— Мы все втроем отправимся домой к Джону, — сказал он. — К этому времени Нимрод и Филиппа уже возвратятся назад из Лондона с твоим телом. Как только все мы вернемся в свои тела и обретем человеческий облик, ты сможешь поразмыслить над тем, что предпринять дальше, а мы примемся решать небольшую задачку, которую нам задал Лео.
— Спасибо, господин Ракшас! — воскликнула Фаустина. — Я так вам благодарна. Вам и Джону. А знаете, чего я жду больше всего на свете? Красок. Я хочу снова попасть из черно-белого мира в цветной.
До Метрополитен-музея добрались ближе к полудню. Забастовка музейных сотрудников, про которую они совсем забыли за время своего путешествия, была в полном разгаре. Поначалу это обстоятельство ничуть не мешало джинн. Они надеялись спокойно покинуть мир духов и вернуться в мир реальный. Однако у самых дверей храма Дендур их ожидала нежелательная встреча. В отсутствие смотрителей в этом зале все же нашелся охранник, причем пренеприятный. Уже знакомая им странная фигура с мечом стояла прямо перед дверью в храм, полностью блокируя вход. Меченосец как будто кого-то ждал или готовился к битве.
— Это один из них! — воскликнула Фаустина. — Именно таких людей, то есть зомби, я и видела в подземной пещере в Китае.
— Мы можем каким-то образом проскользнуть мимо него? — спросил Джон у Лео.
— Не думаю, — ответил Ка-слуга. — Он наверняка на нас нападет и поглотит. Я видел, как он это делает. Помните, я об этом рассказывал, когда мы только познакомились?
— Что же делать? — озадаченно проговорил Джон. — Мы не сможем вернуться обратно в наши тела, если не пройдем в реальный мир той же дорогой, через храм.
— Знать бы, что он тут высматривает… — Господин Ракшас задумался. — Пожалуй, я попробую с ним поговорить.
— Я бы не советовал, — всполошился Лео.
— А вдруг мне удастся его убедить? — продолжал господин Ракшас.
— Положа руку на сердце скажу, что это будет роковая ошибка, — сказал Лео.
— Но кто он, этот тип? — Джон ужасно расстроился и сердито качал головой. Они же совсем родом с домом! А этот меченосец топчется тут, загораживая дорогу в храм… и выходит, что до дому по-прежнему далеко.
Вокруг ринга на Мэдисон-сквер-гарден собралось двадцать тысяч человек, и Нимроду с Филиппой казалось, что большинство из них — болельщики Сэма, поскольку его появление на ринге вызвало оглушительный вой, ор и аплодисменты.
Джалобин поднялся на ринг под дружный свист и улюлюканье, публика негодующе бросала в него монеты и апельсиновую кожуру.
— Не обращайте на них внимания, — шепнула Филиппа Джалобину, когда они с Нимродом шли вслед за новоявленным борцом к отведенному для него стулу в углу ринга. — Сэм потому их сюда и пригнал! Он хочет вас смутить и напугать.
— Послушайте, мисс Филиппа, а почему вы решили, что я могу его победить? Борец-то из меня никудышный, и вы это прекрасно знаете. Кстати он тоже в этом не сомневается. — Джалобин кивнул на Сэма, который развлекал толпу, поигрывая недюжинными бицепсами. — Он уверен в победе.
— Конечно, — сказала Филиппа. — Сэм рассчитывает размазать вас по полу, завязать узлом, а голову вашу использовать вместо пресс-папье. Он сам говорил. Но он не знает про ваше секретное оружие и будет к нему не готов.
— Какое у меня секретное оружие? — удивился Джалобин.
— Ваша новая рука, — сказала Филиппа. — Забыли? Когда мы были в Индии, мы сделали вам новую руку — вместо той, которую отгрыз тигр. И эта новая рука намного сильнее обычной человеческой руки. Сэм об этом и не подозревает.
— Ты права! — воскликнул Нимрод. — Я и забыл об этом. А Сэм думает, что Джалобин — самый обычный человек.
— И не забудьте, — добавила Филиппа, — что, когда Самаэль боролся с Иаковом, победителей не было. У них, в сущности, получилась ничья. А ведь Иаков не такой уж силач. Силачом был его брат, Исав. А Иаков был такой мягкий, вежливый мальчик.
— Молодчина, что вспомнила, Филиппа, — сказал Нимрод. — Я эту библейскую историю как-то подзабыл.
— Надеюсь, что вы оба правы, — сказал Джалобин и сбросил с плеч накидку, которой, по всей видимости, снабдил его Сэм. — Совершенно не хочу, чтобы он сделал из моей головы пресс-папье.
Со спортивным облачением Сэм и правда расстарался. Когда они чудесным образом перенеслись в Нью-Йорк, и он и Джалобин были уже одеты по всем правилам рукопашных боев. Сам ангел красовался в роскошной белой, расшитой бриллиантами накидке и белом спортивном трико — таких парней публика просто обожает. Напротив, по черному трико Джалобина, а главное — по ожерелью из белых черепов у него на шее было понятно, что Сэм изобразил соперника отъявленным злодеем. Он снабдил крошечными черепами даже шнурки черных спортивных ботинок дворецкого.
Джалобин вышел на середину ринга и пожал руку противнику. Тот нагло ухмылялся. Дворецкий возвратился в свой угол, стараясь улыбаться поувереннее и порешительнее, но ему это не удавалось. Получалось скорее зловеще. В Джалобина снова полетели апельсиновые корки, одна угодила ему прямо в голову. И тут, возвещая о начале боя, бухнул гонг.
— Удачи, Джалобин, — сказал Нимрод, похлопав своего дворецкого по плечу. — Удача вам весьма пригодится.
Сэм протянул руку. Джалобин решил ее снова пожать и тут же полетел по воздуху, точно деревенский мальчишка, который в жаркий летний день прыгнул с тарзанки в пруд. Филиппа и Нимрод даже зажмурились — с таким оглушительным треском приземлился Джалобин на брезентовое покрытие ринга. Громче, чем падает рояль с верхнего этажа! Бедный дворецкий так и остался лежать, а рефери начал отсчет. Сэм уже собрался торжествующе обходить ринг под рукоплескания болельщиков. Филиппа и Нимрод приоткрыли глаза. А потом, с явной неохотой, то же самое сделал и Джалобин.
— Встаньте, Джалобин! — завопил Нимрод. — Скорее! Иначе проиграете!
— Сию минуту, сэр, — заплетающимся языком сказал Джалобин и встал, покачиваясь, точно пьяный. Толпа загудела. И тут новый могучий удар Сэма обрушился на Джалобина, и тот рухнул как подкошенный.
— Н-да, этот ангел совсем не ангел, — заметил Нимрод. — Но он, похоже, понимает, как угодить американским зрителям.
Филиппа покачала головой и украдкой смахнула слезы. Каждое мгновение этого матча причиняло ей боль. Она не могла спокойно смотреть на то, как Джалобина мутузят, словно тряпичную куклу, тем более что это она, Филиппа, заставила его драться с ангелом. И все-таки девочка по-прежнему была уверена, что Джалобин может победить Сэма. Просунув голову под веревки, она крикнула лежащему ничком дворецкому:
