Зато он различил Доминика — различил, когда тот запел; спутать невозможно. 'Мужчина с голосом женщины', говорила хозяйка. Альтаир совершенно не разбирался в голосах, мужских или женских, но странное звучание… завораживало. И бесило одновременно.
Правильно его все гнобили, брезгливо подумал Альтаир. Мелодия, и высокий, чистый голос, — сейчас Доминик пел соло, и словно звенел сам хрустальный трон — раздражали его, как отстающего ученика раздражает сложное задание; Альтаир желал врезать третьесортнику — за неясный призрак чужеродности, бесполости, за его не-мужской (не-человеческий?) голос, похожий на холодный осколок кварца или сахара-рафинада, за темноту и благоговейное молчание остальных, за прохладу и тускло мерцающий трон Самой Королевы.
Потом контрастом присоединился еще один: низкий, глубокий, дуэтом они были диалогом небес и земли. Альтаир прищурился. Обладателем второго голоса был высокий длинноволосый человек, похожий на ангела. Боевого ангела с мечом и в огненных доспехах, из тех, что приходят с раскаленных облаков и объявляют об Апокалипсисе…
Альтаир мотнул головой. Всего-то очередной певчий Королевы.
'Они мило смотрятся', фыркнул Альтаир. Не надо семи пядей во лбу сообразить — длинноволосый 'ангел'-блондин — тот самый Теодор, покровитель и любовник Доминика. Вон они как вместе держатся.
'Вы еще поцелуйтесь. Или трахнитесь прямо на виду у всех', подумал Альтаир и устыдился богохульства.
Мелодия нарастала, высокие ноты выхлестывались из глубокого рокота, и Альтаир 'поплыл', точно от наркоты.
Он посмотрел вверх.
'Я вижу Королеву', отметил он, но ужаса и благоговения не откликнулось, только любопытство и веселая злость.
Черная фигура, немногим отличалась от адептов в своих рясах. Жемчужная маска неярко мерцала.
Альтаир был слегка разочарован.
А в 'сладкую парочку' охота запустить чем-нибудь вроде дохлой крысы или гнилого помидора.
'Я в аду, а они песенки поют. Я в аду, а они…'
Мысль ломила череп, стекала по мышцам притоком адреналина. Действовать, сделать что-то. Уничтожить парочку.
Уничтожить…
Альтаир задохнулся, снова затряс скверно вымытыми патлами.
Нетнетнет. Зарвался. Нельзя сбежать из ада. Нельзя… опрокинуть ад вверх дном.
Месса подходила к концу. Певчие потихоньку удалялись из просторного зала, остались только Теодор и Доминик. Потом замолкли и они.
— Иди ко мне, — Королева отдала приказ Доминику. Оба поклонились, а затем Теодор ступил в сторону кельи.
'Пора сматываться', - Альтаир рванулся к двери, но опоздал: в келью уже входили. Альтаир судорожно обернулся: скамья, можно спрятаться под нее. Авось, главный певчий не будет искать незваных гостей. Полумрак на стороне Альтаира.
Теодор снял шелковую рясу, сложил ее в выдвижной шкаф. Заметил пустой пакет — Альтаир прикусил губу, ругая себя за оставленную улику, но блондин только покачал головой.
'Ну, выметайся отсюда', - мысленно подгонял его Альтаир. Однако вместо того, чтобы покинуть келью, Теодор принялся раскладывать какие-то бумаги.
'Чтоб тебя!' — ругнулись под скамейкой.
Минуты тянулись вязко, как загустевшая смола. Дверь из зала вновь распахнулась.
— Все, можно домой, — с порога объявил Доминик, — Надеюсь, ты сегодня не задержишься?
— Нет, — Теодор потрепал его волосы. — Что сказала Королева?
— Ничего особенного, — Доминик пожал плечами; аудиенции не пугали, вошли в привычку. Он задумчиво улыбнулся. — Она держала меня за руку сегодня. У Нее теплые ладони, представляешь?
— Я знаю, — ответил Теодор. — Она живая. Все эти бредни про киборгов и призраков… надеюсь, ты больше не веришь в них?
— Нет. Теперь не верю. Пойдем?
— Пойдем.
Они поцеловались. Альтаир вынужден сидеть тихо, а то изобразил бы рвотный рефлекс.
Ну и парочка… элитник на службе Королевы видать совсем монахом жил, раз кинулся на третьесортника — далеко не красавца, кстати.
Оба покинули келью, а Альтаир высидел еще несколько минут, осмысливая услышанное.
Королева живая. Не призрак, не киборг.
Живая.
Все живое… смертно.
Альтаир едва не взвизгнул от кощунства мыслей, хлестнул себя по щеке. Нельзя. Нельзя даже думать, даже… о нет, Она Королева, Она…
(Хозяйка ада, ожоги и черви и бесконечный кошмар; маленький певчий потаскает мне жратву с ампулами неделю-другую и забудет а потом снова ад и это хуже смерти ада нет кроме ада здесь почему я должен)
'Она держала его за руку'.
— Тебе повезло, ничтожество, — прошипел Альтаир. — И я воспользуюсь твоим везением.
*
Тень скользнула и приземлилась на три лапы. Четвертая пригвоздила Доминика к стене.
— Может, хватит? — возмутился он. — Альтаир, сколько можно меня пугать?
— Хотелось произвести эффект, — фыркнул Альтаир.
— Считай, что произвел, — Доминик отлепил от своих плеч его пальцы. Выжидающе уставился на него. Доминик привык к 'маленькому секрету', словно прятал в комнате подобранную на помойке зверушку. Опасную или нет — трудно сказать.
— Где можно говорить?
— Альтаир, ну что еще? — Доминику хотелось домой. Приносить каждый день 'передачи' и оставлять их одно, но непосредственного контакта с 'питомцем' он предпочел бы избежать.
— Где? — Альтаир надвинулся, хмуря брови. Красивое смуглое лицо, ныне постаревшее от жара и духоты — морщинки располосовали кожу незаживающими ранками, не спасали никакие ампулы, — склонилось к Доминику. На мгновение почудилось: Альтаир собирается поцеловать его.
— Н-ну… там, — кивнул в сторону кельи.
— Нет. Не то. Где Она не услышит.
— Она? — Доминик захлопал глазами.
— Королева.
— Альтаир… зачем тебе…
— Ты бываешь у Нее, верно? — прижался. С той же ошеломляющей интимностью, словно желал Доминика — прямо здесь, в извилистом переходе перед кружевным мостом. Доминик часто-часто сглатывал, желание избегнуть Альтаира выросло до старой-доброй паники. Как во дворце госпожи. На лбу проступил пот, а сердце прыгнуло к горлу.
— Да… но… Альтаир, зачем…
Альтаир схватил за запястье, потащил к келье. Он бежал, и Доминик едва не упал, вынужденный поддерживать темп. Альтаир захлопнул дверь.
— Ты избранный Ею, не так ли? — не давая перевести дух, вопросил Альтаир. В узкой комнате казалось, что он вдвое выше… и, конечно, вдвое сильнее. Я приносил ему еду и лекарства, подумал Доминик, а теперь он убьет меня, убьет, потому что надоело зависеть от 'третьесортника'…
Альтаир прижался губами к его уху. Доминик замер, обреченно и покорно — укусит за шею на манер вампира из легенд, просто проломит череп… тут и взвизгнуть не выйдет. Дыхание Альтаира было колючим и пахло металлической стружкой.
