Ознакомительная версия.
— Отомстили? Ну, вам это и носить.
Переживу. Он же такое носит? Только почему появилось неприятное ощущение, что я сама себя обдурила?
Когда дошло до фасонов, мы чуть не переругались.
— В этом году модны V-образные вырезы… — начал портной.
— Под горло. Круглый вырез, воротник-стойка, — покачала головой я.
— Если пустить кант вдоль шва… — подступил мастер с другой стороны.
— Давайте швы гладкие, без отделки и всяких выкрутасов.
— Так, ньера Алессита, — вмешался Холт, — мерки уже сняты, будьте добры, посидите пока в кресле, полистайте модный журнал. И обратился к портному: — В этом году в столице носят приподнятые плечи и отложные воротники с отделкой ручным кружевом. Я хочу, чтобы вы сшили платья для ньеры Алесситы по самому наивысшему разряду.
Хлопнула дверь.
Я обернулась — на пороге с приоткрытым ртом застыла Орсетта. Похоже, та вошла с улицы как раз вовремя, чтобы услышать последнюю фразу. Глаза брюнетки сузились, взгляд остановился на мне:
— Ты! Ты-ы!! Ах ты!!! Платья себе заказываешь, да?! Верни мои деньги!!!
Я оторопело захлопала глазами. Какие такие деньги?
Холт изумленно посмотрел на Орсетту, которая вытянула вперёд руки со скрюченными пальцами, словно собралась на меня прыгнуть и на части разорвать. Обернулся ко мне:
— Ньера Алессита, объясните.
Ну, ладно. Хватит уж с меня политесу.
— Ньер Холт, это — ньера Орсетта. Мы вместе учились. Именно её в мой предпоследний визит на улицу Трёх Жемчужин я застала в голом виде лежащей в одной постели с моим бывшим мужем. Точнее сказать, непосредственно под моим мужем, — прищурилась на бывшую подругу. — Так что за деньги, Орсетта?
— Твой Андреас! Он украл мои сбережения! Вы сговорились! Верни мне мои две тысячи!
О, а экс-гад даром времени не терял! Похоже, большой и чистой любовью и тут не пахло…
— Орсетта, — нежно улыбнулась я, — мне ничего не известно о твоих деньгах. Выясняй это с Андреасом. Я развелась с ним в Храме через час после того, как застала вас в кровати. Так что мой красавец экс-муж свободен. Забирай! Вместе с деньгами!
— Развела-ась? А он сказал, что не может жениться, потому что ты не даёшь ему развода…
— Повторяю. Мы больше четырёх месяцев как разошлись.
— Выходит… выходит… — рот Орсетты распялился, губа задрожала, — выходит, он мне лгал?!
Мастер, ставший свидетелем сцены, покачал головой.
Как интересно. Её не смущало, что Андреас врал беременной жене. Более того, она сама принимала участие в обмане. Но вот Орсетта оказалась на противоположной стороне — и до чего она обижена!
— Что же мне делать? Алессита, милая, — взгляд голубых глаз остановился на мне. — Может быть, ты мне поможешь? Мы же всегда дружили! Помнишь? Алессита и Орсетта, Орсетта и Алессита… Послушай, одолжи мне немного денег, соленов триста? На время — я обязательно отдам!
— Сожалею, Орсетта, ничем не могу помочь.
— Да, а твой малыш? Всё в порядке? — попыталась подъехать брюнетка с другой стороны. — Надеюсь, он не пострадал из-за той истории?
Я не ответила. Рассказывать этой лживой кошке о своей малышке я не собиралась. Ни к чему.
— Ну, прости меня! Просто это было ужасно несправедливо! У тебя было всё — красивый муж, хороший дом, ты ждала ребёнка… а я? Я? Мне тоже так хотелось! Почему одним всё, а другим — ничего?
Да, у меня было всё. Таскание тяжеленных корзин с рынка и торговля за каждый солен. Зубрёжка и сидение над учебниками до рассвета и отказ себе в самом необходимом. Вот почему люди часто видят результат, завидуют ему — но отказываются платить цену? Почему они считают, что кому-то другому всё далось даром? С неба присвистело…
— Простите, ньера, — голос Холта был сух. — У нас с женой есть другие дела, пожалуйста, не мешайте.
— Ты — замужем? Ты снова замужем?! — Орсетта вытаращила глаза и буквально уронила челюсть.
Вот спасибо, Холт. Похоже, названный муж только что морально нокаутировал мою экс-подругу, как намедни физически нокаутировал экс-мужа. Талант бить на поражение, однако!
Я, прикусив губу, бросила взгляд на Холта. Тот незаметно подмигнул и заговорил:
— Так вот, уважаемый мастер, по последним столичным модам манжеты должны быть в четыре пальца шириной и отделаны ручным кружевом…
Орсетта, не дослушав, вылетела из ателье, громко хлопнув дверью.
Уф!
— Платья будут готовы через три дня, — сообщил Холт, когда мы вышли на улицу. — Да, я немного изменил цвета выбранной ткани. Стальной шёлк оставил. Это удачный выбор, он прекрасно подходит к вашим глазам. Шерсть будет тёмно-изумрудного цвета, думаю, оттенок вам понравится. А муслин — всё же это летнее платье — цветным. А сейчас мы зайдём к сапожнику — закажем вам туфли и ботинки для осени.
Не понимаю, зачем ему всё это?
— Лучше купите несколько чистых тетрадей. Желательно точно таких же, в каких мы пишем.
Холт с интересом покосился на меня:
— Дома есть запас.
На сегодня я запланировала сделать две вещи. Первую — чисто утилитарную — для малышки Соль. В дальнем конце кухни, у печки, тетушка Бет протянула две веревки, на которых, как флаги на мачтах кораблей, постоянно что-то болталось и колыхалось. Это сохли пелёнки. Ибо если ребёнок хорошо ест — то всё остальное он тоже делает исправно. Вот я хотела прекратить этот круговорот мокрых тряпок — в дороге полоскать пелёнки будет негде и некогда. А всего-то и надо было, что зачаровать пару подгузников так, чтобы они сами сохли и очищались по мере намокания и загрязнения. Заклинание не простое, но хорошо известное. Были маги, которые сколотили состояние на продаже таких детских принадлежностей. При зачарованных подгузниках пары фланелевых пелёнок и одного байкового одеяла для переезда хватит с избытком.
Второе заклинание было интереснее. Маги пользовались им для точного воспроизведения учебников, дневников и разных документов, описка в которых могла привести к роковым последствиям. А ещё подрабатывали, копируя завещания, грамоты на дворянство, купчие и так далее. К сожалению, заклинание требовало силы тем больше, чем толще был дублируемый исходник. Если же силы не хватало, то воссоздавалась не часть фолианта — допустим, первые двадцать листов, — а фрагменты с разных страниц, причём самым непредсказуемым образом. Могли пропасть даже куски слов или букв, искажая текст до неузнаваемости. А растаскивать толстенные тома на листы и копировать по страничке… ну, это очень, очень на любителя. И то, если этому любителю очень приспичило.
Закончив мудрить с подгузниками, покормив и перепеленав малышку, я спустилась вниз. Что теперь? Люстры или тетрадки? По уму все же тетради. Сегодня могу продублировать данные о нападениях пиратов — там текста немного. А завтра уж, со свежими силами — свод грузовых деклараций.
Ознакомительная версия.
