Глаза его при этом вспыхнули странным, неожиданно мальчишеским задором, а Вайра, удивленная, невольно усмехнулась. Увидевшая это Элейни, поразмыслив, решила, что эти двое — совершенно не подходящая друг другу пара. Тем более что эльфы, как сказала Маритта, в отличие от людей, живут по нескольку сотен лет. Вот уж действительно, раса Высоких, хотя и не бессмертных...
И они тронулись, увеличивая скорость, начиная свой путь, петляющий между холмами.
Никто из них тогда не знал, на сколько часов, дней или лет растянется эта дорога, начавшаяся с бездорожья, и чем она закончится для каждого из ступивших на нее.
Ветер свистел в ушах, голова уже кружилась от быстрой скачки.
Сначала были два с половиной часа неспешного хода среди холмов. Потом обширные всхолмленные земли закончились, и теперь основные, частые и пересекающиеся ряды холмов остались у них позади, впереди встречаясь лишь изредка. Кони, ступив на ровную землю, резво рванули, и Ллейн даже не стал успокаивать их. Жеребцы, призванные силой друидского волшебства, были словно выкованы из старой темной бронзы: неторопливо проскакав два с половиной часа без отдыха, они даже не притомились, а, наоборот, только и ждали ровной земли, чтобы) показать хозяину свою прыть.
Как только под их копытами оказались устеленные высокой травой луга, все трое, не дожидаясь слов эльфа, устремились вперед, издавая громкие протяжные ржания, вскидывая головы, словно стремясь освободиться от невидимой уздечки или просто стараясь в полную грудь дышать солнечным светом и переходя чуть ли не на галоп.
Но час или около того спустя они все же устали, резко перешли на рысь, затем на шаг. Ллейн остановил их и устроил привал; отдохнув около трех часов, они снова пустились в неспешный путь, который длился вот уже два часа.
У Элейни болели руки, болели ноги, страшно ныли поясница й спина. На каждом из трех кратких привалов Вайра немного успокаивала ноющую боль легкими касаниями руки, и путники ехали дальше.
За это время они не нашли ни реки, ни ручья, хотя Ллейн и не особенно старался. По крайней мере он ни разу не приказал коням свернуть в сторону от выбранного направления, и все время они скакали точно на юго-запад.
Вода из друидских источников тем не менее унимала жажду быстро и надолго, так что Элейни до сих пор почти совсем не хотелось пить.
После примерно пяти миль небыстрого хода был устроен второй большой привал, и все отдыхали еще один спокойный час. Сейчас Солнце клонилось к закату, становясь все более алым, и тени удлинялись налево от путников. До заката, по словам Ллейна, оставалось еще почти полтора-два часа. То есть сейчас было около четырех вечера.
Именно в этот момент уставшие жеребцы, казалось, обрели второе дыхание. Элейни пропустила момент и не увидела, что именно сделал Ллейн, но после небольшой остановки, во время которой никто с коней не слезал, они все трое вдруг начали громко фыркать, весело ржать и внезапно ринулись вперед, будто хозяева направляли их мчаться наперегонки или словно у них был весенний гон.
Элейни, уже достаточно долгое время мирно дремавшая, опершись на Ллейна, чувствующая крепкие руки, обнимающие ее, и успокаивающий жар стройного, гибкого мужского тела, теперь встрепенулась, резко просыпаясь и с испугом оглядываясь на лучника, уверенная, что, не будь рядом его, она уже давно упала бы в траву.
Тот спал! Он как будто и не заметил тряски от чрезмерной резвости гнедых коней, внезапно снова ставших молодыми и сильными!
Элейни была так потрясена этим, что неожиданно хмыкнула и тут же рассмеялась.
Эльф едва заметно улыбнулся, открывая глаза. Лицо его было теперь гораздо более уверенным и свежим. Столь же непроницаемо-спокойным, как раньше.
— Все хорошо, — сказал он, чуть отстраняясь и раз^ глядывая девочку своими глубокими темно-серыми глазами, чей взгляд был тверд и пронзителен... — как наконечник стрелы, подумала поэтичная Элейни.
Потом до нее дошло, что она сидит к нему вплотную и что впервые так близко рассматривает лицо настолько красивого человека, то есть эльфа, то есть совершенно прекрасное лицо этого красавца: нос у него был прямой, скулы высокие, а губы — само совершенство. Затем она сообразила, что ее рот полуоткрыт от изумления, и поняла, что выглядит крайне выразительно.
— Ой, — сказала она, для того чтобы что-нибудь сказать, и осторожно закрыла его.
— Я держу тебя, — мелодично и спокойно заметил эльф, глядя на нее, и почему-то ему не понадобилось повышать голос, чтобы свист ветра и топот копыт не заглушал его, — не бойся.
— Я не боюсь... Почти совсем, господин Ллейн, — громко ответила она, заставляя себя повернуться вперед и не любоваться его лицом, не краснеть при виде его мерцающих серых глаз, — только чего они помчались?
— Я приказал им, — чуть наклонившись, почти на ухо девочке ответил он. — Нам нужно как можно быстрее уйти от леса. Ты же помнишь, что там.
— Да, — кивнула она.
— Тебе больше не страшно? — Элейни широко улыбнулась. Обернулась, посмотрев вокруг. Ветер бил ей в лицо, вокруг, сколько хватало взгляда, тянулись бесконечные луга и поля. Холмы были вокруг, но совсем нечасто, и большая часть пространства являлась равниной.
Вайра скакала на своем Малыше, немного отстав от остальных, и казалась королевой, за которой вьется по ветру широкий шлейф; она совсем не держалась за своего крепыша руками, в то время как Герт, вырвавшийся на быстроногом Вихре уже довольно далеко вперед, даже пригнулся к шее жеребца, обхватив ее руками у основания, чтобы не упасть. Элейни на мгновение почувствовала его напряжение и усталость, но свежий, холодный ветер сразу же смыл их, будто ничего и не было только что...
Они скакали вперед.
Вперед, и Солнце светило на них с небес, червонным золотом раскрашивая всадников и мир, несущийся под копытами их коней.
Ветер свистел в ушах, голова уже кружилась от быстрой скачки. Элейни быстро стало холодно. Плащ и до того не защищал ее голых голеней и икр, а теперь ветер выстудил даже жар, идущий от разгоряченного бока гнедого.
— Замерзла? — тут же спросил эльф, и Элейни снова порадовалась его чуткости.
— Да, — неловко пожав плечами, ответила она, — ногам холодно...
— Подожди, — не сделав ни одного движения, но почти вдвое замедлив бег своего коня, лучник отнял левую руку от ее плеча и достал что-то из правой поясной сумки.
— Возьми, — сказал он, — съешь.
— А... что это? — спросила она, даже при медленной рысце с трудом заставляя себя отпустить единственную опору (в виде его правой руки) и принимая полосатую светло-желтую, полупрозрачную ягоду величиной с ноготь большого пальца.
