— Ты посильнее, посильнее, — немного согнув спину, промурлыкал он, и меня бросило в дрожь. Как бы я не хотела, невольно всё равно прикасалась кончиками пальцев к его бронзовой, шелковистой на ощупь коже без единого шрама, и это было крайне странно: какую он прожил насыщенную жизнь, и какое было у неё «начало». Хотя, возможно, что кожа у демонионов быстро регенерирует, и шрамы просто не образовываются, а может, есть другая причина.
В общем, как вы думаете, что–то путное у меня из рисунка вышло, когда я больше на широкую спину любовалась, периодически, будто невзначай, её поглаживая, вместо того, чтобы смотреть на листок? Естественно, нет! Мой «шедевр» больше походил на мазню пьяного в стельку человека, страдающего ещё и эпилепсией, у которого как раз в момент «творчества» случился приступ этого жуткого заболевания.
Когда я увидела континенты хаотичной формы, причем Австралия больше походила на часть Южной Америки, я захотела сразу это сжечь. Однако Мао, заметив, что я остановилась, развернулся и буквально выхватил у меня листок. После, покрутив его разными сторонами, уточнил:
— А где мы сейчас находимся?
— Может, я перерисую? А то… немного кривовато вышло, — приуменьшила я масштаб получившейся трагедии.
— Точность не важна, — бросил он, а я нервно хмыкнула. Точность… тут и не поймешь, что я, в лице художника, пыталась изобразить, даже если тебе скажут.
— Вот тут, — пальчиком я указала на наше возможное местонахождение. И добавила, сместившись чуть ниже: — А были вот здесь.
– Прекрасно. А где твой дом?
— Где–то тут, — на «кракозябре», изображающей Евразию, я уже ручкой указала на примерную точку.
— Далековато. Поблизости нет ярких ориентиров, — мужчина прищурился и задумчиво почесал подбородок. — Хотя… Если мы переместимся сюда, — он постучал ногтем по «верху Африки», — а потом сюда… — теперь он ткнул в область Европы.
И Мао надолго замолчал, продолжая водить по моим каракулям указательным пальцем.
— А что вот здесь находится? — вдруг спросил он, когда я уже погрузилась в думы о вечном, точнее, о красивых мужчинах с голым торсом, а мой хвост, обнаглев вкрай, беззастенчиво поглаживал Маору по бедру.
— Могу только предположить. Как ты понимаешь — карта… неточная.
— Да неважно.
— Страна под названием Испания. Если верить моему рисунку, но даже я бы ему не верила.
— Вот туда мы и отправимся, — он резко поднялся, взмахом руки вытащил свой «плащ» из «кармана» и накинул его на плечи. Затем схватил меня за руку и, как на буксире, потащил на выход.
— Погоди! — припрыгивая, не успевая за широким шагом, пропищала я. — Нам бы переодеться…
— Успеешь ещё потом прихорошиться, — не терпящим возражений голосом перебил меня демонион, и, как только мы вышли наружу, он убрал одной рукой шатер, второй — начал создавать портал.
— Да причем тут хорошиться! Там ведь могут быть… — моё пояснение я договорила, находясь, стоя по колено в воде, на достаточно оживленном пляже в разгар дня. — Люди! Я ведь говорила, что карта у меня так себе!
— Промахнулись?
— Откуда же я знаю, куда мы должны были попасть, — прошипела я, прижимаясь к нему всем телом, словно пыталась скрыться от глаз ошарашенных людей, рядом с которыми мы возникли. И я полностью понимаю всю их крайнюю степень удивления — солнышко над головой ярко светит, ты стоишь, с милым любуешься, а в метре от тебя вдруг возникает колоритная парочка — мужик огромный с рогами, благо, что без крыльев, и ушастая–хвостатая девушка в длинном платье, причем появились они не пойми откуда.
— Рога скрой, прош–ш–у тебя! И… сделай так, пожалуйста, чтобы они нас не видели! — я крепко схватила его за руку, пытаясь обратить на себя его внимание.
Маору ничего не ответил, однако коротко кивнул, и уже через секунду у влюбленной темноволосой парочки глаза стали ещё больше, и они начали, бормоча что–то то ли на испанском, то ли на португальском, оглядываться по сторонам, эмоционально обсуждая, видимо, нас.
Демонион, неторопливо оглядевшись по сторонам, подхватил меня на руки, за его спиной раскрылись огромные крылья. И, окатив водой, что лилась с нашей одежды, двоих влюбленных, которые уже окончательно обалдели от происходящего, мы поднялись метров на пятнадцать и полетели в сторону каких–то руин.
— Почему ты не дослушал меня? — поинтересовалась я, насупившись. — Я ведь ещё до этого тебе говорила, что нам лучше заранее переодеться, чтобы не привлекать к себе внимание.
— Момент был крайне благоприятный: вспышка на вашем солнце. Благодаря этому я практически не потратил энергию при перемещении, так что не было времени на обсуждения и раздумья. Сейчас тут и переоденемся, — он кивнул на огороженные небольшим забором руины и начал снижаться, — и перекусим.
— Ты прямо ТУТ шатер ставить будешь? — нет, площадка, конечно, была здесь что надо… но всё–таки памятник древности! Но, думается мне, что Мао было на этот памятник абсолютно и полностью плевать. Он вообще сам, если так посудить, древность. Но уж больно хорошо сохранившаяся, аппетитная такая, соблазнительная, рогатая и вредная!
— Да. Мы надолго не задержимся, чтобы мне не тратить энергию на поддержание заклинание невидимости, — перед самым приземлением Маору выставил шатер, и мы буквально влетели внутрь.
Мужчина опустил меня на ковер и, потянувшись, широко зевнул.
— Всё–таки где солнца больше, там я себя значительно лучше чувствую, — и опять зевнул!
— Ты не выспался, что ли? — я, отодвинув ткань шатра, высунула край платья и отжала его получше.
— С чего ты это взяла? — и это спрашивает меня постоянно зевающий мужчина? — Я спал четыре часа, мне этого более чем достаточно, чтобы нормально функционировать.
— Да ты за последнюю минуту уже раз пять зевнул!
— А, ты об этом, — он усмехнулся. — Нет, это связано с недостатком магии в вашем мире. Как если бы я сравнил это… Когда, к примеру, в помещении душно и не хватает кислорода, тебя ведь тянет зевнуть?
Я утвердительно кивнула.
— Вот так и здесь. Для меня нормальное состояние — когда энергии максимум, и она плотным потоком заполняет все каналы. Сейчас же мне пришлось потратить силу на перемещение сюда, выбрав процентов пять, ещё мы с тобой совершили одно перемещение уже по твоему миру — минимум полпроцента. Ну и по мелочи — вот и получается, что даже с учетом сна и еды у меня уже недостаток маны в шесть процентов от общего запаса.
— Ясно, — протянула я задумчиво, попутно вспоминая, что и в другом мире он тоже постоянно зевал, движения его казались скупыми, размеренными и неторопливыми. Вот, значит, в чем была причина! И именно поэтому он всегда на Армадане был таким… другим и никогда не зевал. Минус одна загадка.
