Перед ним на столе лежал свежий отчёт. Его содержимое не вызвало особых переживаний, но заставило окунуться в воспоминания.
Марк, единственный сын Дореля, оторвался от работы и присмотрелся к отцу. Меланхолия была редким гостем на строгом лице и обычно посещала Дореля в дождливые вечера, коих было сравнительно мало в Гольсоре — городе вечного лета. Порой Марк дивился предпочтениям своего свиду холодного отца. Дорель никогда не селился в местах с суровым климатом или унылым пейзажем, отдавая предпочтение буйно цветущей зелени и воде. В детстве Марк был убежден, что отец не живёт в вечной мерзлоте только из-за жены, матери его младшей сестры, которая отличалась повышенной капризностью и завышенными стандартами.
— Значит, Кроунеста больше нет, — произнёс Дорель, обращаясь скорее к себе, чем к сыну.
— Там остался рубион, — осторожно заметил Марк, откладывая в сторону хрустальное перо, оставляя на салфетке аметистовые кляксы.
— Да, — подтвердил Дорель и развернул кресло. Из окна его кабинета открывался вид на благоухающий розовый сад — творение его второй жены. Сад был гораздо живописнее своего предшественника в вечно пасмурном Кроунесте, и нравился Дорелю больше.
Марк выпрямился и тоже уставился в окно. Его глаз не особо радовали яркие цвета, но пока мачеха и Миели довольны, то пусть будет так. Марк взволнованно провёл рукой по пшеничным волосам, зачёсывая их назад.
— Голем был стар и никуда не годен, — неожиданно продолжил Дорель, наблюдая за бегущей по садовой дорожке дочерью. — Главное, что мне удалось узнать его строение. Последующая судьба рубиона меня мало заботила.
Дорель резко замолчал и ещё раз взглянул на отчёт. Его люди свою работу знали, но Дорель всё равно был недоволен. Они должны были разыскать следы этих безумных фанатиков, ордена Пустоты, но все ниточки обрывались, одна за другой.
Острая жажда мести вспыхивала в глазах Дореля всякий раз, как он вспоминал довольные рожи еретиков, посмевших насмехаться над Проматерью.
— Отец, — после недолгой борьбы с собой, рискнул обратиться Марк, — я хотел обсудить с Вами приём в честь Дня Рождения Миели.
— Мм?
Дорель не казался заинтересованным в теме, но позволил Марку закончить мысль.
— В этом году ей исполнится пятнадцать, — всеми силами намекал Марк на значимость события. — Готовить ли нам место для посвящения?
Видя, какой улыбкой одарил его отец, Марк внутренне содрогнулся. В горле пересохло и засосало под ложечкой. Марку было уже двадцать, но он до сих пор не мог совладать с тем животным страхом, который накатывал на него в присутствии отца.
Дорель сцепил руки в замок и довольно прищурился, раздумывая, каким людям стоит отослать приглашения на знаменательный праздник. Марк сглотнул. Он хорошо знал это довольное выражение лица. Оно означало вовсе не любовь к дочери, а предвкушение возможностей, распахнувших свои двери.
Покинув в тот день кабинет отца, Марк первым дело подозвал своего слугу. Следовавший за ним тенью человек в чёрной водолазке и шароварах оказался на три шага позади в ту же секунду, низко склонив голову. Слуга был невысок, даже скорее мелковат, особенно на фоне Марка. И, тем не менее, в способностях его сомневаться не приходилось.
— Передай Вивиан, чтобы начинала подготовку. И пусть обойдётся без своих любимых штучек. Лабораторию двое суток отмывали от её последних экспериментов, — тут Марк скривился, вспоминая непередаваемое амбре от экскрементов подопытных. — Сразу после отправляйся к Галирьерру, узнай, как проходят поиски. Мы должны найти Спутник до того, как на него наложат руки Пустые.
— Слушаюсь, — ответил слуга, но не ушел сразу, как того ожидал Марк. — Разрешите?
— Что ещё, Ханари? — Марк остановился и посмотрел на слугу. Капюшон хорошо скрывал лицо человека напротив, оставляя снаружи лишь непокорные платиновые пряди.
— Я склонен сомневаться, что Спутник до сих пор находится в Линии Жемчужного Дракона.
Марк смерил Ханари испытующим взглядом. Ему не нравилось, когда подчинённые сомневались в его решениях. Будь перед ним кто-то другой, Марк приказал бы отправить глупца в ссылку в одну из заброшенных Линий. Но Ханари был с ним так долго, и знал так много, что мудро было бы выслушать верного слугу.
— Предполагаю, — продолжил Ханари, не встретив возражений, — что среди Видящих Мурима кто-то смог выжить, и забрал Спутник с собой.
— И что ты предлагаешь? Если тот Видящий хоть сколько-нибудь умён, он ни за что не вернётся обратно. Как нам его искать?
Ханари улыбнулся. Марк не мог этого видеть, но улыбка слуги стала только шире в предвкушении скорой забавы.
— Если господин позволит своему слуге ненадолго отлучиться, — едва скрывая возбуждение, проговорил Ханари, — то он с радостью возьмёт след и добудет Вам искомое.
Поколебавшись, Марк сдался и махнул рукой. Вреда от поисков Ханари будет всяко меньше, чем от вероятности того, что Спутник мог оказаться не в тех руках. Не в его руках.
Ханари поклонился и провалился в тень, секундой позже появившись уже снаружи роскошного поместья, прямо за высокой оградой. На долгое мгновение он пересёкся взглядом с молодой госпожой, чьи медовые глаза смотрели на него со смесью надежды и ожидания.
Ханари коротко кивнул в знак того, что дело сделано. Миели в ответ медленно моргнула, не привлекая внимания горничной, всюду следовавшей по пятам за молодой госпожой. Девушка сорвала с куста едва распустившийся пурпурный бутон. На своеобразное пожелание удачи Ханари никак не отреагировал и снова провалился в глубину своих теней. У него ещё оставалась пара дел, требующих внимания, перед долгожданным “отпуском”.
“Наконец-то”, - предвкушал Ханари, несясь по теневому царству, — “наконец-то!”
Миели с силой сжала нежные лепестки, сминая сорванный бутон. Смятый цветок упал к её ногам. На персиковых губах заиграла невинная улыбка. Девушка знала, что и горничная, и отец наблюдали за ней, чувствовала сверлящие спину взгляды.
В последнее время Миели было сложнее сдерживать себя. Она понимала, что всему своё время, и стоит проявить терпеливость. Ждать осталось не долго. В день своего пятнадцатилетия Миели станет полноправным членом семьи Савильер, и к тому моменту ниточки власти уже будут у неё в руках. Ханари мог сколько угодно верить в то, что перехитрил и её, и не дальновидного старшего братца, но не долго ему предстояла оставаться столь же наивным.
Миели наступила ножкой в лакированой розовой туфельке на несчастный цветок, растирая листья о каменную брусчатку.
Глава 7.
Это была их пятая или шестая Линия. Рианг и Элен шли бодро, не останавливаясь, чтобы полюбоваться местными красотами или изучить уклад жизни. Выходили из разрыва, шли в выбранную Риангом сторону, снова заходили в следующий разрыв. В каждом из миров они проводили не дольше пары часов, и остановились только раз,
