Данный ход стал ошибочным. Через несколько виражей монстр нарвался на тупик, только сообразил это, истратив кучу ценнейших секунд. Он очутился на очень широкой для этих мест площадке размером десять на десять метров, у стен которой выстроились деревянные бочонки многоярусной конструкции, а рядом была деревянная дверь. Судя по всему, это хранилище одного из жильцов или нескольких сразу.
Здесь ящер отыскал две дороги, но они оказались сильно узкие. Руки ещё пролазили, но вот туловище застревало. Ловушка!
– Привет, – прошелестел голос. – Далеко собрался?
Монстр встал лицом к врагу и замер. Хищница вышла из тёмного проёма, и теперь оба зверя стояли, будто повздорившие ковбои, готовые выхватить револьверы в любой момент. Из шумов, кроме ветра, ничего не существовало, даже крики быков куда-то запропастились. В голове Михаила возрождались старые колющие слова: «А ведь с твоим новым обликом ты без труда совладал бы с ними. Но… ты пуглив, как заяц.»
– Хотела смыться, жаба трусливая! – добавляла горечи пантера. – Не получится, дружок. Обожди малость, скоро за тобой придут!
Мудрая цитата крутилась без остановки, точно заклинившая пластинка в граммофоне. Всё чаще и громче, как и дыхание. Внутри организма закипели странные процессы. Он ощутил, что в нём накапливается энергия неопознанной принадлежности. «Трус! Трус! Трус!» – повторялось убийственное слово, подобно укусам пчелиного роя. Уровень энергии начал зашкаливать, Михаил вдруг дико пожелал прослезиться, но не смог. Наверное, у него не было слезных желёз. Он понял, какие чувства подчинили рептилию – обида и гнев на соперницу. Теперь он походил на мину для подводных лодок. Стоит задеть и…
Эту оплошность и допустила пантера.
– Прекрати пыхтеть, гадина чешуйчатая! Заткнись! – рявкнула она. Всё! Ущемляющая фраза послужила спичкой, брошенной в чан с порохом. Он больше не управлял эмоциями, сейчас они хозяйничали над ним и повелевали уничтожить, разрушить, стереть, умертвить, аннигилировать жалкую тварь, посмевшую оскорбить его. В мозг ударила рок-композиция, которую он так часто гнал в мастерской после школы, выплёскивая бешенство на стенах постройки.
Пантера слегка удивилась тому, что ящер ринулся на неё без тени страха. В кошачьих глазах зациркулировало электричество, и выпущенная молния поразила монстра в грудь. Пантера прониклась абсолютной уверенностью в боевую мощь своей стрелы, но… в чём дело? Атака почти не повлияла на его скорость и координацию движений. Никто раньше такого не выдерживал! Кошка попыталась снова произвести залп, но ящер опередил её. Он вцепился зверю когтями в горло и швырнул через всю площадку в стену. Та взвыла от боли и свалилась на покрытую щебнем землю, однако монстр не оставил её в покое, проделав эту же операцию четыре раза. Естественно, такой массаж переломал бедняге лапы и рёбра, она не могла подняться и лежала с разорванным горлом, подавая слабые признаки жизни.
А с рептилией творилось нечто демоническое. Ему было мало страданий жертвы. Он нуждался в её смерти! Он подошёл к пантере, склонился над ней и приготовился распороть глотку когтями окончательно, чтобы насладиться тем, как подлое создание будет корчиться в агонии и захлёбываться собственной кровью. Но представил себе это восхитительное зрелище и его пальцы, находившиеся в нескольких сантиметрах от хрупкой, повреждённой шеи, подрагивали в предвкушении.
Намереваясь совершить финальный удар, монстр напряг пальцы. Неожиданно их пронзила жуткая боль, словно от тысячи игл. Короткие когти меньше, чем за полсекунды, увеличились… И вот, зарезанная длинными ножами пантера лежала в алой лужице, пошевеливая лапами и хвостом до тех пор, пока жизнь навсегда не покинула её…
Михаил, казалось, тоже умер. Он застыл в этом положении где-то минуты на три, не было слышно даже дыхания. Далеко еле различались вопли минотавров, которые и вывели ящера из пассивного состояния. Он медленно вынул лезвия из мясной туши и стеклянным взглядом уставился на них. Сорока сантиметровые стальные клинки, запачканные кровью, тускло мерцали при свете закатного солнца. Вечерело…
Битва кипела лишь около двух минут, ящер в истощении пал плашмя на каменную поверхность, будто это длилось два часа. Его когти вновь стали прежними. Он видел перед собой безграничный и чистый небесный океан, в котором находил покой и гармонию. Хотелось пропитаться ими насквозь и ни о чём не мыслить. Одолевала соблазнительная, огромной силы истома, заманивающая в волшебную и благоухающую долину снов, где позволено отдаться забвению, похоронить на время все тяготы, страдания, увечия, реки крови и смерти. Веки тяжелели и опускались, из-за чего небо приобретало тёмные тона. Последнее, что почувствовал ящер, это приятная теплота в разболевшихся глазах, которые теперь были защищены от щиплющего воздуха…
«Проснись, Михаил…» – тихий голос вторгся во вселенную его сна. Ему снилось, будто он пребывает в невесомости посреди тысяч звёзд, где всё оледенело, и не было ни единого движения и звука. Только он, звёзды и спокойствие…
«Михаил, просыпайся, – вторил голос, но ящер хотел подольше задержаться в этом уютном космосе и ничего не делать, кроме как наслаждаться. Он продолжал спать…
«Да кончай уже дрыхнуть, суслик таёжный!!!» – взорвалась Судьба дьявольским голосом. В одно мгновение чернота с мерцающими точками сменилась голубым фоном. От внезапного просветления у Михаила произошло быстротечное замутнение в глазах и немного засвербело в носу. Он молчал, его обмякшее тело прилипло к каменной постели – обычные симптомы разбитости после спячки. Не желая действовать, он ожидал указаний начальницы, с удовольствием пролёживая каждую подаренную ею секунду.
«Вставай, доходяга! Сматываться надо! – выговорила она хрипло, но не очень строго, если мерить относительно её стандартов ярости.
«Куда нам спешить? – беспечно промямлил монстр, зевнув во всю пасть и облокотившись.
«Куда, куда… За тобой, олух, спецгруппу отправили! Скоро здесь таких пантер штук двадцать копошиться будут, тебя вынюхивать.»
При слове «пантера» Михаил помрачнел. Он вяло поднялся на ноги, опёрся на деревянную конструкцию из бочек и мрачно глянул на холодный труп. Он с сожалением вспомнил, сколько совершил всего.
«Долго я спал?» – спросил ящер.
«Пятнадцать минут. Учти мою заботу, салага! Целых пятнадцать минут тебе разрешила отдохнуть! А могла бы сразу погнать.» – надменно проговорила спутница.
Но Михаил думал о другом:
«Я убил живое создание…»
«Ну и что?» – презрительно буркнула Судьба.
Михаил был поражён таким безразличием к чужой гибели.
