Я еще раз их обняла и, они уплыли.
Интересно, а почему Тир просто не может телепортировать?
Это небезопасно. Совсем небезопасно, Ари. Вдруг рядом кто-то будет? Или кто-то увидит? Как это объяснить? Нельзя ему. И кровь к тому же…
Все ясно. Нельзя так нельзя.
Я поплаваю, хорошо? — спросила я Лира, ожидавшего меня на берегу, мысленно.
Да. Я подожду тебя.
Я улыбнулась и нырнула на самое дно, решив, что силы, которые получу в полете русалок, совсем не повредят, даже, если магия исчезнет надолго. Еще бы Лир на берегу не паниковал, когда я взлетаю в воздухе. Ненаглядный мой… Только мой.
Твой, — согласился Лир, когда я в очередной раз оказалась под водой.
Я появилась у берега только тогда, когда солнце, отдав свой жар небу, утонуло в безграничном море. Лир, до этого спокойно, как мне показалось, сидевший на камне, увидел меня, вскочил и кинулся в море.
Нет, до спокойного и уверенного, ему ой, как далеко. Вон как осыпает меня поцелуями. И руки так нетерпеливо гладят спину и плечи.
Я ведь никуда от тебя не уплыву, глупый мой.
— Глупый, — соглашается Лир, перебирая мои волосы рукой.
Я улыбнулась.
— Ты морем пахнешь, — сказал Лир, когда вынес меня на берег.
Интересно, а остальные нас не потеряют?
— Нет, Ари. Они же знают, что мы с тобой вместе ушли.
Ты тоже знал, что я ушла поплавать, но волновался, — возразила я, кусая губу.
— Я не слышу твоих мыслей, когда ты в воде, — очень тихо сказал Лир.
Я растерянно посмотрела на него.
— Не кусай губу, — прошептал Лир мне в шею. — Это так заводит меня…
Я покраснела от макушки до пяток. Все равно ведь хвост не высох.
— Это поправимо, — сказал Лир, спускаясь по моей шее губами к груди. Руки скользнули на чешуе. — Красивая моя. Драгоценная моя. Ненаглядная моя. Радость моя, — прошептал Лир, окончательно вводя меня в ступор своей нежностью. — Я что-то не то сделал или сказал? — спросил Лир неожиданно, и его глаза оказались напротив моих.
Все то. Просто растерялась. От его прикосновений. Словно впервые каждый раз. Черт, как же хочется с ним поговорить, объяснить.
— Я верну тебе голос, Ари. Обещаю.
Ох, Лир. А если цена будет слишком высока? Я не готова жертвовать. Итак, слишком много всего и….
Лир поцеловал меня прежде, чем я додумала, и с этим поцелуем все мои тревоги моментально испарились. Как можно думать, если тебя так целуют, что мир вокруг растворяется? Как можно думать, если хвост превращается в пожар, когда его руки скользят по чешуе? Как вообще можно думать, если его глаза заполнены темным серебром, в котором я вижу себя?
Невозможно думать. Я и не стала. А вот Лир стал, и свои мысли мне все до единой открыл. И я готова была провалиться сквозь землю от того, о чем он думал. В какой-то момент мне стало так стыдно, что Лир остановился, и я мысленно застонала, моля о продолжении. Он засмеялся. Теплым, обволакивающим смехом.
— Нам нужно вещи собрать, — сказал Лир ласково, когда я попыталась сосчитать звезды в бархате неба, пару часов спустя.
Я кивнула. Натянула его влажную рубашку на себя, и взяла его за руку. В доме было тихо, только смех Силадерь эхом раздавался в одной из спален. Мы пробрались на кухню, съели курицу, которую нам оставили друзья, выпили чая, а потом….
Вещи мы кинулись собирать только на рассвете, случайно вспомнив, что сегодня уходим в Снежное королевство. Неужели любовь у всех такая? Ведь то, что творится между нами так…так…слов подходящих нет. И, наверное, не будет. Я посмотрела украдкой на Лира, который складывал в сумку легкое одеяло и наши плащи. Он обернулся почти сразу, почувствовав мой взгляд.
— Мы так никуда не уйдем, — заметил он, улыбаясь, и я смутилась, поймав себя на мысли о том, что мы вчера вытворяли на кухонном столе. Хорошо, что никто не зашел, иначе бы я точно умерла со стыда.
— Ты — бессмертная, Ари. Не умерла бы. К тому же, тогда и я бы умер, иначе бы… И вообще, что такого стыдного тут? — спросил Лир. — Мне показалось, что тебе понравилось, даже очень.
Я покраснела еще гуще, но, почувствовав растерянный взгляд Лира, кивнула. Он ведь прав, просто не могу понять, как можно столько чувствовать.
Интересно, а вот, если кто-то из нас умрет, то и другой умрет, но почему тогда отец Лира жив, и владыка эльфов?
— Там не было амор-алите, — спокойно сказал Лир, застегивая сумку на замок.
Не было? Как это?
— Ты забываешь, Ари, что брак в королевской семье — чаще всего по расчету.
Ведь и, правда, сам Лир хотел жениться на Силадерь.
— Скорее был вынужден. Нам выбора не оставили.
И тут я вмешалась. Или судьба?
— Ты.
Получается, что дайари ни у отца Лира, ни у отца Арана и Силадерь нет?
— Нет, — сказал Лир спокойно.
Но ведь его родители любили друг друга.
— Любовь — это другое.
Как это интересно? Любишь, но нет амор-алите.
— Да. Амор-алите — это больше, чем любовь. Намного больше. Когда-нибудь ты это поймешь.
Мать Лира ведь была русалкой. Они любят один раз в жизни, насколько я знаю.
— Да, Ари. Один раз, но это необязательно амор-алите.
Значит, и лилии на руках у правителей нет поэтому. Повезло только нам и Даринель с Араном. Интересно, а если люди женятся, то…
— Цветка нет, просто магический браслет, — сказал Лир спокойно. — Он не превращается в узор. Нет чтения мыслей, нет жизни на грани. Один не зависит от другого. Так сейчас у Силадерь с Сирином. Хотя, не исключено, что со временем их чувства перерастут в нечто более сильное.
А у твоего дяди есть дайари?
Разговор был странный, но мне почему-то важно было знать ответы на эти вопросы.
— У него есть, — сказал Лир.
И почему я ее не знаю? Почему никто меня с ней не познакомил? Ах да, Лир упоминал в подслушанном мной разговоре, что она ушла, когда дядя женился на другой женщине. Какой она была? То есть, она же живая, если лорд Арасамин жив, а где его жена, и есть ли у него дети?
Лир неожиданно остановился и посмотрел на меня.
— Зачем тебе это знать, Ари?
Не знаю. Просто нужно знать и все. Необъяснимое такое чувство, что надо. И все тут. Интуиция? Возможно. Любопытство? Тоже возможно. Только ощущение, что я обязана услышать эту историю, не пропадает. Может, она вернется к нему?
— Нет, Ари, не вернется.
Я же вернулась. Если она была русалкой, то тоже сможет.
— Ари, — сказал Лир устало и обреченно посмотрел на меня. — У дяди была и есть дайари. Не русалка. Совсем нет.
Но тоже бессмертная.
— Да. Бессмертная.
И кто она?
Лир вздохнул.
