Я прикусила губу.
— Ты жалеешь, что согласился?
— Нет, — так же грустно ответил шейри. — Как ни странно, я бы не хотел возвращаться в Тень. Что угодно, только не туда. По этой же причине нам нельзя причинить вред хозяевам: после их смерти Тень заберет нас снова. На этот раз — насовсем. Поэтому — нет, я не хотел бы туда вернуться. А если я о чем и жалею, то лишь о том, что, сколько бы ни прожил, все равно той жизни, которой нас сюда заманивали, так и не увижу.
Почти не колеблясь, я протянула руки и осторожно взяла его снова, прижав к себе, как маленького ребенка.
— Я постараюсь больше не причинять тебе боли. И постараюсь не делать того, что тебе неприятно.
— А… насчет имени ты не шутила?
— Нет.
— Тогда… — кот почти человеческим жестом прикусил губу. — Тогда я хотел бы выбрать.
— Конечно. Какое хочешь.
— Я… я хотел бы, чтобы ты назвала меня Линкхард.
— Хорошо, — покорно кивнула я, почувствовав, как он радостно вздрогнул. — Хотя и очень длинно. А сокращать до "Лина" можно?
Шейри ненадолго задумался, но потом важно кивнул.
— Можно. Но только тебе.
— Отлично, — выдохнула я с неимоверным облегчением, ласково взъерошив пропылившуюся шерсть. — Я рада, что мы нашли общий язык. Надеюсь, теперь мы станем понимать друг друга немного лучше?
Лин негромко заурчал и, умиротворенно зажмурившись, осторожно положил голову на мое плечо.
— Конечно. Если ты не забудешь о своем обещании и начнешь следить за тем, что говоришь.
— Я постараюсь, — клятвенно заверила я кота, машинально поглаживая его по спинке, и с удивлением услышала в ответ благодарное мурлыканье. А потом улыбнулась сама и, наконец, поверила в то, что у все у нас с ним действительно получится.
Засыпали мы уже вместе: я, как и вчера, снова закуталась в свой кособокий плащ, который с трудом сумела отряхнуть от въевшейся пыли, а Лин пристроился под боком, согревая меня не хуже горячей грелки. Правда, перед этим его пришлось накормить вяленым мясом, но я не жадничала: бедняге многое пришлось сегодня пережить, так что пусть порадуется.
Хотя спросить я его все-таки спросила:
— А как часто тебе нужно брать у меня дейри, Лин? Это неопасно? В том смысле, что я — не Ведьма и, наверное, не рассчитана на соседство с демоном. Пусть даже и маленьким.
— Кратность значения не имеет, — зевнув, отозвался кот. — Чем ближе я к тебе, тем мне лучше. И тем сильнее я могу стать. А насчет опасности… нет. Тебе ничего не грозит, потому что вредить хозяйке я не могу и беру лишь излишки, которые тебе ни к чему, а мне очень даже пригодятся. Если бы ты позволила мне брать больше, то мне, может, и есть было бы ненужно: дейри покрывает все мои потребности.
— Но у меня ведь нет дара, который имеет приличная Ведьма.
— Зато у тебя есть кусочек зуба сильной Твари-Тени. И он с лихвой восполняет все твои недостатки.
— То есть, это значит, что я тебе подхожу в качестве "донора"?
— Никаких доноров не знаю, а вот источник дейри из тебя — просто прекрасный. Мне никогда не было так легко и просто с хозяевами, как сейчас.
Я удивленно покосилась, но шейри снова зевнул.
— В некотором роде… а-у-у… этот осколок сделал нас родственными душами. Из-за него в тебе теперь есть частичка Тени, в которой я очень долгое время жил. Кроме того, он, хоть ты этого и не чувствуешь, постоянно тянет на себя магию. Отовсюду, где ты ни была: из воздуха, из земли, костра, даже из деревьев.
— Из тебя тоже?
— Нет. Магию я могу только поглощать, но никак не отдавать.
— Значит, для тебя это тоже неопасно? — уточнила я.
— Для меня твой зуб — просто подарок судьбы, — хмыкнул кот и заерзал, устраиваясь поудобнее. Я приподняла плащ, позволяя ему забраться внутрь, и уже оттуда услышала сонное: — Только я не сразу это понял. И лишь вчера, когда подкрался ухватить немножечко дейри, обнаружил, что ты очень вкусная. Такая вкусная, что я просто не смог уйти.
Я хмыкнула.
— Смотри, не объешься там. А то вдруг лопнешь от обжорства, а я потом опять одна иди в лес к эарам?
— Не лопну. Не надейся. Кстати, тебе тоже надо сменить имя.
— Это еще зачем? — озадачилась я.
— Затем, что у нас таких не носят. И если не хочешь выделяться, то будь добра, придумай себе другое. Что-нибудь более приличное, чем "Галина Игоревна Чернышева".
— Чем тебе не нравится? — моментально насупилась я.
— Всем. Оно чужое. Нездешнее. Поэтому ищи новое и поверь мне: так будет правильно.
— Ну… ладно. Тебе, наверное, лучше знать, — неохотно признав его правоту, я быстро сдалась. — Вообще-то есть у меня другое имя. Я его "ником" всегда брала, когда на форумы залезала.
— Куда-куда залезала?
— Неважно. Просто я одно время Дюма зачитывалась, вот и подобрала себе оттуда… гм… соответствующее: Гайдэ. А потом только под ним в Инет и входила.
— Гайдэ? — из-под плаща послышалось задумчивое урчание. — А что? Мне нравится. Значит, будешь теперь Гайдэ. Только не вздумай его забыть или обернуться, ища знакомых, когда к тебе обратятся!
— Не волнуйся, — усмехнулась я. — Я почти пять лет под этим именем регистрировалась, так что привыкла уже. Глупостей не наделаю.
— Хр-р-м… — послышалось снизу сонное, после чего я вспомнила, что, собственно, ночь на дворе, и поняла, что действительно заболталась.
Проснулась я внезапно, как от толчка, в полнейшей темноте и с громко колотящимся сердцем. Сперва подумала, что это Лин, ворочаясь, пихнул неосторожно лапой, но потом прислушалась и поняла, что шейри безмятежно сопит где-то в районе моей подмышки. Лапами кнаружи. Ох, как бы ему хвост не отдавить… однако что-то же меня разбудило?
Я быстро огляделась, но тут же поморщилась: видимость вокруг была нулевая. Куриной слепотой я, конечно, не страдала, но, привыкнув к ярко освещенным городским улицам, было довольно трудно за два жалких дня научиться ориентироваться в кромешной лесной тьме. Так что сейчас для меня были различимы лишь ближайшие деревья, кое-как — густые кусты, обозначающие спуск к моей вчерашней подружке-речке, а еще — едва тлеющие угли в костре, от которых до сих пор вился слабый дымок.
Примерно полночь, — на глаз определила я, взглянув на них. Раньше костер бы не прогорел. Да и небо уже чуть посветлело от вышедших на прогулку местных лун, от вида которых у меня пока еще странно екало сердце. Все же не мой это мир. И я для него пока еще чужая. Здесь все не так — деревья, трава, незнакомые птицы и звери, которых я, на свое счастье, до сих пор ни одного не видела. Здесь даже дышится по-другому, чем дома. И звезды горят неправильные. Однако все же есть в нем что-то невыносимо притягательное. Какая-то открытость, что ли? Готовность принять в свое лоно? Не знаю. Мне трудно объяснить словами. Но именно эти, невесть откуда нахлынувшие чувства заставили меня, вопреки здравому смыслу, потихоньку встать и, оставив сонного шейри досматривать его демонические сны, осторожно спуститься к реке.
