когда я, с некоторым трудом, сумел справиться с комком шупалец и чего-то, напоминавшего волосы утопленницы, в чашке, вкус у волос оказался вполне пристойным. Иамен ловко орудовал палочками. Нили глотать местные яства отказался наотрез.
Насытившись, мы в ожидании уставились на двери заведения. Поэтому не сразу сообразили, что ярко накрашенная девица в топике и в обтягивающей кожаной юбке обращается к нам.
— Девочка, — прочувствованно сказал Нили, — за услуги подобных тебе мы не платим. Все, что скрывается под этой юбочкой, можно получить и задарма.
Девица возмущенно тряхнула перистой шевелюрой и ответила на чистом английском:
— Меня зовут Ли Чин. Мне сказали, что вам нужна гадалка.
При мысли о гадалке мне скорее рисовалась эдакая согнутая под грузом лет и чужих судеб вельва, однако что есть, то есть. Девица с мужским именем Ли весело помахала свирепому мужику с тесаком за прилавком и велела следовать за собой.
Привела она нас, конечно, в один из домиков веселого квартала. В драпированной полупрозрачной тканью комнате приторно пахло ванилью и лотосом от курительных палочек. Войдя в жилище и заперев дверь, девица немедленно присоединила еще одну палочку к ее тлеющим на подставке собратьям.
— Ну, что у вас там есть, давайте.
Нили скинул с плеча рюкзак и вытащил завернутое в пакет желтое полотнище. Девица, отпихнув несколько подвернувшихся под ноги розовых пуфиков, расстелила ткань на полу. Откуда-то она добыла кисточку, чернильницу и полоску папируса.
— Как тут все основательно поставлено, — восхитился Нили.
Девица на него шикнула.
Покрутившись над желтой тряпкой с бурыми отпечатками кишок, она склонилась к пергаменту и вывела строчку китайских иероглифов. Надпись смотрелась скудно.
Ознакомительная версия.
