— Встань! — приказал ей воевода. Он еще раз с ног до головы смерил ее изучающим взглядом, стараясь не показать, насколько он удивлен легкостью движений девочки. Всю ночь он старался убедить себя, что в темноте просто не заметил синяков на ее теле! Но теперь… Не могла рабыня, накануне избитая до полусмерти, двигаться так легко!
Воевода тряхнул головой, отгоняя от себя эти мысли: если девчонка здорова, тем лучше для нее — удастся ее продать. Если бы сегодня утром она не смогла подняться на ноги, никто не стал бы заботиться о ней — лечение стоит денег, а за нее много не выручишь.
— Я обещал сохранить тебе жизнь. Я сдержу свое слово. Но наш князь ничего тебе не обещал! Советую тебе помнить это и постараться не привлечь ничьего внимания, пока мы не выйдем за ворота. Твоя жизнь зависит только от тебя.
Занила заставила себя кивнуть в знак понимания. Воевода не произнес больше ни слова, достал из кармана своего тулупа веревку и туго скрутил ей запястья.
«Надеюсь, Варох-купец примет ее молчание за послушание! — усмехнулся он своим мыслям. — Когда он разберется, что я подсунул ему самую странную и строптивую рабыню из тех, что он когда-либо встречал, это будет уже не моя проблема! Князь больше не должен ее видеть!»
Он не будет передавать ему слова маленькой рабыни. Ему вообще не обязательно знать, что она осталась жива! Все, что он может сделать, — это наблюдать за боярином Родославом. Но как же тому не повезет, если он совершит хотя бы еще одну ошибку!
Воевода привязал конец веревки к своему поясу и решительно вышел из клети на яркий солнечный свет.
Занила в очередной раз споткнулась и оступилась ногой в очередную лужу. Впрочем, одной лужей больше или меньше, было уже не важно: ее ноги промокли насквозь и закоченели. Вначале она не без любопытства разглядывала дома, подступавшие с двух сторон к улице, по которой они шли. Дома были деревянные, большинство одноэтажные, но попадались настоящие терема из двух или даже из трех этажей, окруженные постройками для разной домашней живности, украшенные резными наличниками. Заниле, никогда раньше не выезжавшей из родной деревни, они казались настоящими дворцами. Она задирала голову, разглядывая диковинную резьбу, забывая идти вперед, пока веревка, стягивавшая ее запястья, не дергала ее. В ее деревне хороших резцов по дереву было мало, зато почти все оказывались настоящими мастерами, когда дело доходило до кожи: выделать свежую шкуру, стачать сапоги или полушубок… А ее отец был кузнецом…
Занила споткнулась и почти по щиколотку провалилась в лужу, лишь на поверхности затянутую тонким ледком. Ее отец был… Веревка продолжала тянуть ее вперед. Занила низко опустила голову под капюшоном облезлого тулупа, она вряд ли замечала даже бревна, ложившиеся ей под ноги.
Воевода резко остановился, и Занила чуть не налетела на него, не заметив. Они остановились возле добротного двухэтажного дома, окруженного высоким забором. Древесина, из которой он был выстроен, еще не успела потемнеть, а резные наличники, с которых на прохожих глядели диковинные длиннохвостые птицы, смотрелись и вовсе новыми. Воевода толкнул калитку в заборе, и они вошли в просторный двор.
Во дворе, сбоку от дома, стояла крытая повозка. Лошадь из нее была выпряжена, и несколько холопов стаскивали с воза какие-то тюки и уносили их внутрь дома. За их работой приглядывал молодой парень с навощенной дощечкой и металлическим стилом в руках, одетый в добротный полушубок, сшитый мехом внутрь, и бобровую шапку, лихо задвинутую на затылок, так, что были видны выбивавшиеся из-под нее непослушные рыжие кудри. Молодой приказчик сразу же заметил воеводу и поспешил к нему через весь двор, снял шапку, поклонился как младший старшему. Воевода ответил на приветствие и объяснил, что пришел к хозяину — купцу Вароху. Приказчик скрылся в доме, и почти тут же на пороге появился сам купец, который приглядывал за тем, как холопы складывали тюки привезенного товара в погребе.
Варох был плотным немолодым мужчиной с седыми волосами и такой же седой окладистой бородой. Впрочем, несмотря на возраст, его голубые глаза глядели из-под густых бровей цепко и внимательно. Он предложил гостю пройти в дом, но воевода только отрицательно покачал головой, отговорившись неотложными делами и спешкой.
— Я привел тебе товар, — проговорил он. Купец внимательно оглядел молодую рабыню, спокойно стоявшую за спиной воеводы, и поинтересовался:
— Откуда она у тебя?
Воевода едва заметно поморщился любопытству старого купца, но предпочел объяснить:
— Ее привезла дружина, ездившая собирать дань. Ее отдали в одной деревне: им нечем было заплатить, а она была не местной, вышла к ним откуда-то из леса.
Купец не первый год жил в княжеской столице. Его честности доверяли, и поэтому каждый год князь продавал часть собранной дани именно с его помощью. Почему же теперь воевода привел эту девчонку сам, а не прислал вместе с пушистыми шкурками, медом и другими товарами? Все эти мысли промелькнули у Вароха в голове, но он только кивнул на слова воеводы.
— Сними капюшон, — приказал он рабыне.
Девочка помедлила пару секунд, потом подняла связанные руки к голове и откинула капюшон. Из-под облезлой овчины на купца прямо посмотрели серые глаза. Лицо рабыни было очень бледным, а волосы сбились в непонятный колтун, но даже под слоем грязи в лучах утреннего солнца они светились серебром. Купец протянул руку, заставил рабыню показать зубы, остался доволен осмотром. Все это время девочка не сводила с него взгляда пристальных глаз цвета зимней воды.
— Здоровые зубы, хорошие волосы, — купец покачивал головой в такт своим размышлениям. — Она может стать неплохим имуществом, если очередной хозяин не убьет ее за один такой взгляд!
Воевода обернулся на Занилу и ругнулся сквозь зубы. Девчонка продолжала в упор смотреть на купца. Почему она так уставилась на него? О чем она думает? Что она учудит в следующий момент? Воевода мог только мысленно молиться предкам-покровителям, чтобы Вароху не пришло в голову спросить о чем-нибудь саму рабыню!
Словно прочитав его мысли, купец внимательно посмотрел на девчонку и поинтересовался:
— Сколько тебе лет, рабыня?
Занила молчала. Варох подождал, но поняв, что ответа не последует, вновь перевел взгляд на воеводу:
— Язык у нее не вырван. Почему она молчит? Она немая?
— Она разговаривает, — поморщился воевода. — Я сам слышал ее голос. Ее нужно только хорошенько заставить.
— Так, — протянул купец. В его голосе зазвучала насмешка, впрочем, в его глазах ничего веселого не было, во всяком случае, для воеводы. — Хочешь сказать, что она разговаривает, только когда сама этого захочет? Отличную рабыню ты мне привел!
