Свет шел из трещины в скале. Ошикай вскарабкался туда и рубанул Колмисаем по камню. Сверху обрушился целый обвал, трещина расширилась на два фута. Ошикай раскачал и вытолкнул застрявший в ней валун, вылез наружу и протянул руку Шуль-сен. Тут мшистая почва под ним заколебалась. Ошикая отбросило в сторону, и он едва удержал свой топор. То, что он принял за мох, отделялось от земли. Склон холма содрогнулся, и развернулись два огромных крыла, а вершина превратилась в голову гигантской летучей мыши. Ошикай едва успел уцепиться за крыло, как чудовище взмыло в воздух. Все выше и выше поднималось оно над мостом и бездной. Ошикай висел, зарывшись пальцами в мех. Чудовище повернуло к нему голову, разинуло пасть, и в ней показалось знакомое лицо.
— Как тебе нравится мой новый облик, великий царь? — осклабился Чаката. — Разве он не великолепен?
Ошикай, не отвечая, пополз к шее нетопыря.
— Сказать тебе, сколько раз я наслаждался Шуль-сен? Сказать, к каким ласкам ее принуждал?
Ошикай придвинулся ближе к улыбающемуся лицу Чакаты. Тело нетопыря внезапно накренилось, и воин начал падать, но успел вогнать топор в черное крыло и подтянулся обратно. Он вытащил топор и снова вонзил его в мех, продвигаясь к своему врагу.
— Не будь глупцом, Ошикай! — крикнул Чаката. — Если ты убьешь меня, то упадешь со мной вместе. И никогда больше не увидишь Шуль-сен!.
Воин медленно, неуклонно продвигался вперед. Нетопырь нырнул, перевернулся и забил крыльями, пытаясь сбросить с себя человека. Но Ошикай держался, подползая все ближе и ближе к голове. Нетопырь щелкнул челюстями — Ошикай увернулся, вытащил топор и рубанул врага по шее. Из раны хлынула черная кровь. Ошикай ударил еще дважды — нетопырь сложив крылья и понесся к мосту далеко внизу. Ошикай продолжал долбить топором наполовину перерубленную шею — и вот голова отлетела, а тулово устремилось в бездну.
Негоже умирать рядом с подобной нечистью! Ошикай спрыгнул с нетопыря.
Внизу обнаженная Шуль-сен выбралась из горы и стояла, наблюдая за невиданной битвой, идущей в серых небесах. Когда Чаката умер, она освободилась от чар, и волшебная сила вернулась к ней. Она облеклась в рубашку и штаны из серебристого шелка, а на плечи лег белоснежный плащ. Сняв его с себя, Шуль-сен произнесла пять слов одиннадцатого заговора и метнула плащ высоко в воздух. Он полетел, крутясь, блистая белизной на свинцово-сером небе.
Шуль-сен стояла, простерев руку, направляя плащ со всей доступной ей силой. Мертвое чудовище, бывшее некогда Чакатой, упало в бездну. Ошикай продолжал лететь вниз. Плащ окутал его и замедлил полет, но только на миг. Шуль-сен вскрикнула, плащ раскрылся, и падение Ошикая приостановилось. Плащ снизился над мостом, и Ошикай соскочил наземь. Шуль-сен бросилась с холма навстречу ему, протягивая руки. Он бросил топор и схватил ее в объятия. Когда он наконец отпустил ее, она увидела слезы на его лице.
— Я так долго искал тебя… Я уж начал думать, что никогда тебя не найду.
— Но ты нашел, господин мой, — прошептала она, целуя его губы и мокрые от слез щеки.
Они долго еще стояли, обнявшись, а потом он взял ее за руку и подвел к лежащему на мосту Друссу. Ошикай опустился на колени.
— Клянусь всем святым, я никогда не встречал таких, как ты, Друсс. Буду молиться о том, чтобы мы встретились снова.
— Только не здесь, — проворчал Друсс. — Авось ты подыщешь более гостеприимное место.
Тут на мосту явились две фигуры, от которых исходил ослепительный свет. Друсс прищурился и заслонил рукой глаза. В пришельцах не было угрозы, и Ошикай поднялся им навстречу.
— Время пришло, — произнес нежный голос.
— Вы возьмете нас обоих? — спросил Ошикай.
— Нет. Только тебя.
— Тогда я не пойду.
— Ты еще не готова, Шуль-сен, — сказал женщине один из светящихся вестников. — Слишком много в тебе темного. Всем хорошим, что в тебе есть, ты обязана своему союзу с этим человеком — единственные свои бескорыстные поступки ты совершила ради него. Он уже дважды отказывался от рая. Третий отказ будет последним — больше мы за ним не придем.
— Дайте мне побыть с ним наедине, — сказала она, и светящиеся фигуры отошли на пятьдесят шагов.
— Я не оставлю тебя, — прошептал Ошикай. — Больше мы не расстанемся.
Она обвила рукой его шею, пригнула голову к себе и прильнула к нему долгим поцелуем. Потом ласково коснулась его красивого лица и сказала с грустной улыбкой:
— Ты хочешь лишить меня рая, любимый?
— Что ты говоришь?
— Если ты откажешь им теперь, то никогда уже не увидишь Страны Небесных Грез — а значит, и я ее не увижу. Отказывая им, ты обрекаешь нас обоих вечно блуждать в Пустоте.
Он поднес ее пальцы к губам и нежно поцеловал.
— Я так долго ждал тебя. Я не вынесу новой разлуки.
— Но ты должен. — Она принудила себя улыбнуться. — Мы с тобой едины, Ошикай, и еще будем вместе. Но когда мы встретимся снова, это будет под голубыми небесами, среди журчащих ручьев. Ступай же туда — и жди меня.
— Я люблю тебя. Ты для меня и луна, и звезды.
Она отстранилась от него и сказала сияющим пришельцам:
— Берите его. Пусть он познает радость. — Они приблизились, и Шуль-сен пристально посмотрела в блистающий лик одного из них. — Смогу ли я заслужить себе место рядом с ним?
— Ты только что сделала первый шаг к этому, Шуль-сен. Ты знаешь, где нас искать. Странствие будет долгим, и от тебя еще многое потребуется. Иди вместе с Шаошадом. Ему тоже многому предстоит научиться.
Второй вестник возложил свою золотую руку на Друсса. Все раны воина зажили, и силы вернулись к нему.
Еще миг — и оба исчезли вместе с Ошикаем. Шуль-сен упала на колени, длинные темные волосы закрыли ее лицо.
— Мы найдем его, госпожа, — сказал ей Шаошад. — Вместе найдем. И велика будет наша радость.
Шуль-сен испустила глубокий, прерывистый вздох.
— Так пойдем же, — и она решительно поднялась с колен.
Друсс тоже встал.
— Я хотел бы помочь тебе, — сказал он.
Она взяла его руку и поцеловала.
— Я знала, что выбрала верно. Ты очень похож на него. Но теперь ты вернешься в мир, которому принадлежишь.
Она коснулась его головы, и тьма поглотила Друсса.
Очнувшись, он увидел рассвет в окне гробницы. Никогда еще он не испытывал такого счастья, видя рождение нового дня. Зибен и Носта-хан придвинулись к нему, загородив свет.
— Говори! — сказал шаман. — Добились ли вы успеха?
— Да, — пробормотал Друсс, садясь. — Они встретились.
— Спрашивал ты его о Глазах Альказарра?
