– А Эреб? – спросил Локен, стараясь не давать воли своему гневу. – Почему он оказался на «Духе мщения»?
Абаддон в одно мгновение пересек зал наблюдений.
– Это не твое дело!
– Это мой Легион! – воскликнул Локен. – И потому это касается и меня.
– Больше не касается.
Локен ощутил, как в нем растет волна гнева, и угрожающе сжал кулаки. От Абаддона не укрылась его напряженность.
– Хочешь разрешить наш спор, как принято у воинов?
– Нет, Эзекиль, – сквозь зубы ответил Локен. – Что бы между нами ни произошло, ты все еще мой брат по Морнивалю, и я не стану с тобой драться.
– Ах да, Морниваль, – кивнул Абаддон. – Это была благородная идея, но я уже пожалел, что вовлек тебя в братство. А кстати, если бы дело дошло до кровопролития, неужели ты надеялся со мной справиться?
Локен не стал отвечать на его насмешку.
– Эреб все еще здесь? – спросил он.
– Эреб находится на флагманском корабле в качестве гостя, – сказал Абаддон. – И тебе лучше бы не забывать об этом. Если бы ты присоединился к нам, когда была такая возможность, ты бы получил ответы на свои вопросы. Но ты сделал свой выбор, Локен, так теперь и живи с ним.
– Эзекиль, ложа принесла в наш Легион, а может, и в другие Легионы тоже какое-то зло, что-то из варпа. Это зло погубило Джубала и овладело Тембой на Давине. Эреб лжет нам всем!
– И использует нас, верно? А еще Эреб манипулирует нами и готовит судьбу, которая хуже смерти? – насмешливо сказал Абаддон. – Тебе слишком мало известно. Если бы ты осознал величие замыслов Воителя, ты бы умолял нас принять тебя обратно.
– Так расскажи мне, Эзекиль, и, может, я попрошусь обратно. Когда-то мы считали друг друга братьями, и мы снова можем ими стать.
– Ты веришь в это, Локен? Ты откровенно дал понять, что не согласен с нами. По крайней мере, именно так сказал Торгаддон.
– Ради моего Легиона, ради Воителя я всегда могу изменить свое мнение, – ответил Локен. – Но только пока и вы согласны на это.
– Однако ты никогда не сдашься, не так ли?
– Никогда! Не сдамся, пока дух Легиона находится под угрозой.
Абаддон покачал головой:
– Мы лишь потому оказались в таком затруднительном положении, что люди вроде тебя не соглашаются идти на компромисс.
– Эзекиль, компромисс может означать только нашу гибель.
– Постарайся забыть об этом, пока продолжается нынешняя кампания. После Истваана все кончится.
– Я ни о чем не забуду, Эзекиль. И я отыщу ответы на свои вопросы, – пообещал Локен и отвернулся от своего брата.
– Если ты выступишь против нас, ты проиграешь, – предостерег его Абаддон.
– Может быть, – ответил Локен. – Но другие тоже поднимутся против вас.
– Тогда они тоже погибнут.
– Благодарю за то, что вы все собрались, – произнес Зиндерманн, удивленный и немного испуганный большим количеством пришедших людей. – Вы пошли на немалый риск ради нашей встречи.
В надежде услышать слова святой, ошибочно полагая, что она очнулась, верующие со всего корабля собрались в темной ремонтной мастерской, где повсюду виднелись потеки смазки и слова заглушались шипением трубопроводов. В толпе Зиндерманн видел людей из Легио Мортис, рабочих флотилии, персонал охраны и даже несколько солдат Имперской армии. Вооруженные винтовками воины охраняли входы в мастерскую, и их присутствие служило печальным напоминанием об опасности, нависшей над последователями Божественного Откровения.
Такое многолюдное собрание не могло остаться незамеченным, и Зиндерманн понимал, что необходимо как можно скорее уговорить людей разойтись, пока их не обнаружили, но сделать это так, чтобы не спровоцировать открытого восстания.
– До сих пор ваши собрания не привлекали внимания в силу их небольшой численности, но такое количество людей обязательно заинтересует командование, – продолжал он. – Не сомневаюсь, что в последнее время вы слышали немало странных разговоров, и, надеюсь, вы простите меня за желание уберечь вас от заблуждений.
Слухи о чудесном спасении Киилер быстро распространились по всему кораблю. Об этом шепотом говорили чумазые работяги; со скоростью эпидемии слух охватил весь штат летописцев и достиг ушей многих офицерских чинов экспедиции. Вслед за известием о способностях святой поползли разного рода вымыслы и самые фантастические выдумки, невероятные истории о вернувшихся пулях и самом Императоре, якобы говорившем непосредственно со святой, чтобы указать путь Его народу.
– Что со святой? – раздался голос из толпы. – Мы хотим ее видеть!
Зиндерманн поднял руку:
– Святая, к счастью, жива. С ней ничего не случилось, но, к сожалению, она по-прежнему спит. Кое-кто из вас слышал, что она очнулась, но, должен вас огорчить, это не так.
В мастерской поднялся возмущенный гул. Зиндерманн лишал их желанной надежды, и люди рассердились. Итератор был вынужден вспомнить свои речи в приводимых к Согласию мирах, когда, используя профессиональные уловки и приемы итераторов, провозглашал Имперские Истины.
Теперь ему придется применить те же самые методы, чтобы дать людям надежду.
– Святая все еще спит, это верно, но на один короткий миг она очнулась от дремоты и спасла мне жизнь. Я видел, что ее глаза были открыты, и я знаю, что она вернется к нам, когда мы будем больше всего в ней нуждаться. А до тех пор мы должны соблюдать осторожность, поскольку во флотилии есть силы, готовые уничтожить нас за нашу веру. Сам факт, что нам приходится собираться тайно и полагаться на вооруженных солдат ради собственной безопасности, лишнее тому подтверждение. Малогарст лично посылает воинов, чтобы положить конец встречам последователей Божественного Откровения. Уже погибли люди, и их кровь на руках Астартес. Игнаций Каркази, да упокоит Император его душу, первым осознал опасность, исходящую от необузданных Астартес, и не успели мы опомниться, как их руки протянулись к нашим шеям… Когда-то я не мог поверить в святых. Я приучил себя воспринимать только логические выводы и научные факты, а религию и суеверия отбрасывать прочь. Магия и чудеса казались невозможными, считались выдумкой невежественных людей, старавшихся понять и объяснить свой еще не познанный мир. Понадобилась жертва святой, чтобы я осознал свое невежество. Я видел, как защищает Император, но святая показала мне не только это. Император защищает тех, кто в него верит, но кто защитит самого Императора?
Зиндерманн позволил вопросу повиснуть в воздухе.
– Мы защитим! – воскликнул Титус Кассар, проталкиваясь через толпу вперед и поворачиваясь лицом к слушателям.
Зиндерманн сам попросил Кассара смешаться с толпой и тщательно проинструктировал его, когда и что сказать – основной приём итераторов усиливать впечатление от своих слов.
