Я прильнула к его спине и обняла сзади за шею. Он ничего не заметил, но я все равно приблизилась к его уху и сказала:
– Даже если не смогу отыскать свое тело, отныне я всегда буду рядом.
До самого рассвета я не отходила от него ни на шаг. Только когда солнце ярко засветило, я спряталась в уголке и больше не выбиралась оттуда. Мо Цин всю ночь разбирал бумаги и под конец написал что-то на одном листе. Это оказался приказ для начальника Темных стражей.
Вскоре тот предстал перед Мо Цином и, вздрогнув, с почтением принял бумагу. Прочитав, он с недоумением перевел глаза на своего главу.
– Сжигать… жертвенные деньги?
Несмотря на то что из-за солнца у меня кружилась голова, при этих словах я сразу почувствовала прилив сил. Я встала позади Темного стража и вместе с ним посмотрела на белый лист. Приказ предписывал всем членам школы сжигать жертвенные деньги: по тысяче банкнот каждый день на протяжении трех суток. Подчиненным властителя Северной горы повелевалось сжигать деньги для Цао Нина, а всем остальным – для Лу Чжаояо.
О да! Приказ, о котором я грезила днями и ночами! Я бросилась обнять Мо Цина, но мои руки прошли сквозь его тело. Впрочем, это нисколько не испортило мне настроение. Ведь очень скоро я получу развод! И хотя мне нельзя больше принимать пилюли с Призрачного рынка, я еще могу спустить все деньги на видения прошлого в зеркальце из обменного пункта! Как следует рассмотрю ту сцену у горных врат… тщательно пронаблюдаю за нами снова и снова, чтобы отследить каждую ошибочку, а затем верну свое тело и исправлю все недостатки той ночи!
Ах да, я могла бы даже помочь Цзыю узнать о его прошлом. Если он будет время от времени заглядывать в зеркало своей жизни, то никогда ничего не забудет!
* * *
В час Кролика огласили приказ, а уже в час Дракона начались приготовления. Вскоре на каждой вершине горы Праха горели костры, лежали жертвенные деньги и стояли очереди из учеников. В час Лошади, когда ярко светило солнце, я спряталась в покоях Очищения от скверны и стала наблюдать из окна. Снаружи виднелись только пепел да едкий дым – довольно мрачная атмосфера, однако я ликовала. Перед моими глазами гигантские счеты уже выщелкивали завидные суммы на мой счет. Как же это здорово! И как быстро! Наконец закапали мои денежки! Ах, денежки мои, денежки!
В своих счастливых грезах я растянулась на подоконнике, пока Чжиянь недоумевала сзади:
– Неужели это настолько приятно?
– Ты явно не знала бедности, – обернулась я и спросила: – Тебе больше не нужно бегать и сжигать жертвенные деньги, разве ты не рада?
– Сначала меня твои поручения ужасно раздражали, но позже я поняла, что сжигание жертвенных денег не такое уж и хлопотное дело. Ты заслуживаешь доброты.
Слова Чжиянь неожиданно растрогали меня. Я некоторое время пристально смотрела, как она пьет чай за столом, а потом подлетела ближе. И пусть дотронуться до нее я не могла, а все же попыталась погладить девчонку по голове:
– Детка, наши судьбы определенно связаны. Можешь не сомневаться, когда я верну свое тело, обязательно угощу тебя косточкой.
Чжиянь искоса посмотрела на меня:
– Я что, собачка?
Тц, впервые увидев меня и Мо Цина, эта девица дрожала от страха с головы до ног, а теперь осмеливается бросать на меня косые взгляды! Видно, слишком много я ей потакаю.
– Что ты знаешь о моих костях? Думаешь, самые обычные?
Я протянула руку, делая вид, что щипаю ее за подбородок, и с хитрецой улыбнулась:
– Если я дам тебе особенную косточку, тоже откажешься?
Чжиянь взяла чашку и рассеянно смотрела на меня какое-то время, затем смущенно отвернулась:
– Ах, великая Повелительница демонов, ты такая противная! Дразнишь всех, кто попадается на глаза!
Я улеглась на столе и рассмеялась:
– Просто у меня хорошее настроение.
И тут кто-то распахнул дверь покоев. Чжиянь и я одновременно повернулись и увидели Мо Цина в черном одеянии. Он, как всегда, был спокоен и сдержан. В ярком солнечном свете его фигура выглядела мрачно.
– Цинь Чжиянь, – холодно произнес он, отчего та задрожала и тотчас вскочила, – иди сжигать жертвенные деньги.
– А… Да… Иду…
Девчонка торопливо приподняла полы одеяния, склонила голову и поспешила к двери, глядя строго прямо перед собой.
Ну вот, прогнал единственного человека, который меня развлекал. А ведь я даже не успела спросить ее о Лю Цанлине…
Я положила голову на стол, пристально рассматривая лицо Мо Цина:
– Ну точно уксуса хлебнул…
Уродец не мог видеть меня, поэтому сел на то место, где только что сидела Чжиянь. Взяв другую чашку, он налил воды и сделал глоток.
– Лу Чжаояо…
Когда он позвал меня по имени, я наклонила голову и вгляделась в его лицо. Однако вскоре не удержалась и, прижавшись к лепесткам его губ, легонько потерлась о них, пока не ощутила тепло.
Уже мягче он произнес:
– Ты заслуживаешь трепки.
Я не могла сдержать улыбки.
«Значит, заслуживаю трепки?.. Если хочешь ударить меня, охотно позволю тебе это, но уверена, что ты не сможешь поднять на меня руку».
Посидев некоторое время в зале Очищения от скверны, он вернулся в свои покои, а я прошла сквозь стену, чтобы понаблюдать за ним. Вчера вечером Мо Цин закончил разбирать бумаги, а сегодня все члены школы получили приказ сжигать жертвенные деньги, поэтому некому было его побеспокоить и он спокойно сел медитировать.
Когда яркий свет закружился вокруг тела Мо Цина, я заметила, что его ци уже не так мощна, как прежде. Он стал еще слабее, чем после похода за Небесным Клинком… Если так подумать, в этом нет ничего удивительного. Добывая для меня легендарный меч, Мо Цин был тяжело ранен, а затем все покатилось по наклонной: сразился с Цзян У, расколол гору Пристанище духов, помог мне в битве с Ло Минсюанем, уничтожил феникса… даже рассеял сознание, чтобы отыскать меня. Всегда так холоден внешне, пока внутри бушуют бури… Он никогда не заботится о своем здоровье и не упоминает о ранах…
У меня заболело сердце. Я села рядом и оберегала его до самого вечера, а в час Крысы заняла тело Чжиянь и рванула обратно. По пути никто не пытался меня остановить. Как только я ворвалась в покои, Мо Цин прервал медитацию и открыл глаза. Не тратя времени на вежливые приветствия, я подбежала к нему и опрокинула на кровать. Затем крепко обняла, ущипнула за подбородок и спросила:
– Ну, скучал по мне?
Мо Цин был поражен. По его лицу я не понимала, что он чувствует.
– Скучал.
Лежа на нем, я снова поинтересовалась:
– Что, приревновал меня к Чжиянь?
Он слегка вздрогнул, отвернулся и, кашлянув, как-то неестественно протянул:
– М-м-м…
– Ты ревнуешь даже к Чжиянь! Явно целый кувшин уксуса выпил!
Я смеялась над ним и смеялась до тех пор, пока у него не покраснели уши. Потом ущипнула за них, играя с его мочками, и добавила:
– К счастью, я просто обожаю все кислое.
Заметив, что в глазах Мо Цина вспыхнул свет, я прижала указательный палец к его губам:
– Когда я смогу вернуться в свое тело?
Каждый день энергия ян сдерживала меня, и это ужасно раздражало.
– Темные стражи еще не прислали вестей, – сразу посерьезнел Мо Цин. Он обнял меня, сел и сказал: – С формациями на Белошелковой горе нелегко иметь дело. Через два дня, боюсь, мне самому придется пойти туда.
Услышав эти слова, я с беспокойством коснулась его спины. Он поймал мою руку:
– Я в порядке, не волнуйся.
– Тебя совсем не заботит собственное здоровье! Разве можно так небрежно налегать на технику Девяти Небес? – разозлилась я, вдруг вспомнив об этом. – Если вновь меня потеряешь, опять сознание рассеешь?
– Если я вновь тебя потеряю, то пусть лучше мое сознание рассеется.
Мое негодование поутихло.
– Ты очень испугался?
Мо Цин крепко обнял меня:
– Да, очень.
Я больше не могла его упрекать.
– К тому же я думал… ты исчезла отчасти потому, что больше не хочешь меня видеть.
