Пахнущая табаком рука сграбастала меня за лацкан пиджака также, как недавно Сэтору хватал Исаи. Я не смог выдержать отвратное дыхание из пасти мордатого и чуть отклонился. Ручка приблизилась к моему лицу.
— Ты что, лошара, вообще не отдупляешь, что сейчас с тобой будет? — прорычал мордатый.
— Сейчас будет… — я не успел закончить фразу, после которой засадил бы коленом промеж ног мордатого хмыря.
— Я полицию вызвала! — раздался крик Аяки.
Ну вот зачем? Могла бы полицию и чуть позже вызвать… Даже не дала мне поразвлечься.
— Чего ты сделала, шлюха? — прорычал мордатый, не отрывая от меня взгляда налитых кровью глаз.
— Я вызвала полицию, скоро они будут здесь, — тонким голосом ответила Аяка.
— Повезло тебе, хинин, — отбросил меня мордатый и повернулся к девушке. — Зря ты это сделала, сучка. Мы вернемся и спалим твоё кафе до тла.
— Не надо этого делать, — с поклонами выбежал хозяин кафе, господин Каджи Вада. — Умоляю вас — не нужно этого делать. Я вообще… вообще уволю эту официантку. Господа из клана «Черные призраки», прошу вас, не нужно держать на нас зла. Мы вообще… мы вообще дарим вам угощение за счет заведения. Да что там за счет заведения — я высчитаю всё съеденное и выпитое вами из жалования этой официантки.
— Вада-сан, что вы такое говорите? — вскрикнула Аяка. — Я же хотела, как лучше!
— Молчи, ты уволена! — взвизгнул хозяин заведения.
На его визг мужчины расхохотались. Они, как и я, видели, что Аяка побледнела, а на глазах её показались слезы.
— Это несправедливо!
— Это будет тебе уроком, сучка. А тебе, хинин, считай повезло! В другое время отпиздил бы тебя, как грушу в спортзале! Собираемся, парни! По коням!!! — зычно гаркнул мордатый.
— Настоящие мужчины заплатили бы за себя и не перекладывали вину на беззащитную женщину, — заметил я, когда байкеры начали выходить из кафе.
— Да он вообще блаженный. Может завалить его, чтобы не мучился? — обратился один из байкеров к мордатому.
Тот смерил меня испытующим взглядом и покачал головой.
— Пусть попердывает себе потихоньку. О таких лошков и руки марать не хочется. Он хинин, его и так природа обидела…
После таких слов кожаные мальчики покинули заведение «Такашито». Угрюмый хозяин сумрачно скрылся за стойкой. Аяка подошла к моему столу и встала, смотря сквозь стеклянные двери на отъезжающих мотоциклистов.
— Я…
— Изаму! — присела рядом со мной Аяка. — Не надо, пусть едут.
— Но они же…
— И что? Подумаешь… Лучше с ними не связываться.
— И ты согласна за них заплатить?
— А будет лучше, если они тут всё разгромят, тебя и господина Ваду поколотят, а меня трахнут на столе? По очереди…
— Но что на это скажет Танака?
— А что он скажет? Я просто сообщу, что уволилась с этого места работы и нашла другое место.
Из-за стойки показался хозяин заведения. Он с недовольным лицом швырнул конверт на стол Аяке и произнес:
— Тут расчет. Можешь не пересчитывать.
— Господин Вада, но зачем вы так? — попытался я урезонить хозяина. — Ведь Аяка столько времени проработала здесь.
— И что? Из-за неё я потеряю своё место работы. Полиция приедет, покрутит носами и уедет ни с чем. Потом эти босодзоку на мотоциклах вернутся и сожгут моё кафе. А я не успел заплатить страховку. И останусь я на улице, с больной женой и тремя детьми. И кто подаст старому нищему? Нет, всё очень плохо. Нужно выставлять кафе на продажу, пока покупатели не узнали про угрозы босодзоку.
На улице взревели моторы мотоциклов. Байкеры начали покидать стоянку перед кафе.
— А за сколько вы хотите его продать? — поинтересовался я как бы между делом.
— За шестьдесят миллионов кто бы взял, — вздохнул господин Вада.
Я прикинул сумму на своём счете, которая пришла от денег с процента от социальных сетей, подумал, что можно будет занять у Мидзуки, под предлогом кормежки со скидкой проживающих рядом якудза, и решил:
— Хорошо, я куплю у вас «Такашито» за пятьдесят пять миллионов.
— Ты? Но откуда у хинина такие деньги? — недоверчиво уставился на меня Вада.
— Вас это вряд ли должно беспокоить. В конце концов, у меня есть друзья, которые одолжат нехватающую сумму.
— Тогда за семьдесят миллионов продам это великолепное кафе. В нагрузку предоставлю все контакты поставщиков, поваров и официантов.
— Пятьдесят пять миллионов, и я спасу вас от разорения. Иначе я сейчас же распространю в социальных сетях информацию о том, что кафе «Такашито» вскоре будет сожжено бандой байкеров.
— Ты ставишь ногу мне на горло, молодой человек! — взвыл господин Вада.
На его покатом лбу выступили капли пота. Дряблые щеки дрожали от возмущения, а пальцы теребили края рубашки.
— Не надо было прогибаться под хамящего клиента и увольнять Аяку. Кстати, Аяка, я ни хрена не понимаю в ресторанном бизнесе — ты пойдешь управляющей в это кафе?
Девушка удивленно распахнула глаза:
— Из официанток в управляющие? Ты поистине удивительный человек, Изаму Такаги. Конечно же пойду!
— Тогда, господин Вада, подготавливайте бумаги купли-продажи, я передам их своему юристу, а после подпишем сам договор. Насчет денег не сомневайтесь — они у меня есть.
— Но как же задаток, господин Такаги? Что бы вы уже не передумали…
Он перешел с «ты» на «вы» — неплохой знак. Деньги быстро учат человека вежливости.
— Будет задаток. Сегодня же я…
Мои слова прервал женский крик с улицы. Кричала Минори…
Глава 12
Рев моторов ударил по ушам, когда я выскочил на улицу. Рев прогрохотал громовыми раскатами, а уже в них я услыхал раскатистый смех мордатого. На его сиденье я увидел перекинутую Минори. Она болтала ногами, пыталась вырваться, а мордатый прижал её попу к бензобаку и не давал вырваться.
— Отпусти её, сучий потрох!!! — крикнул я, пытаясь переорать рев моторов.
— А ты догони, уёбок!!! — заржал мордатый в ответ.
Одиннадцать человек одновременно тронулись с места, оставив после себя густое облако выхлопных газов. Они стартовали так резко, что на асфальте остались полосы жженой резины.
И ведь они сейчас увезут Минори. А там… Вряд ли девушке аристократического рода позволят остаться в живых после того, что собираются с ней проделать… Род Матисуда откроет на них охоту и вырежет все семьи, которые вырастили таких сыновей.
Или же это сделаю я!
— Петля Времен! — закричал я что было мочи, метая петлю из молнии в отставшего мотоциклиста.
Потрескивающий аркан пролетел над припаркованной «Сузуки Витара» и захватил шею босодзоку. Я дернул так, что изогнулся всем телом и привлек конец аркана к левой лодыжке. Из облака дыма винной пробкой выкинуло крайнего байкера в сторону машины.
Должен сказать, что «Сузуки Витара» пострадала больше, чем шлем проломившей её лобовуху босодзоку. Шлем спас мужчину от порезов, но защита заканчивается над воротником, а удар ребром ладони по этой зоне очень хорошо выключает оборзевших байкеров.
Стащить куртку со вставками а-ля черепаха и шлем с бессознательного тела не представляло большого труда. Мужчина повалился на асфальт, но мне было не до него. Вроде жив и ладно.
В нос ударил запах застарелого пота, когда я накинул чужую куртку. Со шлемом было хуже, но я заставил себя подавить рвотные позывы и напялить шлемак. Поднять рычащий мотоцикл было делом нескольких секунд. Между ног завибрировало, когда я повернул ручку газа. Байк тут же рванулся вперед, как свободолюбивый мустанг, впервые ощутивший на себе седока.
Я чуть придержал разгоряченного коня, приноровился к весу и припустил вслед за удирающими мотоциклистами.
— Изаму, будь осторожен! — раздался мне вслед крик Аяки.
— Не забудьте про задаток! — следом донесся голос господина Вада.
Да уж, только про задаток мне сейчас и думать.
Я выжимал рукоять газа и чувствовал, как знакомое упоение радостью от владения телом снова наполняет меня восторгом. Я жил и это было прекрасно! Мог выжимать газ до отказа, мог мчаться сквозь ветер и хохотать ему навстречу, чувствуя, как ветер пытается затолкать хохот обратно.
