— Да? Будем надеяться оно действенное.
Венера рассмеялась.
— Ты сомневаешься в действенности лекарств твоего отца?
— Так это за этим лекарством он к нам приходил!
— А ты не знала?!
— Мой папа ни чего не говорил мне об этом лекарстве, он даже не рассказал мне кто Дементий на самом деле. Но мне непонятно, почему Дементий именно к моему отцу пришел.
— Но ведь Владимир и Велемир были хорошо знакомы с твоим отцом!
— Правда?
— Лиза, ты как будто из-за долин пришла.
— Но я, правда, ни чего не знала!
— Это… странно, но это многое объясняет. Ладно, обо всем по порядку, я тебе потом все расскажу, а сейчас нам пора бы уже вернуться.
Венера, а следом за ней и я, поднялась на ноги, и мы, переговариваясь, двинулись обратно в лагерь.
Когда мы вышли из лесу, перед нами разворачивалось нечто невообразимое. Дмитрий, возмущенно размахивая руками, непрестанно ругался:
— … Я не представляю, как можно быть настолько безответственным! Ты представляешь, чем все это может закончиться! Я знал, я так и знал, что так все и будет! А что же нам теперь делать? Я даже боюсь предположить, каким может оказаться итог!..
Хикмет удрученно качал головой, а Руслан взад-вперед расхаживался около костра. Единственным кто был, более ли менее спокоен, оказался Дементий, он все так же сидел под деревом, правда голова его была слегка опущена и он, не реагируя на ругань Дмитрия, о чем-то сосредоточенно размышлял, плотно сжимая губы.
— Что случилось? — Венера удивленно оглядывала всех присутствующих, выискивая у них ответ на свой вопрос.
— Все прекрасно, Венера, просто мой дорогой братец этой ночью всех нас перебьет! — лицо Дмитрия так исказилось гневом, что мне стало жутко. И я считала его красивым!
— Ты ошибаешься, Дмитрий! Этого не может быть, потому как…
— Он разбил лекарство, Венера! Разбил лекарство! Понимаешь! Когда упал вниз в пещере! И это, конец! Конец!
Я почувствовала, как сердце ухнуло куда-то вниз. Кровь отлила от лица.
Мы все должны были погибнуть. Погибнуть из-за моей глупости и моих капризов. Все. И только из-за меня одной.
— Может быть, что-то можно сделать? — я с трудом узнала в этом осипшем голосе свой собственный.
— Можно, — Дементий резко встал и вынул откуда-то из-за пояса серебряный кинжал и протянул его Дмитрию, — ты знаешь, что нужно. Ты ведь всегда этого хотел.
— Дёма, не надо!
— Дмитрий! Это последнее, о чем я тебя когда-либо просил, — спокойствие в голосе Дементия было жутким. Казалось, он все решил заранее, и требовалось только время, для исполнения его плана.
Я почувствовала, что мне становиться дурно.
— Я наверняка смогу сворить зелье, я знаю…
— Благодарю за заботу, Елизавета Еремеевна, но, во-первых, у вас нет необходимых ингредиентов, а во-вторых, даже ваш отец готовил его два дня. Дмитрий, не заставляй меня ждать, или мне сделать это самому?!
На лице Дмитрия появилась довольная улыбка, и он взял из рук Дементия кинжал. Боже мой! И мне нравился этот человек! Венера, соскользнув, упала в обморок. У меня на глаза выступили слезы.
— Дима! Не надо!!!
В тот момент, когда сверкающее лезвие взмыло вверх, время словно двинулось медленнее. Я рванулась вперед и повинуюсь неведомой силе оттолкнула, неподвижно стоявшего Дементия, готового уже ко всему, в сторону, а в следующее мгновение жуткая боль пронзила мое тело.
Где-то вдалеке тихо зазвучала переливчатая мелодия колоколов. С каждым мгновеньем она нарастала и становилась все громче, увереннее и сильней, в итоге она окутала меня громыхающей, невероятно мощной, но невероятно мягкой, заботливой и нежной волной. Все тело точно пронзило миллионом крохотных теплых иголочек, но это чувство не было неприятным, скорее наоборот. Неведомый до этого свет, внутри меня, поднялся навстречу этой мелодии и разросшись полностью заполнило меня. Все эти чувства соединились в одно и наполнили меня невероятной, неведомой силой.
Постепенно музыка стала утихать, свечение блекнуть, а колкие иголочки исчезать. Оставалось только тепло, но и оно точно ослабло, утихло, и хотя я почему-то знала, что оно осталось со мной, я не чувствовала его столь явно, как до этого. Можно было подумать, что оно просто скрылось где-то в уголках моей души и там до поры до времени задремало и это его спокойствие передалось и мне, я погрузилась в какой-то безумно-необычный сон.
…Авенир сидел за столом у себя в кабинете и что-то сосредоточенно писал в свиток развернутый перед ним. Я тихо подошла к нему и встала в паре шагов. Авенир поднял голову, увидел меня и широко заулыбался.
— Я уже и не надеялся, что у вас хоть что-то пробудиться.
— О чем вы?
— Видите ли, Лиза, амулет, данный мной вам в дорогу…
— Он меня душит!
— Это конечно неприятно, но…
— Неприятно?! Да, я от этого вашего наследника дальше сотни метров уйти не могу!
— Лиза! Сядьте, и выслушайте меня!!!
Я так удивилась тому, как Авенир рассердился на меня, что тут же села на стоявший неподалеку табурет. Волхв довольно кивнул.
— Так-то лучше. И так, я продолжаю. Данный вам амулет, действительно не позволяет вам далеко удалиться от Дементия, но с его помощью, с данного момента у вас появиться особый магический дар…
— Я теперь буду колдовкой?! — мамочки родные, ещё этого мне не хватало!
Авенир нахмурился.
— Вроде того, но все же колдовка, звучит как-то грубо, лучше будет сказать волшебница или колдунья.
— А это на долго? — я чуть не плакала, кого они из меня сделать решили?! То наследников выручай, теперь ещё колдуй, это же просто ужас какой-то!
— Нет, до тех пор, пока вы не доберетесь до Храма Очищения. Но я удивлен, многие люди хотели бы обладать магическим даром, а вас судьба им наградила и вы принимаете его в штыки?
— Что вас так удивляет?! Я не хочу быть какой-то там ведьмой! Я хочу быть человеком!
— Увы, я ни чем не могу вам помочь.
— За что же вы все меня так ненавидите? Надо было оставаться дома и ни куда не ходить! — я обиженно шмыгнула носом.
Авенир подошел ко мне и погладил по голове.
— Ну-ну, будет, ни кто тебя, ни ненавидит, ты прекрасная девушка, вот вернешься в Вердан, и я любое твое желание исполню, абсолютно любое.
— Да?!
— Обещаю! Слово Волхва!
— Тогда ладно, — я вытерла с глаз слезы и посмотрела в довольное лицо Авенира, — а что теперь?
— А теперь тебе надо выручать Дементия. Зря я не настоял на том, чтобы Дмитрий остался, берегись его девонька, темное у него сердце, хоть и ярок он как маков цвет, да ядовит.
