* * *
Я сидел у костра и бинтовал лапу Фреки (зверюга что‑то не поделила с другим псом из моей упряжки, и они устроили побоище, успев цапнуть друг друга до того, как мы их растянули). Рядом со мной неподалеку у костра трепал кусок мяса и Карей, с хитрецой поглядывая на рычащего Фреки. Пес попытался отобрать вкусный кусок у альмьерка, однако тот оказался не промах – молниеносно «выстрелил» головой и ткнул своим клювом Фреки прямо в нос.
Собака тут же заскулила и попятилась. Бедолага, что‑то сегодня удача отвернулась от Фреки. Я бы даже сказал, повернулась задом – сначала лапу поцарапали, теперь вот в нос получил. Да еще как – клюв у Карея был, будь здоров, нисколько не удивлюсь, если окажется, что птица им камни может раскалывать. Хотя чего удивляться? Альмьерк заглатывал не только мясо, но и костями не брезговал. Вряд ли глотал их целиком, наверняка разламывал.
– Ну что, наигрался со своим зоопарком?
Я поднял глаза. Прямо передо мной стоял Гор.
– Чего надо? – поинтересовался я.
– Наши полчаса назад засекли красно‑белых, – ответил он, и тут же добавил: – Ну что, началось?
Глава 24 Засада на засаду
Войска Рорха уже начали штурмовать город. Они лезли на стены, пытались проломить ворота, ревели и потрясали оружием. Однако ютландцы и ухом не повели. Более того, на все эти крики им было плевать и ничего они не боялись: стены устояли, да и ворота пока держались. Холодов все же хорошо приготовился к обороне.
Рорх гнал своих бойцов, однако пробить защиту города вот так, с наскока, они не смогли. Похоже, с минуты на минуту Гуков должен был повести своих в атаку, ударить Рорху в спину.
А значит, уже нам нечего терять время. Нужно опередить Гукова, ударить по нему раньше, чем его воины уйдут в атаку. Мне совершенно не улыбалось гнаться за агдирцами и затем встрять в самый замес, ведь по нам будут бить и агдирцы, которых мы атакуем, и рорховские воины, которым абсолютно плевать, кто перед ними (если у противника щит другого цвета – они будут его атаковать, и это факт, к гадалке не ходи). Ну и затем, как контрольный в голову, из города появится Холодов, который будет бить рорховских, а заодно помогать Гукову. Короче говоря, если мы не успеем – придется отступать. При таком раскладе Рорх будет повержен. Ну да что поделать, зато мои выживут.
Мы ползли по снегу вперед. Всех своих бойцов я проинструктировал: главное в нашем деле ‒ не спешка, а аккуратность, нельзя привлекать к себе внимание раньше времени.
Вот прошли некий незримый рубеж, на котором остались лучники. Им предстояло совершить первый удар – именно после их залпа мы должны были подняться и ударить по врагу.
Ну а лучники в свою очередь ждали, пока мы подойдем как можно ближе. Гор должен был тщательно за этим следить, и как только дистанция сократится до метров десяти, именно он должен был дать сигнал лучникам на атаку.
К слову, я в очередной раз отметил качество оружия «славян». Наши простые луки совершенно непригодны для такой погоды – на морозе стрелять из них было крайне затруднительно. Кроме того, я точно знал: если тетива и сам лук намочатся или же наоборот, длительное время будет жара, луки в лучшем случае надо перенатягивать, а в худшем пустить стрелу из этого лука было попросту невозможно.
А вот составные луки, которые использовали бойцы Гора, могли стрелять в любую погоду – им было все равно, мороз сейчас стоит или лютая жара, не боялись эти луки и их тетива дождей. Они были «всесезонными». Кажется, именно по этой причине славяне в реальной истории даже выиграли какое‑то сражение: противник попросту не мог стрелять из своих луков, а наши предки вовсю использовали это преимущество, перебив противников с безопасной дистанции.
М‑да, скорей бы горовы мастера наделали побольше таких луков, чтобы вооружить ими всех моих людей. А еще я бы предпочел иметь небольшой запас этого оружия для обучения молодняка и так, на всякий случай. Впрочем, процесс идет – сегодня здесь, на Вестланде, находится лишь часть моих людей – остальные как раз и заняты производством оружия, строительством и т. д.
Эх…жаль, что не смогли сделать больше саней. Было бы нас тут сотни полторы, или лучше две, то не только Гукова разбили бы, но и с Рорхом смогли бы потягаться. Ну да чего уже причитать? Сам прекрасно знаю, что нечего сожалеть о том, что «могло бы быть». Задержись я еще немного, делая сани – здесь, на Вестланде, уже давно бы все закончилось. Да и смысл делать еще сани, когда у нас нет свободных собак, которых можно бы было запрячь?
Было сделано максимум за отведенное время, и пришли мы сюда в самый нужный момент. Ну, почти, всего‑то на день‑два раньше. И все равно вовремя – смогли все разведать, узнать, обдумать собственные действия.
Вполне возможно, что если бы я попытался взять с собой больше людей, мы появились бы тут намного позже, и кто знает, как сложились бы обстоятельства?
Я усмехнулся. Рассуждаю так, будто бы уже победил. И сейчас пошли ахи и вздохи на тему того, что «вот если бы мы…то было бы намного легче». Ну и так далее. А ведь бой только предстоит, и совершенно не понятно, чем он еще закончится.
Позади нас щелкнули тетивой два десятка луков – мы собрали всех, кто мало‑мальски умел обращаться с этим оружием, и главное, кто мог попасть в цель с тридцати метров.
Тут же впереди, там, где были враги, послышались стоны, вопли, крики боли и ругательства. Ну все, понеслось!
После первого залпа большинство стрелков уже бегут вперед, на месте остались лишь человек 8‑10, те самые «славяне». Именно они будут бить по противнику издалека. У остальных наших стрелков, к сожалению, пока еще недостаточно навыка. Сражаться им придется так же, как и всем остальным – лицом к лицу с противником.
Я вскочил на ноги, как и все мои бойцы рядом, и тут же бросился вперед, выбрав в качестве цели одного из противников, еще лежащих на снегу, ждущих приказа своего ярла и явно не успевших въехать в ситуацию.
Мы бежали со всех ног и выложились на 100 %. Ведь фактически от этого зависел не только результат атаки, но и наши собственные жизни. Если промедлить, дать противнику время, чтобы прийти в себя, понять, что происходит, он встретит нас во всеоружии. Но мы этого времени врагам не дали.
Стоит отдать должное – мои ребятки не зря день и ночь таскали новую броню, привыкая к ней. Я же пренебрегал ею и теперь за это поплатился – нагрудник давил и мешал, казалось, что он сковывает тело, что в нем трудно дышать. Вот чего раньше было в нем не походить, ну? И что теперь делать? Ну точно не снимать – остаться в одной кольчуге я не хотел.
Слева и справа от меня раздались крики боли, какие‑то чавкающие звуки, всхлипы. Наверняка кто‑то из наших добрался до своего врага и опустил на его голову или спину топор, секиру, меч…
Тот, кого я выбрал в качестве цели, в последнюю секунду что‑то почувствовал. До этого он, приподнявшись на локтях, замерев, вертел головой то влево, то вправо, пытаясь понять, что происходит.
А затем повернулся. То ли снег под моей ногой скрипнул слишком громко, то ли ветка какая попалась, а может, у врага просто сработала «чуйка». Как бы то ни было, он повернулся, но это уже ничем ему не помогло.
Его глаза округлились от удивления, а в следующую секунду два мои топора опустились прямо ему на голову, навсегда придавив его к земле.
Я не спешил бежать дальше. Впереди, метрах в трех, было сразу два противника. И они уже успели понять, что случилось.
Оба вскочили на ноги, стали в стойки, готовясь отражать мои удары.
Вот только того, что я брошу в них свои метательные топоры, они совершенно не ждали. Первый попал в левого противника, прямо ему в грудь. Он захрипел, ухватился за торчащий из его тела топор, попытался выдернуть его, но не смог, силы оставляли его.
