Но Агерик видел, что волк покорился судьбе. Он даже не пытался увидеть, откуда пришла к нему смерть. Не пытался вытащить стрелу. Не выл предсмертным воем. Он просто прошел несколько шагов. И в этих последних шагах были достоинство и благородство, которых крестьянин никогда не смог позабыть.
Наконец, волк тяжело рухнул в траву.
— Алеа Катфад, очнись!
Девушка медленно открыла глаза. Было еще темно, но она различила лицо Эрвана, державшего один из последних факелов. Магистраж улыбнулся ей. Потом наклонился и поцеловал в губы.
— Идем! — затараторил Мьолльн, стоявший позади юноши. — Уходим! Скорее отсюда, не могу больше! Господин Эрван, помогите моей маленькой метательнице камней встать, вот так, и не будем терять ни минуты, нет, ни одного мгновения!
Еще немного, и Мьолльн был готов взорваться. Конечно, он беспокоился за свою подругу, но уже не мог выносить темноту и духоту.
— Как ты, сестренка? — спросил подошедший Тагор.
— Все хорошо, — ответила Алеа, потирая лицо.
У нее страшно болела голова, но она попыталась встать. В темноте сделать это было еще труднее. Эрван взял ее за руку и помог удержаться на ногах. Она глубоко вдохнула, пытаясь прийти в себя, но ее ноги пока плохо слушались, а раненые руки сильно болели.
— Идем, — все-таки сказала она.
Ей самой не терпелось уйти из этой пещеры, и она догадывалась, что все думают точно так же — будь то туатанны или Воины Земли, взрослые или дети. Они снова двинулись в путь, и Тагор скомандовал своим воинам выступать.
Пещера все сужалась, шаги гулко отдавались в темноте.
— Сколько человек мы потеряли? — спросила Алеа у Эрвана, шагавшего рядом с ней.
— Только троих.
— Это уже слишком много! — воскликнула Алеа. — Я не должна была вести людей этой дорогой.
— Мы потеряли бы гораздо больше, если бы не ты, — возразил Эрван. — Тебе не в чем себя упрекать, все здесь тебе благодарны. Скажу больше, они все тобой восхищаются. Большинство из них никогда не видели друидической магии, а твоя еще более поразительна!
— Лучше бы я поразила их своей мудростью, чем этим ужасным зрелищем! — горько посетовала Алеа, склонив голову к магистражу.
— Что до меня, я восхищаюсь тем и другим, — с улыбкой ответил тот.
Алеа прижала к себе руку Эрвана. То, что он рядом, как никогда, придавало ей силы и бодрости духа, помогало примириться со своей судьбой и легче принять те испытания, на которые она обрекла остальных. Когда он был с ней, она меньше боялась того, что ждало ее впереди.
— Ты сейчас назвал меня Алеа Катфад? — проговорила она.
— Так тебя зовут, — ответил Эрван.
— Да, это мое имя. Ты первый, кто вспомнил об этом.
Вдруг раздался испуганный крик Мьолльна. Ему не терпелось поскорей выбраться наружу, и он шагал во главе колонны рядом с Фингином.
— Что случилось? — встревожился Эрван и ускорил шаг.
Фингин и Мьолльн остановились. Сейчас они стояли рядом и разглядывали нечто, лежавшее впереди на земле.
Алеа и Эрван подошли к ним и поняли, что так напугало гнома. Череп дракона. Огромный, длинный и плоский череп, наполовину ушедший в землю. Весь лоб до самых глазниц был покрыт шишковатыми наростами.
— Мьолльн, этот дракон уже давно мертв, я не думаю, что он может причинить нам зло. Идем же!
Мьолльн подошел ближе, наклонился над черепом, помедлил, потом вырвал один зуб. Затем поднес его к факелу Эрвана, восхищенно присвистнул и положил в карман. После этого он снова пошел вперед. За ним, улыбаясь, двинулись остальные.
Пятьсот человек один за другим безмолвно прошествовали мимо останков. Один молодой туатанн заметил, что им повезло, что они повстречали всего лишь летучих мышей, а не такое чудовище.
Так шли они долго, потеряв счет времени, усталые и голодные. Казалось, гора никогда не кончится.
Вскоре остался всего один факел в начале колонны. Фингин с грехом пополам пытался повторить то, что сделала Алеа, но такого яркого света у него не получилось. В темноте можно было различить только силуэты двух-трех человек, идущих впереди. Во главе строя осторожно шагали Фингин и Мьолльн, ощупывая руками стены пещеры, а ногами — почву.
И вдруг, когда все уже начали впадать в отчаяние, впереди забрезжил луч света.
Глава 5
Большая псовая охота
Я позову Киарана. Он нужен мне. Чтобы поразмыслить. Я не знаю, что друиды должны будут делать завтра. Должна ли я взять их с собой? А когда все кончится, исчезнут ли они также, как, согласно легенде, исчезнет сайман? Если все это должно сгинуть, мне будет не хватать этих мгновений. Этих встреч в мире Джар.
Вот и он. В своем наряде странника. С улыбкой на устах. С видом мечтателя. Кто сегодня знает его так же, как я? Кто знает, что он дает мне, когда мы видимся здесь? Как будут вспоминать об этом друиде, когда он уйдет? Он станет одним из тех молчаливых: существ, вошедших в историю, не требуя взамен почестей. И люди его забудут.
— Видели ли вы мою волчицу, Киаран, в мире Джар?
— Белую волчицу? Нет, я давно ее здесь не видел.
— Может быть, она умерла?
— Возможно. Но возможно и то, что ее сны просто уже не приводят ее сюда. Те существа, которые не могут управлять своим присутствием здесь, иногда могут не показываться годами.
— Я скучаю по ней.
— Она волчица, Алеа. Ей лучше вдали от людей.
— Это правда. И все-таки я скучаю.
Киаран смотрит на меня. В его взгляде есть что-то от Фелима. Я помню его глаза.
— Что происходит в Совете?
— Эрнан убедил остальных братьев, что мы должны присоединиться к вам, все, кроме одного.
— Аэнгуса?
— Да. Он тоже покинул нас. И не сказал, куда отправился. Возможно, он примкнет к королеве.
— Может быть.
Амина. Почему наши судьбы так сложились? Как бы я хотела это понять. Мне хотелось бы повидать тебя, Амина. Посмотреть, что осталось от тех девчонок, которыми мы были когда-то.
— Алеа, сейчас мы уезжаем в Тарнею. Эрнан хочет там с вами встретиться.
— Хорошо. Вы не будете лишними. Будете стеречь город вместе с Воинами Земли и туатаннами.
— А вы?
— Я — нет. Мое дело — дорога, друид, вам это прекрасно известно. Мне тяжело жить с моей армией. Знаю, что без нее нельзя и что она мне нужна, но мне также нужно побыть одной, только среди близких друзей.
— Понимаю. Поразмыслили ли вы над вопросом, который я задал вам в прошлый раз?
