— Они построили крепость за зиму? Кто же за такое взялся?! — удивился император.
— Говорят, строительством руководили гномы, — отозвался граф.
— Эти коротышки везде успевают. Когда-то они входили в состав старой империи, жаль, что сейчас это не так.
— От них больше вреда, чем пользы. Поставки их железа сбивают цены, — посетовал Остер.
— Не до гномов сейчас. Что там с островом? Мне в общих чертах докладывали, но предпочитаю послушать подробности от человека, близкого к центру событий.
— Спешу исполнить, мой повелитель. Весной тилукмены заявили, что они пересмотрели условия соглашения, и потребовали платить по десять тысяч ежегодно. Абудагцы отказались. Тогда кочевники попытались выбить их с острова — собрали все лодки, которые смогли найти, и двинулись через реку к крепости.
— Весьма самонадеянно с их стороны, — отметил император.
— Вы, как всегда, правы, ваше императорское величество. Кочевники потеряли около сотни лодок и более тысячи воинов. Но наемникам этого показалось мало, и они высадились на берег. Ваше величество знает, как наемники относятся к кочевникам… — Остер хитро улыбнулся. — Десятилетиями абудагские караваны были любимой добычей степняков, и наемники припомнили все. Битва была горячей, а потери велики с обеих сторон. На остров вернулась едва ли половина наемников, участвовавших в вылазке, но кочевники вынуждены были отступить. Разумеется, они вернулись, но река не позволила им преследовать пехотинцев. Около недели нукеры хана Маджарга стояли на берегу, выкрикивали грозные проклятия и сыпали стрелами, из которых лишь малая часть долетала до острова, да и то на излете и при попутном ветре. Их кони съели всю траву поблизости, и кочевникам пришлось уйти. А может быть, им просто надоело смотреть на неприступную крепость.
— А что ловцы жемчуга? — поинтересовался император.
— Выходят на промысел каждый день. Наемники ставят на нужном участке реки три-четыре корабля с лучниками на борту. Расстояние между кораблями — метров триста. На пространство, которое они контролируют, выходят сотни лодок с ловцами. К вечеру они снимаются и идут в крепость на острове. Когда участок оскудевает, переходят на новый. Ловцы отчисляют наемникам процент.
— Да, там у них все поставлено на широкую ногу! — удивился император. — Такое предприятие не может работать само по себе, кто-то должен все это организовать.
— Есть у них что-то вроде администрации. Она сформировала первый десант и договорилась с кочевниками насчет острова. Она же следит за тем, чтобы ловцы рассчитывались с наемниками, а те не требовали сверх положенного, и разбирает все споры. В артели люди собираются сами, нырять за жемчугом может любой. Десять процентов с улова берет администрация, тридцать процентов — наемники. Не знаю всех, кто вложил в это деньги и все это придумал, знаю только, что к организации фактории на острове приложил руку градоначальник абудагского города Родерика.
— Вы хорошо осведомлены, граф. Я узнал несколько неизвестных мне ранее подробностей.
— Спасибо, ваше императорское величество. — Граф слегка поклонился. — Рад был поделиться тем, что знаю сам. События на юге развиваются бурно, но река Хат далека. Не тилукмены беспокоят меня в последнее время.
— Вот как? Тогда кто же?
— Не кто, а что. Меня беспокоит стабильность империи. — Граф Остер сделал прискорбное выражение лица, наглядно демонстрируя степень своей обеспокоенности.
— Что не так со стабильностью? — поинтересовался верховный правитель крупнейшего на континенте государства.
— Перемены, ваше императорское величество, не всегда к добру. Усиливающееся влияние гномов создает в обществе некоторую напряженность. Наши мастеровые страдают.
— Полно, граф, вы переоцениваете это влияние. Гномов не так много и поставки их кованых изделий лишь подстегнут старательность наших мастеровых.
— А стекло? Вас не беспокоит, сир, то, что транспортировка стекла тоже в их руках.
— А вот здесь, граф, ты попал пальцем в небо. Гномы привозят лишь малую часть стекла с юга. Герцог Фагуа ведет с вольными городами куда более оживленную торговлю, да и наши купцы не отстают. Я уж не говорю о купцах из Абудага. Как только заработал волок, по Ропе идут десятки их кораблей.
— Вот именно, ваше императорское величество, идут. А что нам с того? Да, они платят проездную пошлину, но это капля в море по сравнению с теми убытками, которые мы несем.
— Убытками? О чем вы, граф?
— О конкуренции. Абудагцы везут с юга товары, а потом продают их в наших же северных провинциях. А жемчуг? Большая часть торговли жемчугом сосредоточена в руках абудагцев и гномов.
— Это действительно так? — спросил слегка обеспокоенный император.
— Еще бы! На словах в фактории жемчуг продают всем, но почему-то большая его часть оказывается совсем не в тех руках, что хотелось бы нам. А этот выскочка, виконт, появившийся неизвестно откуда? Он перетаскивает корабли из реки в реку и набивает свои карманы. О том, что наши купцы несут убытки, он и думать не желает.
— Да, но с Абудагом нам ссориться не с руки. Не предлагаешь же ты закрыть волок?
— Нет. Это нецелесообразно. Хотя этот виконт неприлично разбогател.
— Один из виконтов разбогател, что здесь такого. Империи это только на пользу.
— Это создает нездоровый ажиотаж среди других. А герцог Фагуа?
— А что герцог? — поинтересовался император.
— Его влияние усиливается, и это не может не беспокоить меня, как верного подданного вашего императорского величества. Золото буквально рекой течет в казну Фагуа. Не удивлюсь, если скоро его казна станет больше императорской. При его титуле это очень опасное сочетание. Одни дворяне герцогства воздают хвалу своему сюзерену, но другие ропщут.
— Как «ропщут»? — удивился император.
— Разумеется не все, но недовольные есть.
— Можешь назвать имена?
— Это не так явно, ваше императорское величество. Слово здесь, реплика там. Нельзя сказать однозначно, что кто-то чем-то недоволен, но общая направленность настроений вызывает опасения. Спокойствие империи — слишком хрупкая вещь, поколебать его несложно. Сир, вы должны принять незамедлительные меры.
— Ты думаешь? И какие меры кажутся тебе необходимыми?
— Меры, которые позволили бы ограничить влияние герцога и некоторых его сторонников.
— Мне кажется, граф, вы преувеличиваете. Не все так плохо. Фагуа — верный подданный короны, и рост его влияния идет только на пользу империи.
— Может быть. Это всего лишь мое мнение, но прошу заметить, мнение патриота и вашего горячего сторонника.
