Глава 8
ЗОЛОТОЙ ПЕТУХТри дня нашего путешествия пролетели быстро для меня, но не для Дарлоу. Он исхудал и отказывался от еды. Капитан больше не приглашал нас в свою кают, и мне приносили то же что ели моряки — сухари, вяленую рыбу и солонину. Матросы жаловались на спешное отплытие из Саггертона — не успели закупить ни свежего мяса, ни хлеба.
Свежий попутный ветер нес корабль по волнам пролива. То по левому борту виделась полоска земли Гринландии, то по правому борту полоска конфландских земель. Я проводил время в размышлениях и молитвах. Вылечить отца Дарлоу от морской болезни я не решился. Слишком много глаз все время держало нас под наблюдением.
Гарвест, самый большой порт королевства, показался на горизонте к обедне четвертого дня.
Капитан Видж сам встал к штурвалу и умело ввел корабль в гавань. Паруса убраны, но корабль двигался, буксируемый весельной лодкой, до самого причала.
Гарвест ранне был небольшим рыбацким поселком на острове в сотне шагов от берега. Поселок разросся в город, и по велению одного из королей Гринландии почти сотню лет назад остров дамбой соединили с материком. Гарвест выплеснулся на сушу и теперь делился на Старый город — тот, что на острове и Новый город — тот, что на материке. Напротив старого острова один из маленьких островков соединили дамбой с материком, и образовалась обширная глубокая гавань. Причалы здесь воздвигли из камня.
Старый город — скалистый холм, густо застроенный домами из песчаника. Венчает холм церковь Святой Магдалены — покровительницы Гарвеста. За стенами старого города население Гарвеста в случае набегов конфландцев успешно отсиживалось. Берега здесь белые известняковые и поросли низкорослыми разлапистыми деревьями.
Голубое море, белые дома и красные черепичные крыши.
На фоне этих светлых красок темнели силуэты торговых и военных кораблей, и от леса мачт рябило в глазах.
Сразу пристать к причалу нам не удалось. Конфландские корабли занимали всю акваторию порта. На причалах толпились наемники. Прибыло подкрепление к графу Клермону.
Только к вечеру корабль смог причалить. Явились портовые чиновники в сопровождении двух стражников и отправились в каюту капитана. Оттуда они вскоре появились весьма довольные и, посмеиваясь, сошли обратно на причал.
Капитан вышел на палубу и проводил чиновников злобным взглядом. Видимо, его здорово пограбили охочие до взяток люди короля.
Благословляя направо и налево моряков, мы с отцом Дарлоу наконец-то спустились на причал. Монах, почуяв твердую землю, остановился и, закрыв глаза, крепко вцепился в мою руку.
— Слава Господу, я на земле!
Обернувшись, я увидел смеющихся матросов и вытянутую злобную физиономию капитана Виджа. Десять талеров за наш проезд он все же получил, но видно, только что с ними и расстался.
Гнусавый говор конфландцев звучал со всех сторон. Конфланский, язык моей матери, я с сестрой учил в детстве, но говорить на нем мне не приходилось.
Теперь, пробираясь через толпы содат, многие из которых уселись на мостовую на свои пожитки в ожидании команд офицеров, расстегнув колеты и сняв шлемы с голов, я разбирал только отдельные фразы:
- Eh bien, et le trou! Ну и дыра!
- Le Franзois, ne comprend pas celui — ci Le dos — personne оle — naturel! Франсуа, этот остров — натуральная жопа — никто меня не понимает!
- Des saules, la fille ici terrible comme trace, rien ne pas йchouer l'ami! Ив, девки здесь страшные как черти, дрочи, приятель!
- Aller pour le raifort! Пошел на хрен!
- Le sergent longtemps а nous кtre assis? Сержант, долго нам сидеть?
- Qui voyait Моris, E‑e, les enfants!?Кто видел Мориса, Эгей, ребята!?
Талисман Греты мне бы сейчас пригодился…
Но и без талисмана ясно — эти веселые парни приехали не на войну, а на прогулку.
Пришедший в себя отец Дарлоу бодро и целенаправленно трусил вперед. Я следом — как нить за иглой.
Зал таверны «Золотой петух» забит до краев конфландскими вояками. С трудом протиснувшись мимо горластых подвыпивших парней, мы пробились к прилавку.
Дарлоу шепнул пару слов хозяину — рослому седоватому мужчине лет пятидесяти с засученными рукавами. Тот позвал мальчугана, видимо сына, и поручил нас его заботам.
Мальчик, вихрастый, черноглазый, лет десяти, шустро провел нас но не по леснице наверх, а через дверь в глубь дома — в хозяйские комнаты, а потом по узкой винтовой лестнице. Ступени жалобно скрипели под нашими ногами.
В небольшой комнатке в мансарде, под самым скатом крыши мы наконец обрели пристанище. Дарлоу распахнул окно. Оно выходило во двор, а не на портовую площадь. Шум толпы сюда доносился лишь невнятным гулом.
Солнце клонилось к закату и светило прямо в комнатку. Щебетали воробьи на скате крыши.
Мальчуган получил от меня медяк и ускакал вниз, провожаемый напутствиями и пожеланиями. У Дарлоу проснулся аппетит, и он жаждал набить желудок. Опустив холщовую торбу на пол, я сел на постель, что представляла собой тюфяк, набитый соломой и застеленный чистым полотном. Тощая серая подушка и тонкий рулон старого одеяла дополняли это ложе.
После голых досок палубы это уже казалось роскошью.
В комнатке имелось две таких постели, деревянный стол у окна и табурет с медным тазом.
— Гарвест набит конфландцами под завязку…
— Истинно так…
Дарлоу со стоном блаженства улегся на тюфяк, свесив ноги.
Мальчуган, его звали Джейк, принес нам воды в кувшине для мытья и полотенце, а потом поднос с вареной курицей и овощами.
Пока мы ужинали, солнце еще больше скатилось к горизонту, и теперь золотистые закатные цвета окрашивали освещенную полосу старого потемневшего пола.
— Теперь я готов посетить своих друзей в аббатстве, а вы отдыхайте, брат Мартин.
Дарлоу ушел, а я, оставшись один, задвинул засов на двери и, сняв монашескую рясу, прилег отдохнуть, хотя желание помыться после этого странствия становилось просто назойливым. Таким грязным я еще никогда не был в своей жизни. Но усталость взяла свое, и я погрузился в сон.
Проснувшись в полной темноте, не сразу вспомнил где я и лежал прислушиваясь. Тихо. Только за открытым окном заливалась трелями какая‑то птичка. Перевернувшись на другой бок, я благополучно заснул опять.
Утром меня разбудил стук в дверь. Явился отец Дарлоу, свеженький и бодрый. Я ему позавидовал.
— Завтра из монастыря отправляется в столицу несколько повозок с винными бочками. Нас возьмут с собой.
— Отличная новость! Пешком добираться до столицы — эта перспектива меня не бодрила.
— Завтракаем?
— Уже?
— Давно пора, брат Мартин! Герд уже приказал накрыть нам завтрак внизу.
