Многое изменилось в последующие десять дней. Я вернулась к своим повседневным делам как можно скорее, но Рэдбёрд продолжал идти на поправку в моей комнате. Дверь в мои покои всегда была закрыта. Во время трапез с другими слугами я получала все необходимые сплетни и слухи, и все они были ужасными. Я едва осмеливалась выглядывать в окно во двор: я боялось того, чему могла стать свидетельницей. Все пегие лошади в Баккипе и все пятнистые собаки в конюшнях были преданы мечу. Тех, кто осмелился осуждать произошедшее, признали как обладающих Уитом, вкусивших злую магию короля. Многие аристократы Пестрого двора были избиты или просто исчезли. Все, кто могли бежать, бежали. Обладать Уитом стало признаком зла и животной природы, а также низости и лживости.
К концу месяца, целая толпа мужчин и женщин были повешены за то, что обладали Уитом. Тогда же зародилась традиция четвертовать тела, и после сжигать останки над водой, повсеместно распространялись и истории о том, что обладатели Уита могли превращаться в животных, или прятать собственные души в телах своих партнеров, а после воскрешать себя из мертвых. На тот момент все это было в новинку, и мне казалось, я понимала, каким образом разрасталась эта идея. Обладать Уитом считалось позорно, и дети, в семье которых был хотя бы один родитель, обладающий Уитом, подвергались не меньшей опасности чем те, кто был заклеймен как имеющий Уит, в особенности страдали те, кто гордился своими навыками в работе с исцелением животных, а также пастухи и конюхи. Все, не только реальные обладатели Уитом, жили в страхе быть обвиненными в использовании Звериной Магии. Многие аристократы, а также торговцы и купцы бежали из Баккипа, они покидали герцогство Бакк, оставляя свои дома, а также судьбы и имена. Это было время кровавой резни, такой, какую Бакк никогда не знал.
Герцог Бакка, Стретеджи Видящий, брат покойного Вирэла и отец Лорда Канни, пытался усмирить волну, ударившую в престол, но он был стар и не в лучшем здравии. Он подтвердил, что являлся законным наследником короны, но он счел неприемлемым для себя занять корону, пока король, которому он присягнул, оставался жив. Остальные герцоги и герцогини в его королевстве не были достаточно высокородными. За всем тем злом, которое обрушилось на Шесть Герцогств за последние годы, стоял Пегий принц и те обладатели Уита, которых он привел к власти. Они говорили о его отсутствии как о благословении, и впервые за многие годы даже младшая знать в открытую делилась сплетнями о том, что династия Видящих запачкала себя кровью калсидийского раба, который был звериным колдуном. То было время, как говорили они, когда венец должен был перейти к истиной чистой линии, к тому, кто смог бы поднять Видящих с тех глубин, куда они опустились. Они призывали Канни выступить вперед и взять корону, от которой отказался его отец.
Им было известно, что Король Чарджер мертв. Возможно, мой Рэдбёрд и не пел об этом, но я видела это в их жестоких глазах. Они совершенно не боялись, что король сможет заявить свои права на престол. Именно тогда, я думаю, они попытались сочинить ложь, объясняющую, почему не было найдено тело. Их трусливое убийство Чарджера выглядело иначе под воздействием лживых аристократов и менестрелей, которые заботились только о благосклонности вышестоящих, а уж никак не об истине. Но, чтобы быть правдивой по отношению к Рэдбёрду, я запишу здесь, ведь правда в том, что у меня не было доказательств тому, что им было что-либо известно, они спасали жизни тех, кто присутствовал при убийстве.
Итак. Мой Пегий принц был мертв. Я в одиночестве оплакивала ребенка, которого прижимала к груди, мальчика, который не забыл меня, когда перестал нуждаться во мне, принца, который наделил моего бастарда полномочиями певца истины, мужчину, который всегда улыбался при встрече со мной. Я оплакивала его одна, я не смела говорить о величине горя, постигшего меня. Рэдбёрд тонул в глубоком горе, я боялась, что, если я еще добавлю свое бремя, он утонет в нем и умрет. Он был всем для меня в этом мире, единственным, кто смотрел на меня с любовью. И таким образом, без всякой веры, я разговаривала с ним о лучших днях и надеждах на будущее, которое ни один из нас не мог даже вообразить. Без защиты Короля Чарджера на что мы могли надеяться, С Уитом или без него? Когда я покидала комнату, я делала это ранним утром или поздним вечером, брала необходимое из того, что оставалось на кухне, я уже не претендовала на место за столом среди слуг, стараясь быть незаметной.
Все эти перемены в замке Баккип произошли менее чем за тридцать дней, и до сих пор не было никаких доказательств смерти короля. И все это время, в моей комнате, Рэдбёрд сжимался калачиком и рыдал. Он был слишком потерян в своем горе, даже для того чтобы остричь волосы, а он должен был это сделать для своего короля. Он менял свою одежду, только когда я требовала, и умывался, только когда я ставила перед ним чашу и полотенце. Он мало ел, клевал из тарелок, так что суп вскоре становился холодным, а хлеб превращался в черствую корку. Мой сын похудел и был угрюм, я видела, что он ненавидит себя, потому что он был певцом истины, а не воином. Он отравлял себя отвращением к себе, а я была не в силах остановить его.
В то же время, Канни переманил Леди Виффен на свою сторону и в собственную постель. Каким бы ни был раскол между ними, казалось, все осталось в прошлом. Ее рука лежала на его запястье, когда они входили в зал для пиршеств, она ехала рядом, когда он выезжал на охоту. И потом, спустя два месяца после их свадьбы, появились признаки беременности, свита Канни радовались и подстрекала Канни Видящего как можно скорее взойти на престол. Они хотели короновать "незапятнанного" Видящего.
К тому времени появились слухи о том, что Короля Чарджеда нет в живых. Не было доказательств тому, и пока люди кивали и холодно улыбались, когда звучало его имя, часто добавляя проклятье. Медленно история начала просачиваться в умы и на языки слугам. Лорд Канни Видящий спас Шесть Герцогств. Скоро настанет время, когда будет рассказана полная история.
Канни Видящий выбрал Харвеста Феста для церемонии восхождения на престол. Что бы ни думал об этом его отец, он принял решение самостоятельно, в то время как остальные герцоги легко согласились с его требованиями. Люди Уита, как большими группами, так и поодиночке, были высланы из Баккипа. Весь Баккип, город и замок, был очищен от скверны Уита. Несмотря на неудачную весну, урожай обещал быть изобильным, и все это тоже связывали с Канни Видящим, как если бы это было во власти обычного человека. Но толпу легко убедить в таких вещах. Сильный и красивый и молодой Видящий, готовый взойти на престол, и его будущая королева, вынашивающая наследника. В воздухе ощущалась атмосфера благополучия, несмотря на застарелый запах крови, пролитой на земле. Люди устали от той дикости, которой стали свидетелями, и были более чем готовы признать, что все решится с восхождением Канни на престол.
