— Эта тропа выдержит живых. По ней вы сможете двигаться с нашей скоростью.
Глава 7
— Сегодня ночью, — сказал господин Митрил, глядя в окно, выходящее на восток. — Ближе к полуночи.
Альмар тоже слышал приближение Волны. Степь отчетливо звучала иначе.
Третья Волна, которую ему придется увидеть.
Потом господин Митрил отвернулся от окна, и Альмар заметил, как глубоко между его бровей пролегла вертикальная складка.
— Что-то не так? — спросил мальчик.
— Духи злы, — ответил тот отрывисто.
Альмар сглотнул, сразу вспомнив убитого им подростка-туура. Взгляд господина Митрила стал понимающим, и он тихо рассмеялся:
— Нет, парень, ты тут точно не причем. Духам нет дела до щенков, которые погибли из-за собственной дурости. Духи злы из-за чего-то куда более серьезного. В последний раз я чувствовал такую ярость Волны много лет назад…
Складка между бровями стала еще глубже. Господин Митрил подошел к своему походному мешку, вытащил несколько кошелей, раскрыл первый и вытянул оттуда то, что выглядело как амулет, и амулетом, наверное, и было — кусок прозрачного горного хрусталя на тонкой цепочке. Вытянул, повесил себе на шею поверх одежды. За этим последовали широкие кожаные ремни, которыми он обмотал себе руки от запястья до локтя и надежно закрепил.
— Что случилось тогда, много лет? — спросил Альмар.
— Нападение, — отвечая, полуэльф продолжал доставать новые вещи. Тонкий витой головной обруч из светлого металла, который он тут же надел. Две тонкие веревки, сплетенные из красных и золотых нитей. Первую веревку господин Митрил сунул себе за пазуху, вторую протянул было Альмару, но потом опустил руку и покачал головой:
— Напомни мне научить тебя пользоваться ааше-нувэ. Потом, когда Волна пройдет.
Альмар кивнул и продолжал молча наблюдать, как господин Митрил достает все новые и новые вещи. Последними оказались короткий кривой меч и парный к нему кинжал, тоже с искривленным лезвием. Такое оружие, насколько Альмар знал, любили в Каганате.
Полуэльф взял меч в правую руку, кинжал в левую, сделал несколько выпадов и защитных приемов, примеряясь, потом убрал в ножны на поясе и задумчиво оглядел Альмара.
— Кольчугу надень.
Не споря, мальчик полез в свой походный мешок.
— Вы думаете, на нас кто-то нападет?
— Не то чтобы думаю, но лучше подготовиться. Духи злы не просто так.
— А нападение, которое случилось много лет назад? Расскажите, что тогда произошло.
Господин Митрил не отвечал долго, потом проговорил с неохотой:
— Тогда от рук чужаков здесь, в Степи, погибло много людей. Когда-нибудь я расскажу тебе подробнее. Но не сейчас.
В памяти Альмара всплыло воспоминание: рассказ Ниты о том, как она спасла «Мэля». Спасла его самого, но не его маму, и за это он посчитал ее плохим другом.
— Когда оно случилось, то нападение?
Господин Митрил пожал плечами.
— Давно. Ты тогда еще не родился.
Значит, это не могло быть то самое нападение, потому что Нита была даже младше Альмара. Ей вряд ли было больше семи лет. Ну самое большее — восемь. Старше она точно не выглядела.
Выглядела…
Но ведь выглядеть и быть — это не одно и то же.
Нита называла себя чародейкой и умела вещи, доступные только взрослым сильным магам. Ходить по воздуху, например. А еще она могла появляться и исчезать где угодно без всяких Врат. Или частично менять свое тело. А когда они играли с магией, она никогда даже не заикалась о том, что ее резерв истощается. Вообще не упоминала резерв — будто бы он был бездонным или же она вовсе в нем не нуждалась…
— Подойди-ка, — велел между тем полукровка и повязал двуцветную веревку вокруг пояса Альмара, прямо поверх кольчуги, проговорив одновременно короткий речитатив на незнакомом мальчику диалекте. Потом объяснил: — Это амулет невидимости. Пока он на тебе, ничьи глаза кроме моих не смогут тебя увидеть до следующего полудня. А сейчас ложись и постарайся заснуть. Волна придет только через несколько часов.
С этими словами господин Митрил достал из очередного кошеля горсть крупных коричневых зерен бунна и закинул себе в рот. Бунна давали прилив сил и бодрости. Сам господин Митрил спать явно не собирался.
Альмар спорить не стал. Расстелил попону, устроился поудобнее, накрылся теплым зимним плащом и провалился в сон почти сразу.
* * *
Когда вдали появились очертания крепости, Тенур приказал остановиться и о чем-то коротко переговорил с двумя другими боевыми магами. Потом раздал всем в отряде по амулету — по крупному черному камню в серебряной оправе и на серебряной же цепочке — и велел надеть под одежду так, чтобы камень касался голой кожи.
Хотя черный, без бликов, взгляд камень притягивал. Его хотелось гладить, рассматривать, любоваться тем, как отражается вечернее солнце в полированной поверхности. Лисс ювелиром не был и камни знал лишь по названиям. Этот мог быть как ониксом, так и обсидианом. А может галатом или турмалином?
Остальные в отряде уже повесили амулеты себе на шеи, а Лисс свой все еще разглядывал, когда изнутри камня блеснуло сперва алым, потом фиолетовым, потом зеленым, а пальцы, держащие камень, закололо. А затем из глубины камня, словно из-под воды, выплыл глаз и уставился на него. То есть глаз оставался внутри камня, но смотрел прямо на Лисса, будто изучая. Самый обычный человеческий глаз, с голубоватой радужной оболочкой и круглым черным зрачком, который то расширялся, то уменьшался.
Лисс смотрел на глаз, глаз смотрел на Лисса, и это длилось до тех пор, пока кто-то рядом что-то не сказал, и Лисс не очнулся, не вскинул голову и не понял, что на него смотрит очень недовольный Тенур.
— Я велел надеть амулет, — процедил старший маг сквозь зубы, — надеть, а не разглядывать!
— Что это за бесовщина? — слабым голосом спросил Лисс, показывая тому одиноко плавающий глаз. Вернее, пытаясь показать, потому что взглянуть на камень с его обитателем Тенур не соизволил.
— Надень амулет. Живо, — приказал он негромко, но чеканя при этом каждое слово. И у Лисса возникло отчетливое ощущение, что от быстрой, но при этом болезненной смерти его отделяет всего несколько мгновений.
Руки будто сами поднялись, надели цепочку с амулетом на шею и засунули камень под одежду — точно как было велено.
Тенур отъехал от него не сразу. Еще несколько мгновений продолжал сверлить взглядом и только потом направил коня к центру отряда. А у Лисса вдруг появилось дикое ощущение, что если Тенур сейчас обернется, то вместо лица у него окажется зубастая морда — точно как у магистра Драу.
Тенур тем временем вновь достал из седельной сумки сферу Ангун и начал произносить заклинание на все том же шипяще-рычащем языке. Камень амулета сперва потеплел, но вскоре приятное тепло сменилось жжением. Судя по выражениям лиц как магов, так и наемников, они это ощутили тоже, но пожаловался никто не посмел.
Когда Тенур опустил Ангун и жжение стихло, Лисс оглядел окружающую степь, пытаясь понять, что изменилось, но степь осталась прежней.
А вот отряд нет.
Люди таяли. И лошади, на которых они сидели, таяли тоже. Становились сперва полупрозрачными, а потом прозрачными почти полностью. От каждого всадника остался лишь слабо обрисованный силуэт, едва-едва заметный.
— Это полог невидимости и неслышимости, — повысив голос, объявил Тенур. — Нам не нужно, чтобы Митрил заметил наше приближение и пустился в бега.
Лиссу просились на язык десятки вопросов — в основном связанных с действием сферы Ангун — но усилием воли он заставил себя промолчать. Потом. Он задаст все эти вопросы потом, учителю, а не этому… недружелюбному магу.
Путь до Хранимого места занял пару часов. Когда оно со своей высокой крепостной стеной, четырьмя башнями и так удобно открытыми воротами оказалось уже совсем рядом, Тенур вновь остановил отряд.
— Напоминаю. Хотя Митрил не маг, он много лет был правой рукой Тонгила. Он опасен, изворотлив, хитер, и наверняка готов ко всему. Не забывайте — нам он нужен только живым. И если кто-то из вас нарушит приказ и убьет его, не важно по какой причине, того я прикончу лично!
