— Что с пленниками, милорд?
— Выдай каждому по лошади и вон за ворота! Только лейтенанта Жасса оставь — он поедет со мной.
Я ликовал, мое ожидание кончилось, кончился дождь…
ЗОЛОТОЙ ГОЛОСНахохлившийся, как мокрый воробей, Жасс ехал рядом со мной, под внимательными взглядами Гвена и Сэммми.
На первом же привале я попытался вернуть ему хорошее настроение.
Мы сидели у костра, завернувшись от ветра в зимние плащи, со свиной ноги на угли капал жир, а они злобно шипели в ответ…
— Сэмюэль, наша настольная игра в войну еще ничего не значит. Представьте, что вы наоборот — за герцога, а я сам за себя! Каковы ваши действия? И каков будет результат?
Пальцы лейтенанта зашевелились будто в поисках мелка.
— Подумайте в пути, а в Гартунге мы найдем самый большой стол и самые толстые мелки и повторим все заново…
Юноша ожил, теперь его голова была занята и причем основательно… До Гартунга вряд ли он вспомнит даже о возможности побега….
На этот раз мои люди вели в поводу еще около пятидесяти коней с вьюками, там запасы еды, вина, подков, арбалетных болтов, а также защитое в овечьи шкуры золото и серебро нашего приятеля каноника Петра.
Мы конечно же передвигались быстрее торговых повозок, и к концу второго дня я увидел стены Гартунга, а за ним волнующееся осеннее море. Накатанная дорога здесь проходила через неглубокое ущелье, а потом открывался выход на треугольную долину до самого города. Далее до городских стен тянулась мощеная дорога, по обочине торчали шесты.
Каменные сумрачные стены Гартунга приближались, и я наконец разглядел стяг с золотым драконом на башне ворот.
Пришпорив коня я скакал вперед, все отстали… Сердце вырывалось из груди… Я добрался до своей цели…
На краю рва конь встал. Мост поднят.
— Эгей! Открывайте ворота, лентяи!
Появились над зубцами головы в клетчатых беретах.
— Да это же голос лорда Грегори! Милорд, это вы?!
— Или я или мой призрак — открывайте и проверьте! — я захохотал.
Мост со скрежетом опустился к ногам моего коня, распахнулись ворота. Горцы выходили мне навстречу, с алебардами и арбалетами наготове. Я снял с головы шлем.
— Теперь узнаете? — Приветственные крики раздались в ответ.
Сзади приближался топот копыт. Отряд меня нагнал.
— Где миледи? Сэмми, отдай парню своего коня — он меня проводит к сестре!
В сопровождении горца я скакал по узким улочкам и в этот момент я любил этот сумрачный город и эти узкие улочки и даже чавкающую под копытами грязь…
Мы доехали до центра городка, на мощеную площадь.
Здесь наших горцев было много, но никто даже не оглянулся на нас, они столпились у двухэтажного дома, судя по вывеске гостиницы. Они слушали.
Я спешился и, раздвигая горцев, устремился вперед. Сью пела, этот голос казался мне слаще меда, он трогал за тайные струны души… С трудом я вошел в дверь — горцы узнали меня, но всего лишь молча пропустили вперед, для них главным был голос Сью, ее песня:
И не сомкнуть кольцо седых холмов
И узок путь по лезвию дождя
И не ищи, ты не найдешь следов,
Что воин вереска оставил, уходя!
Она сидела на стуле и пела словно для себя, трогая струны любимой маленькой арфы, но ее слушали, замерев, две сотни мужчин. Печальная дудочка сопровождала песню. Я не видел дудочника, да и что мне до него — я видел Сью. Она похудела и осунулась. Но золотые волосы горели огнем при свете ламп. В кожаном камзоле, в зеленой шерстяной юбке, из-под которой видны носки кавалерийских сапог. Я пожирал ее глазами, а печальная песня закипала слезами в глазах.
Словно раненый зверь,
Я бесшумно пойду по струне
Я не стою, поверь,
Чтоб ты слезы лила обо мне…
Милая Сью… я смотрел и не мог наглядеться, она рядом, совсем рядом… Я видел движение ее губ, движение груди при вдохе… Я безмерно счастлив, но почему так печальна песня?
Но не сомкнуть кольцо седых холмов
И узок путь по лезвию дождя
И не ищи, ты не найдешь следов,
Что воин вереска оставил, уходя
И не ищи в морозной мгле следов,
Что воин вереска оставил, уходя…
Она замолкла. Тишина, вздох сотни человек и крики восторга обрушились со всех сторон. Улыбаясь, Сью подняла глаза и увидела меня.
Я сделал шаг, она бросилась навстречу, и мы обнялись под крики горцев.
Она покрывала быстрыми поцелуями мое лицо, а я лишь молча улыбался, обняв ее за похудевшую тоненькую талию, из моего горла не мог подняться ни один звук…
Разрумянившаяся Сью подлила вина в мой бокал. Но ни еда ни питье не лезли в глотку… Я смотрел на ее лицо, тонул в ее янтарных глазах.
— Твоя бородка тебя сделала старше… — она провела рукой по моей заросшей щеке, я поймал ее руку и поцеловал ладонь, потом каждый пальчик отдельно. Она хихикнула
— Щекотно!
— Это не бородка — просто щетина за три недели пути к тебе выросла — я не догадался прихватить из Корнхолла брадобрея!
Сью занимала большую комнату на втором этаже гостиницы. Внизу в большой зале гремели голоса и смех. Гвен Макнилл выставил выпивку для всех горцев…
— Как ты прожила этот месяц среди толпы мужчин?
— Я пою им песни, а они делают для меня все что я пожелаю… — она улыбнулась — Кроме того, здесь со мной есть и горские девушки — я не единственная девушка в отряде.
— Я слышал как они называли твой голос — золотым!
— Мы все соскучились по дому, по нашей долине и для моих парней песни как ниточка, протянутая в горы.
— Странная это война — герцоги попрятались в свои норы как крысы!
Я рассказал сестре о своих планах по наему к весне инженеров в Конфландии и потом рассказал уже о своем походе. Случай с золотом каноника ее развеселил… Я рассказал про лейтенанта Жасса и его страсть к составлению планов военных компаний…
— Следует привлечь его на нашу сторону, его умная голова дорого обойдется его противникам…
— Представь его мне.
— Завтра, милая моя, завтра. Сегодня я тебя ни с кем не хочу делить…
Она улыбнулась и пошла к двери. Зазывное движение ее бедер под юбкой заставило меня затаить дыханье.
За дверью оказался Сэмми и две горянки. Сэмми похоже пользовался успехом. Девушки хихикали и крутились вокруг него...
Увидев Сью вся троица примолкла. Сэмми галантно поклонился.
— Это Сэмми, он мой камердинер вместо Говарда.
— Неважный камердинер — хозяин не побрит и где вода для мытья? Молли, Клауди — несите горячей воды с кухни для милорда — ему надо помыться с дороги!
