Вообще-то, предков моих тоже регулярно били, прадедушка мой почти всю армию потерял, и ещё пришлось брата выкупать из плена, благо, средства нашлись.
— Лично я думаю, что задача правителя, — не только и не столько воевать, врезаясь на коне в гущу врагов, сколько управлять. Если правитель не стал сам участвовать в битве, но обеспечил большую армию, вооружил их и накормил, будет ли победа, принесённая ей менее славной?
— Не знаю, — честно сказала она, откидываясь на спинку стула, — но обычно король идёт впереди войска, ведя его к победе.
Угу, подумал я, у всех на поле боя мораль поднимается, но только до того момента, когда Его Величество слетит с коня и помрёт под копытами с обломком копья в животе. От этого никто не застрахован, а после войско просто разбежится, поскольку воевать уже не за кого будет.
— Так что, — решил я сменить тему, — ты готова к очередному испытанию?
— Ты про… купание? — спросила она, виновато опустив глаза, краска привычно заливала её лицо.
— Разумеется, бассейн уже полон, вода тёплая, так и зовёт в неё окунуться.
Она промолчала, что я воспринял, как согласие. Протянув ей руку, я поднялся и повёл её в кабинет водных процедур. Мы встали на краю бассейна, она снова опустила глаза, но ничего не сказала.
— Тебе помощь нужна? — спросил я. — Слуг звать нежелательно, а платье у тебя такое сложное. В нём столько застёжек и шнуровка.
Она подняла голову и посмотрела мне в глаза, а потом покорно повернулась спиной, а я, сообразив, что нужно делать, начал развязывать шнуровку на корсете.
Когда моя одежда полетела на пол, а сам я плюхнулся в тёплую воду, стараясь поднимать поменьше брызг, она всё ещё стояла на краю, одетая в одну только нижнюю рубаху, тонкий шёлк которой почти ничего не скрывал, позволяя мне любоваться на тонкую девичью фигуру.
— Ну, что же ты? — спросил я ласково, — видишь, я не стесняюсь.
Ещё бы я стеснялся, с такой-то фигурой и всем остальным, чем наградила природа короля Айкона.
Она несколько секунд раздумывала, потом аккуратно сняла бретельки с плеч. Рубаха упала вниз, открыв юное тело во всей красе. В моём мире сошла бы за модель. Фигура-шнурок, тонкие ноги, узкие бёдра, едва заметная округлость на попе и маленькая, по-детски торчащая грудь. Только рост мелковат. Она попыталась прикрыться руками, но поняла глупость этой затеи, потому просто опустила руки и выпрямилась, демонстрируя открытую грудь и небольшой треугольник волос на лобке. Через несколько секунд она всё же сообразила, как ей можно прикрыться. Выдернув из головы пару лент, она распустила волосы, которые сразу упали до пояса, заменяя собой футболку.
— Иди ко мне, — позвал я.
Она присела на краю, потрогала рукой воду, после чего скользнула вниз. Плавать она не умела, а потому сразу же ухватила меня за руку. Подплыв вплотную, она прижалась ко мне и обхватила меня ногами. Поза была недвусмысленной, мне оставалось одно движение, чтобы… Впрочем, делать это я не стал, по сугубо практическим соображениям. Глубина бассейна была рассчитана на меня, чтобы я окунался по шею. А у неё рост был едва полтора метра, если опустить её вниз, то она банально утонет. Да и не время пока, хотя она явно уже готова. Мы слились в поцелуе, она тёрлась об мою грудь и слегка постанывала. А мне было приятно с ней, просто приятно. Даже жалко будет её…
После купания мы продолжили скатываться вниз по лестнице разврата, хотя физически она продолжала оставаться невинной… Теперь мы переместились в постель, после чего она, сама(!) попросила показать ей, как это происходит, для чего я вызвал одну из наложниц и уложил перед собой. Обнажённая Эллина сидела рядом, глядя на происходящее широко распахнутыми глазами, видимо, ранее женское тело было для неё под таким же запретом, как и мужское.
— У неё нет волос, — заметила она вдруг, указывая пальцем.
— Да — согласился я, лапая руками жертву, — волосы удаляются комком смолы, процедура очень болезненная, но потом всё выглядит красиво и гораздо легче в плане чистоты. Ты, правда, хочешь посмотреть?
— Да, Айкон, начинай.
Глава двенадцатая
Время неумолимо двигалось к развязке. Завтра должны были приехать все гости, что приглашены на свадьбу, днём их устроят, а вечером произойдёт обряд, когда жрец нас обвенчает перед семейным богом. Но это будет только завтра, а сегодня мы, как уже много раз до этого, сидели в моих покоях, ужинали и беседовали о всякой ерунде. Эллина много смеялась, а я подливал ей вина в кубок.
При этом она не обратила внимание, что я для чего-то надел кирасу, а рядом с креслом стоит двуручный меч, которым я владел уже довольно сносно. Мало ли, какие причуды могут быть у короля, тем более, что завтра он станет не просто королём, а её законным мужем, а её все будут именовать королевой. Наивный ребёнок.
Когда стемнело, я позвал её на балкон. Отсюда открывался отличный вид, хотя ночной город разглядеть было сложно, только несколько зданий, освещённых фонарями. Прижимая её тонкую фигуру к себе, я смотрел вперёд. Из всех фонарей меня заботил более всего один, что находился близ казарм пехотинцев. Вот он погас, потом снова вспыхнул, снова погас, и так четыре раза, удовлетворённо кивнув своим мыслям, я разорвал объятия и сказал ей:
— Постой здесь немного, я принесу вина.
Она не поняла, зачем нести вино сюда и почему это следует сделать именно мне, но осталась стоять у перил. А я, быстро дошагав до столика, налил вина в оба кубка, а перед тем, как взять их в руки, вынул из потайного кармашка крошечную картонную пробирку, заткнутую пробкой, оттуда высыпалась щепотка серого порошка, напоминающего порох, которая тут же растворилась в бокале моей невесты.
Вернувшись на балкон, я протянул ей кубок и сказал:
— Давай, до дна, за нашу завтрашнюю свадьбу.
Вина было немного, а порошок, как заверял меня Альрик, не имел ни вкуса, ни запаха. Эллина с удовольствием допила вино и посмотрела на меня изрядно уже пьяными глазами.
— Пойдём, — сказал я, указывая на дверь, ведущую в покои, — присядем и подумаем.
О чём предстояло подумать, я не сказал, а она уже не спросила, порошок подействовал быстро, уже подходя к кровати она сильно пошатнулась, обернулась ко мне, мутные глаза выражали удивление, а рот открылся, чтобы сказать что-то, но раздались только хрипы. Юная герцогиня и без пяти минут королева упала на кровать, то есть, упала бы, если бы я не поймал её на лету и не положил аккуратно.
После того, как глаза её закрылись, я выждал ещё пять минут, после чего проверил пульс и послушал сердце, ни того, ни другого не было. Теперь нужно звать её папашу. Выглянув в коридор, я изобразил тревожность и буквально крикнул стражникам:
— Позовите врача! И герцога Мелькора тоже, срочно, моей невесте плохо!
Дважды приказывать не пришлось, один из рыцарей охраны сорвался с места и, громко лязгая железом, вприпрыжку побежал по коридору. Он их приведёт, можно не сомневаться.
Интересующие меня персоны прибыли минут через десять, я изобразил на лице скорбь, а когда они вошли, попытался объяснить:
— Мы сидели, пили вино, разговаривали, тут у неё закружилась голова, потом она легла и потеряла сознание.
Лекарь, отталкивая герцога, бросился к лежавшей без движения Эллине, проверил пульс, заглянул в глаза, даже ткнул иглой, бесполезно. Обернувшись к герцогу, он развёл пухлыми ладонями.
— Я бессилен, Ваше Сиятельство, она мертва, думаю, это яд.
Я даже не стал изображать удивление. Мелькор побледнел, потом покраснел, потом пошёл пятнами. Глаза готовы были меня испепелить. Он бы и сам кинулся на меня, только я вдвое больше и втрое моложе, к тому же, в кирасе и при мече, а у него даже ножа нет, голова его явно кипела, прокручивая тот самый план Б.
Наконец, он принял решение, схватил за рукав лекаря, резко пошёл к выходу, теперь уже всё было ясно, дочери у него больше нет, никакого совместного потомка не будет, а потому захватывать власть придётся самостоятельно. А никчёмного отпрыска королевской крови давно пора убрать.
