Лишь я, проходя мимо с подносом еды, участливо предложил ему свое место. Маркиз закипел и попытался броситься на меня.
— Маркиз, только на следующей неделе, — укоризненно напомнил я ему правила, — тем более, что у вас есть еще одно свободное для укола место.
Не слушая его ругань и площадную брань, я прошел мимо, краем глаза замечая на себя разные взгляды. Я порадовался, главного я добился, все те, кто приходили посмотреть на бой, увидели то, что посчитали нужным. Горящих взглядов, которые хотели бы мне отомстить значительно поубавилось, теперь они стали просто невидящими и скользили мимо меня. Выводя маркиза всю неделю, я добился еще одного вызова, который закончил также, только проткнув ему другую ягодицу, я надолго огородил себя от желающих подраться.
Два месяца спустяЯ с удивлением смотрел на конверт, который мне вручил наставник, ответ из дома пришел так быстро! Срывая печати на ходу зубами, я устремился к себе, быстро глотая первые строки письма.
«Виконт дю Валей, Я бесконечно благодарна вам и разговариваю до сих пор именно потому, что ваше благородство позволило вам сделать правильный выбор по отношению ко мне. На счет всего остального оставлю без комментариев, я все сказала в нашу прошлую встречу.
Баронесса Натали де Кисси».
Ярость темным пламенем разгорелась у меня в груди. Темная половинка радостно хмыкнула, заставив меня вздрогнуть.
— «Специально подписалась девичьим именем, подчеркивает свою независимость, — бесился я, с силой ударяя кулаком по двери и рассаживая себе кулак, — знает, как меня разозлить и пользуется этим!».
Сев за стол, я поддавшись чувствам написал.
«Баронесса!!!
Не смею вас больше тревожить.
Виконт дю Валей».
Запаковав пакет, я тут же отнес его моему знакомому и под сочувствующий взгляд попросил отправить. Он промолчал, но явно хотел спросить больше. Он как никто видел мое состояние до и после получения писем из дома, я потому и подружился с ним, что он был просто до неприличия порядочен. Я бы точно так не смог. Даже деньги, что я вручал ему за помощь, тот брал с великой неохотой и всегда под яростные мои уговоры. Барон Жально — я поклялся себе вернуть твое добро ко мне с троицей.
Три месяца спустя— Ну как у вас успехи? — наставник отсутствовал три месяца, и прибыв вернулся к своим обязанностям в академии. Предоставленный сам себе на такой длительный срок я времени даром не терял, за это время все стоящее к прочтению было прочитано, и я относительно легко вызывал в себе состояние, с помощью которого мог рисовать, вот только больше ничего толком не получалось. Направляя магию на объекты, я кроме иллюзий ничего не получал. Только что на картинах удавалось улучшать изображения, если после окончания работы, через несколько дней нанести корректировку. Одну из таких «улучшенных» картин я подарил наставнику, вызвав у него припадок восхищения. Тогда же он и стал изучать плотнее мою магию и пообещал с ней разобраться, во время своей долгой поездки.
— Есть хорошие новости и плохие, — он приглашающе указал мне на стул напротив, — для начала расскажу то, чем я смог разобраться.
Я сел и превратился во внимание.
— Ты уже должен был понять, что все, чем ты владеешь, это иллюзии? — он посмотрел на меня и дождавшись кивка продолжил.
— Твоя картина очень сильно мне помогла, в нашем посольстве было несколько сильных магов и все заинтересовались ею. По сути твои картины это не рисунки, а мастерски выполненные иллюзии, вплетенные в холст. Не знаю, столько ты вбухал энергии в ту, что передал мне, но мы сошлись во мнении, что она просуществует очень долго, возможно несколько веков.
— То есть, это даже не рисунок? — удивился я, — но ведь я рисую краской!
— Свечи у тебя тоже исчезают, — хмыкнул наставник, — их преобразованная тобой энергия и уходит на поддержание иллюзий, так что теоритически, ты когда рисуешь магией, можешь вообще макать кисти в чистую воду, она имеет большую энергетику, чем смешанная с красками.
— Нужно попробовать, — согласился я.
— Обязательно и мне покажешь, сравню разницу, — попросил он, — сам ты что смог сделать?
— Вы еще говорили про плохие новости, — напомнил я.
— А да. Ну с ними все понятно, все опрошенные мной маги не знают чем тебе помочь, так что если хочешь овладеть своей магией, тебе придется это делать в одиночестве. Мы не можем не анализировать, ни понять принцип, по которому ты воспроизводишь иллюзии.
— Мда, — хмыкнул я, — утешили вы меня граф. Ну я уже понял это по собственным изысканиям, в большинстве трудов, которые есть в библиотеке только о боевой магии и её разновидностях.
— У тебя есть шанс войти в историю, — пафосно сказал он, но по глазам было видно, что он смеется, — напишешь труд и возможно, таких как ты будет вскоре много, кто обладает такой же магией, но не смог её активировать.
— Как-то мне вообще не легче становится от этой мысли, — я притворно печально опустил голову вниз.
Подняв взгляд, я встретился с его глазами и мы оба рассмеялись.
— В общем виконт, больше занятий с вами не будет, — резюмировал наставник, — но по окончанию этого года вы должны продемонстрировать нам, как и все остальные свои достижения, так что расслабляется и лоботрясничать я бы вам не советовал.
— Ой граф, — отмахнулся я от его предположений, — что-нибудь придумаю, время еще есть и я наконец-то знаю с чем имею дело и как это можно вызывать и использовать.
Погруженный в свои мысли я вернулся к себе и не сразу увидел, что мне доставили почту. Совсем изредка мне все же писал отец, точнее его пассия на которой он недавно женился, но вот этот кожаный конверт, я всегда узнавал — такими приходили письма из дома. Сердце гулко бухнуло, разгоняя кровь по телу, в висках сразу забился пульс, а руки стали подрагивать. Сарени честно выполнял свой долг и писал правду, вот только она для меня была часто не совсем приятная. Пробегая глазами строки, пропуская пока не важное, я внезапно вздрогнул и вернулся на строчку выше.
«…граф Ричард дю Валей посетил нас две недели назад и изрядно повеселил хозяйку. Теперь ни один вечер не обходится без его присутствия. Виконтесса все танцы дарит только ему, чем обижает своих давних поклонников, по разговорам слуг графа, скоро дело дойдет и до дуэли….».
Дальше он переключился на другое, но мне хватило этого. Подзабытая за это время кровавая пелена заслонила мне взгляд. Дрожь пробежала по всему телу и к моим очищенным чувствам к Натали снова брызнули ядовитые струйки ревности. За эти полгода я забыл её грубый ответ и простил ей резкость, снова захотелось написать или лучше поговорить. Может быть, что-то изменилось в ней за это время.
