«Край мира. Путь до Небес. Мудрость Прародителей».
Три девиза, которые издавна связывали с бессмертным Нефритовым магом. Он жил на далеком востоке, в краю, где стояли Великая стена и замок Зунн, защищавшие границы Империи от набегов безжалостных варваров и страшных созданий, бесконечно пытавшихся вторгнуться в мирные земли, созданные Драконами-Прародителями.
Маг правил из бесконечно высокой Нефритовой башни, находившейся высоко в горах и достававшей верхушкой до самого небесного свода. Говорят, оттуда можно было увидеть весь мир, и ни птицам, ни даже облакам не получилось бы достичь самого верха.
А еще легенды гласили, что именно отсюда Прародители творили этот мир. И в бесчисленных залах башни остались летописи, книги, свитки и манускрипты с мудростью Драконов. Одни верили, что Шень Ен стал магом именно потому, что смог овладеть этими знаниями. Другие же считали, что здесь Прародители даровали ему силы и обязали хранить свое творение.
Правды не знал никто. Кроме самого Шень Ена.
Однако было у этих слов и иное значение…
«Конец Мира. Путь к Власти. Смерть Прародителей».
Кайсин тревожило, что на стяге начертаны именно такие слова и именно в этой последовательности. Словно Нефритовый маг хотел что-то выпятить напоказ, посмеяться над теми, кто преклоняется перед его могуществом. Но еще сильнее ее тревожило, что она стала для него первой супругой за многие столетия.
Почему именно она? Почему сейчас? Есть ли у всего этого смысл?
– Мы пришли, кхм, госпожа, – язвительно объявил Тейтамах. – Заходи.
Кайсин едва не врезалась в евнуха, слишком глубоко погрузившись в размышления. Не глядя на омерзительного спутника, она сжала кулаки и прошла сквозь шелковые шторки шатра.
Обстановка внутри оказалась едва ли не богаче, чем в залах Императорского дворца. Стены шатра были увешаны алыми коврами с незнакомыми орнаментами, острыми, резкими, но прекрасными. Всюду лежали циновки и стояли низкие, обшитые мягкой тканью стульчики. Тут и там располагались шкафы с книгами и свитками, а центральное место занимала статуя дракона. Точно такого же, какого Кайсин уже доводилось видеть в кабинете отца. Казалось, все это происходило в другой жизни и с другим человеком. Это изваяние выглядело больше предыдущего. Оно поблескивало нефритом и золотом в неясном свете немногочисленных ламп и приятно пахнущих свечей. Здесь было тепло и сухо. После прогулки под дождем выходить уже не хотелось.
– Не стой столбом, птичка, – раздался над ухом шепот Тейтамаха. – Иди дальше.
Евнух подтолкнул Кайсин. Та вздрогнула и подчинилась. Она пересекла комнату, прошла мимо статуи, поежившись от странной ауры вокруг нее, и вышла к еще одним занавескам. Недоумевая, как шатер мог быть изнутри больше, чем снаружи, она нерешительно отодвинула одну из шторок. В глаза ударил теплый приятный свет. Нос щекотали сводящие с ума запахи запеченных голубей и жареных овощей, ароматы вареных бобов и легкое благоухание тофу.
Когда глаза привыкли к свету, Кайсин увидела ломившийся от яств длинный стол и стайку слуг вокруг. Во главе восседал сам Нефритовый маг, сложив перед собой кончики пальцев и положив на них подбородок. Черные глаза безучастно взирали на вошедшую девушку. Кайсин с трудом выдержала его взгляд. Ей стало дурно, закружилась голова, ноги едва не подкосились. Лишь когда Шень Ен моргнул и отвернулся, она вновь смогла дышать.
– Присаживайся, моя супруга, – он говорил тихо, едва шевеля губами, но отзвуки его ледяного голоса доносились через всю комнату.
Супруга.
Это слово резануло слух. Девушка подошла на ватных ногах к столу и медленно села на предложенный слугами стул с обитой мягкой тканью высокой спинкой. Перед ней в мгновение ока возникли тарелки из потрясающей красоты белого фарфора, украшенного тонкими нитями позолоты, и небольшая пиала с горячим чаем.
– Что вам положить, госпожа? – спросил кто-то из прислуги.
– Я… – Кайсин неуверенно обвела глазами блюда с едой и выпалила первое, что пришло в голову: – Бобы. Я буду бобы.
На тарелке тут же образовалась небольшая горка дымящихся соевых бобов, а рядом появились чашечка с черным соусом и серебряные палочки.
– Оставьте нас, – Шень Ен небрежно махнул ладонью, и слуги, низко поклонившись, быстро покинули помещение.
У входа остался только Тейтамах, на лице которого снова растянулась привычная улыбка.
– Ты, должно быть, голодна после долгого пути, – вновь заговорил Маг. – И, к сожалению, нам так и не удалось познакомиться должным образом. Наша первая встреча оказалась омрачена неприятным событием, и я хочу принести тебе искренние соболезнования. У нас с Мао Мугеном были далеко идущие планы. Его взгляды на… события внутри Империи были схожи с моими. К несчастью, его смерть перечеркнула десятки лет работы. Этого… не должно было случиться.
– Спасибо, мой господин, – Кайсин поклонилась, едва не попав волосами в тарелку.
– Ешь, дитя.
Бобы были безумно вкусными. Только воспитание и тревожная обстановка удерживали девушку от того, чтобы накинуться на еду. Она быстро перебирала палочками, а когда закончила, обильно отпила чая из пиалы. Вкус нежного жасмина дарил успокоение и прогонял печали, будто она оказалась дома. Нефритовый маг все это время наблюдал за юной супругой. Его глаза чуть прищурились, как если бы он улыбался, однако ни один мускул на каменном лице так и не дрогнул. Дождавшись, когда Кайсин закончит, он неспешно отпил вина из кубка и откинулся на спинку величественного стула.
– Наш брак знаменует начало нового мира, – сказал Шень Ен. – И это не просто пустые и громкие слова. Ты поможешь мне в моей работе, и никто, кроме тебя, не способен сделать это лучше, – он одарил Тейтамаха суровым взглядом, и, к своему удовольствию, Кайсин заметила, как испуганно сжалась аура евнуха. Совсем как у Мэйсу во время расправы в полях. – К несчастью, ты едва все не испортила.
Голос Мага наполнился сталью и ударил по Кайсин, как молот по наковальне.
– Мне донесли, в какую историю ты чуть не угодила. Безответственно. Безрассудно. Глупо. Наивно. Похотливо. Своими детскими чувствами ты поставила под угрозу судьбы тысяч людей.
– Простите меня, господин, – глаза Кайсин увлажнились.
– Молчи, – с холодом перебил Шень Ен. – Ты не одна, кто подвел меня в ту ночь. Речь идет о тебе, Тейтамах. Сотри эту ухмылку со своего лица, пока этого не сделал я.
Евнух пал на колени и взмолился:
– Молю, владыка, я лишь пытался сохранить усилия ваших трудов…
– Ты уничтожил компас и бездарно утратил его осколки. Только за это ты заслуживаешь самого сурового наказания.
– Мой господин…
– Убирайся. Сегодня я более не желаю видеть тебя.
– Да, магистр.
Кайсин проводила глазами уползающего на четвереньках прислужника. В другой раз она ликовала бы и наслаждалась этим зрелищем, но не сейчас. Ее могло ждать нечто похуже. Девушка сжалась в комочек и уткнулась глазами в пустую тарелку.
– Я чувствую твой страх. Ты правильно делаешь, что боишься, моя супруга, – Шень Ен подался вперед. – Но, к счастью, не случилось ничего непоправимого. Пока ты будешь хранить верность и помогать мне в исследованиях, тот юноша не пострадает.
– Да, господин, конечно! – Кайсин с надеждой посмотрела на Мага и в этот раз смогла выдержать его леденящий взгляд. Она осмелилась задать вопрос: – Чем я могу вам помочь? Что мне нужно сделать?
Все будет так, как Кайсин и думала. Она – всего лишь заложница, рыбка на крючке у рыбака, птица, пойманная в силки. Правда, до сих пор оставалось не ясно: чего хочет от нее Шень Ен, самый могущественный человек этого мира?
Человек ли?
– Мы поговорим об этом по возвращении в Нефритовую башню. Возможно, когда я посвящу тебя в свои планы, ты сама без принуждения захочешь поддержать меня и мои начинания. Там же нам предстоит разобраться с консумацией брака.
Съеденные бобы запросились обратно. Краски схлынули с лица Кайсин, сердце ухнуло куда-то под ноги. Все внутри похолодело, будто она снова оказалась под ливнем.
