— С горя, Олег Павлович…
— Вот и расскажи про своё горе.
— Впрочем, теперь всё равно, — сам себе сказал начальник партии и отхлебнул спирта, — делайте, что хотите… Под суд не отдадите, не то время, а я всё равно выкручусь.
— Не сомневаюсь. Обязательно выкрутишься, — согласился Зимогор. — Потому говори: откуда взялся спирт? Кто вам такой подарочек подбросил, с закуской? Из космоса на парашюте или местные привезли?
— Народ тут странный, чудаковатый… Но не местные.
— В таком случае, один из… членов твоей партии спутался с иностранной разведкой, — определил Зимогор. — Например, завхоз Величко, этот ваш Циклоп. Завербовался в диверсанты, забросил спирт вместо взрывчатки, а пьяные бурильщики засадили аварию на скважине и испортили электронику. Подходящая версия?
— Её, заразу, испортить-то невозможно… — пробурчал в сторону. — Если только действительно ломом… Да и не в спирте дело…
— Ну а в чём?
— Не знаю, — устал проговорил начальник партии, — но если бы только спирт нам забросили…
— Что же ещё? Колись?.. Красоток с панели?
Бывший служака помедлил, тупо глядя перед собой на отпитый стакан, затем поднял глаза.
— Выпили бы со мной. А так, какой резон? Для пустого доклада начальству?.. Если хотите разобраться — пейте. Тут без «Рояла» не разберёшься.
— Это верно, — Зимогор достал ещё один стакан. — Стресс на каждом шагу… Например, снежные человеки вокруг балуют!
— Вот суки! — зло и весело сказал Ячменный. — Уже доложили. Настучали! Ну как с таким народом работать?
— А чего ты скрываешь? Это же феномен, представляет научный интерес…
— Это был мой аргумент. Для тебя и… для вышестоящих. Чтоб вы не думали… Мы не просто тут спирт жрём и по пьянке совершаем аварии. Здесь особый климат, среда. Вернее, сопротивление среды. Не только с техникой, с людьми то что происходит. С чего это массовые заболевания появились, когда бурить начали? Компьютерщик до того не жаловался, а завхоза вообще колом не убить было. И ещё солдат, недавно призван, прошёл все комиссии…
— Не все же заболели.
— В том-то и дело! — он ощутил поддержку. — С одними хоть бы что, наоборот, улучшение здоровья, самочувствия… А другие… Вон завхоза Балкина мужики сначала даже не узнали, стал от людей прятаться, появилась мания чистоплотности, через каждые два часа умывается, бреется, дезодорантом прыскается… Потом вообще сбежал.
Зимогор в одиночку махнул полстакана, запил водой из ковша и облегчённо вздохнул.
— Тут прямоходящих зверей не водится? Или медведей…
— Одного всё время видят, на овсы ходит…
— Кто?..
— Медведь… Здоровый, старый.
— Так это медведь?.. А мне почудилось, человек. Стоит в траве и на меня смотрит.
— Любопытный, и ничего не боится. Его мусорщик несколько раз стрелял — промазал…
— Ладно, давай про людей говорить, — прервал Зимогор. — Ты мне выдай несколько версий, я подумать должен. Мне в первую очередь голову станут откручивать, так буду знать, что врать. Ври, Ячменный, я слушаю очень внимательно.
— Напрасно вы так, — обиделся начальник партии, однако же налил спирта по рубчик. — Мне в самом деле нечего терять… На трезвую голову сей разговор не выйдет. Вы же работали главным геологом экспедиции…
Зимогор налил себе ещё, накрыл стакан ладонью, зажал его и чокнулся по геологическому обычаю, без звона, как камень о камень.
— Будь здоров, горемыка!
Ячменный выпил, отдышался, закуску и воду отодвинул.
— По инструкции я всегда присутствовал во время спуско-подъёмных операций на скважине. И керн лично выколачивал из колонковой трубы, сам его потом запаивал в полиэтилен, каждый кусочек, как сосиски, в ящики укладывал и бирки подписывал. Всё как положено.
— Молодец, и что же дальше? — поторопил Зимогор.
— Ящики при мне уносили в кернохранилище, я лично запирал и опечатывал. Печать сдавал начальнику караула. Там круглосуточный пост.
— Хочешь сказать, керн пропал?
Начальник партии попил воды.
— Не пропал, но его подменили. А печать целая. Часовые клянутся и божатся…
— Ты хоть понимаешь, что сказал? — спросил Зимогор.
— Потому и сказал, что понимаю! — внезапно взъярился начальник партии. — Подброшенный спирт — мелочь! Авария на скважине тоже!.. Хотя всё это вещи одного порядка. Каким образом и кто умудрился подменить шестьсот метров керна?! Это сто тридцать ящиков! Целый грузовик! Ведь надо незаметно доставить сюда, вскрыть хранилище, вытащить из ящиков имеющийся керн и вложить другой. Да ещё запаять его в чёрный светонепроницаемый пластик! И ещё точно расставить бирки!
— А ты уверен, что его подменили?
— Да как же!.. Я принимал керн, запаивал, укладывал — каждый метр помню. Набуривали-то не больше трёх в сутки. Породы крепчайшие, одиннадцатой — двенадцатой категории… Но тут у меня есть козырь: он сам виноват, что вовремя не вывез керн!..
— Кто — он?
— Заказчик!.. Мог бы время от времени присылать вертолёт и вывозить. А он даже не почесался! На охрану понадеялся!..
— Зачем и на что бурил — знаешь? — перебил его Зимогор.
Ячменный недовольно отвернулся, пробурчал:
— Откуда?.. Нам когда-нибудь говорят, зачем? Сказали только, опорная скважина, строжайшая отбивка всех горизонтов, использование технологий, дающих максимальный выход керна. И чтоб ни кусочка не пропало. Потому сам и торчу на буровой… Могу только догадываться.
— И какие же догадки?
— Хрен знает… Думаю, какую-нибудь ракетную шахту хотят заложить. А может, атомную электростанцию. В прошлом году я бурил…
— Это хорошо, что ты недогадливый, — одобрил Зимогор. — Ладно, будем считать, что под воздействием алкоголя у тебя разыгралось воображение… Керн подменить невозможно.
Начальник партии вскочил, чуть не опрокинув стакан, хотел прокричать что-то возмущённое и гневное, однако сжал кулаки и выдавил с угрозой:
— Что-то я не понял… Настроение у вас странное, Олег Павлович.
— Сам подумай, послушай себя со стороны, что мелешь.
— Какой мне смысл наговаривать на себя? — Ячменный выпучил глаза. — Пьянка — фигня, инструмент к забою приварили и скважину запороли — с работы пнут в худшем случае. В конце концов осталось-то всего каких-то четырнадцать метров до проектной глубины… А вот пропажа настоящего керна — тут сроком пахнет. Я! Я сам обнаружил подмену! И вы первый, кому об этом говорю.
Зимогор примерился было выпить спирта, однако передумал, отставил стакан.
— Ты хоть соображаешь, что говоришь?
— Если нет керна — чуть ли не полугодовая работа псу под хвост…
