— Нет. Если все сложится, как мы планируем, то на абордаж мы их возьмем сами… — сказал Конти. — У нас больше шансов выжить. Хотя… десант не помешает — мало ли, как все сложится…
— Значит, за мной грузовик? — не отрывая взгляда от голограммы, спросил Ридли.
— И грамотные саперы, способные рассчитать толщину страхующих наши «Кречеты» бронеплит… — уточнил Виктор.
— Хорошо. А вы пока можете отсыпаться.
Грузовик вывалился в систему Пронина в точно расчетное время, и я тут же посмотрел на тактический экран. Конвой Циклопов находился именно там, где мы и предполагали — в шести минутах разгона от орбитальной крепости. Причем транспорт продолжал разгон, а две маленькие точки, еле заметные на фоне гравитационных возмущений, вызванных мощнейшей силовой установкой сопровождаемой ими громадины, уже начали разворот. Удостоверившись, что, кроме конвоя и орбитальной крепости Циклопов, в системе никого нет, я активировал групповой режим БК-ашки и через аналогичные устройства остальных ребят подключился к искинам всех пяти «Кречетов».
После двухчасовой тренировки перед вылетом с Лагоса ощущать себя в пяти кораблях одновременно было немного легче. Кроме того, оказалось, что перехватывать все функции их пилотов нет необходимости — приоритет моих команд был выше, и при «совместном» управлении задержек с правильной реакцией искинов на запрос «Мастер-пилота» не возникало.
Последний термин, прописанный в инструкции, здорово действовал мне на нервы — называя себя так даже в мыслях, я ощущал стыд. Оттого, что это понятие для меня было мерилом летного мастерства. Уровнем, о котором я мог только мечтать, И хотя, если верить результатам тестов Родригеса и его компании, я уже летал лучше Кощеева, чувствовать себя самозванцем мне не хотелось. Впрочем, термина лучше я придумать не смог и поэтому был вынужден пользоваться этим.
Режим неполного перехвата нравился больше не только мне судя по рассказам Семенова и Вильямс, управление кораблем под точечным контролем со стороны смахивало на полеты в спарке. С сидящим где-нибудь за переборкой инструктором. И неприятных ощущений не вызывал. Ну, если не считать таковыми разделение сознания на «я» и «не я». Задержек в управлении и обратной реакции на эволюции не возникало, возможностей БК-ашки с запасом хватало на полноценную работу с тактическим блоком, а ощущение присутствия «рядом» кого-то опытного давало иллюзию защищенности от ошибок. Правда, если спросить меня, от последнего ощущения следовало избавляться, так как в бою это могло сыграть с пилотами злую шутку. Но времени для того, чтобы нормально обкатать БК, у нас не было…
…Удержать в сознании нужную конфигурацию полей в момент подрыва боевых частей двух торпед оказалось очень сложно — сильнейшие перегрузки, вышвырнувшие бронеплиту с принайтованными[14] к ней «Кречетами» в открытый космос, чуть не вышибли из меня сознание. Впрочем, уже через долю секунды я сменил конфигурацию полей на плоскости, отсекающие крепежные элементы кораблей. И вышел из группового режима. Вернее, «отпустил» Семенова, Вильямс и Гашека, сохранив контроль над машиной Краузе.
Стартовый рывок проснувшихся двигателей бросил оба наших «Кречета» прямо к задней полусфере истребителя Циклопов: уходящая к транспорту машина прикрывалась защитным полем от осколков гибнущего грузовика.
Реакция ее пилота на появление сзади двух атакующих целей была молниеносна: защитное поле его корабля сразу поменяло интенсивность на максимальную. Чуть позже вспышки эволюционников развернули истребитель носом к нашим «Кречетам», а с подвесок оружейных пилонов сошли сразу четыре тяжелые торпеды. Однако скорости, с которой все это происходило, оказалось недостаточно.
Бросив «Кречет» Краузе в атаку с левой полусферы, я слегка сместился вправо и «притормозил». Циклоп, реагируя на близкую опасность, сдвинул полусферическое поле наперерез ракетам Вольфа… и на долю секунды оставил корму беззащитной. «Касатка»[15], сорвавшаяся с подвески, даже не разделяясь на боеголовки, влетела в незащищенный борт и, пробив бронеплиты, взорвалась внутри истребителя!
«Отпустив» Краузе и закрыв свой «Кречет» щитом, я дал полную тягу и рванул вдогонку за уходящим в сторону транспорта вторым Циклопом, который уже терзали работающие соло «единичка», «двойка» и «четверка».
На то, чтобы уйти, Циклопу не хватило совсем немного — в момент, когда в его дюзы влетели аж две торпеды, он находился в двух минутах хода от идущей ему на помощь двойки охранявших транспорт истребителей.
— Краузе, Гашек! Пошли… — скомандовал я и попробовал забрать под контроль Семенова и Вильямс. Не тут-то было — то ли я что-то делал не так, то ли разгоряченные боем ребята подсознательно сопротивлялись моим попыткам установить групповой режим. В общем, решив, что трое против двоих — очень неплохой расклад, я прекратил попытки и, догнав «Кречеты» ребят, пристроился чуть в стороне и сзади от идущей первой Элен. Как оказалось — зря: уже через несколько секунд после первого огневого контакта я начал понимать, что эту пару шапками не закидаешь. Идеально слетанные машины показывали такие чудеса высшего пилотажа, что в какой-то момент я даже слегка испугался за Вильямс, реагирующую на безумные эволюции противника с явно заметной задержкой.
С каждой секундой затянувшегося боя совершать маневры в безумной каше из самонаводящихся боевых частей ракет, обманок и защитных полей становилось все опаснее и опаснее. А первый номер вражеской двойки, спереди закрытый собственным полем, а сзади — полем ведомого, все увеличивал и увеличивал скорость своих эволюций.
Пришлось импровизировать.
Момент, когда мой «Кречет» возник перед его носом, Циклоп использовал на все сто — на долю секунды отключив генератор поля, он выпустил одну тяжелую и штук пять легких ракет и тут же отвернул в сторону. Только взрываться я не собирался — поворачивая «Кречет» на самом пределе возможностей гравикомпенсатора, я параллельно крутил защитное поле, старался остаться в сознании и не заорать от дикой боли, причиняющей мне раздувшимся компенсирующим слоем скафандра.
Как ни странно, маневр удался — защитное поле моего «Кречета» зацепило оружейный пилон второго номера Циклопов. И срезало его к чертовой бабушке. Момент силы, пришедшийся в это мгновение на центр масс вражеского корабля, заставил его вильнуть корпусом и… потерять корму ведущего. Впрочем, держится он за ним или нет, меня уже не интересовало — моя «Касатка», двигающаяся внутри его сдвинутого в заднюю полусферу защитного экрана, уже подбиралась к дюзам…
