Оливер Поплан
Как сделать предложение девушке. — Вообще, всё зависит от самой девушки. «Танцевать» надо от её вкусов и предпочтений. Но в любом случае, надо сделать этот момент незабываемым, чтобы и через 40 лет, даже если вы расстанетесь, она могла сказать: "Да, этот Вилли, конечно, был редким придурком, но как он мне предложение сделал!"
Житейские советы
"Ленивые сонные звезды…"
Зачеркнул. Ленивые, но бессонные.
Подумал. Нет, все ж таки звучит:
"Лениво бессонные звезды
Веками в пространстве висят…"
Только наоборот, сначала «веками», а потом «лениво». Вот так:
"Веками бессонные звезды
Лениво в пространстве висят…"
— плевать, что не висят, а летят, это художественный образ. Тут в голове щелкнуло, и он быстро дописал:
"…Я им в наказание создан,
Шальной человеко-снаряд", -
и, быстро оглянувшись, не видит ли кто, скомкал лист.
Ах ты черт, без свидетелей не обошлось. Хорошо, что это Мэй. Маячит в дверях, не решаясь войти. С тех пор, как она остригла волосы, Дасти ее спокойно видеть не мог. Потому что светленькие пряди вовсе не лежали красивой волной, как предполагал фасон стрижки ("Я хотела как у мисс Гринхилл!"), а закручивались спиралями во всех направлениях без всякой системы и порядка. Руки просто чесались потянуть за какое-нибудь из колечек да посмотреть, какой оно на самом деле длины. Дасти пару раз и не удерживался, а она просто отстранялась, и все.
И открытая шея теперь поднималась из форменного воротника невыносимо трогательно. Положить ладонь на эту шею сзади, а указательным пальцем ловить колечки волос…
"Я с ней дружу, — мрачно напомнил себе Дасти. И само собой добавилось: — Чтоб тебя, Блюмхарт, слепой ты, что ли!"
— Привет, — сказала Мэй. — Ты один? а то я Оливера ищу.
Конечно, он был один. Как раз потому и выбрал большой зал заседаний, что в это время в нем никого не бывает и некому заглядывать через плечо и издеваться: "Контр-адмирала на лирику пробило!"
— Посмотри лучше в столовой, небось они там с Коневым с утра заправляются пивом, — сказал Дасти вслух.
— Нет его там, — вздохнула Мэй. — Ну ладно. Значит, не судьба. Я хотела попросить, чтобы он разрешил мне поменяться уроком с Хакке.
— Поменяться уроком? — удивился Дасти.
— Ну да, у нас сейчас индивидуальные отработки, мне Олле назначил на шесть вечера, а Хакке на одиннадцать утра. А у меня есть на вечер планы… Ну сорвутся. так сорвутся, ничего страшного.
— Хочешь, если увижу его, передам?
— Нет смысла, Дасти, у Хекке урок уже через час.
Контр-адмирал Аттенборо посмотрел на часы и присвистнул. Ничего ж себе посидел немножко в тишине… Два часа коту под хвост, и хорошо, что непосредственного начальства на месте нет, а то б… На самом деле ничего хорошего, адмирал Ян как сгинул там, на этом клятом Хайнессене, ни сообщений, ни хотя бы теленовостей. Ну зато по шее давать некому.
— Пойдем отсюда, — сказал Дасти, вставая, — мне пора к моим ребятам, чтобы не расслаблялись. А тебе куда?
— В ангар, — пожала плечами Мэй. — Пойдем.
На развилке коридора разошлись, махнули друг другу рукой на прощанье — и Дасти даже не дернул ее за волосы. Чем и гордился целых десять минут.
Планы на вечер были тревожными и неопределенными, на самом деле Мари была, даже, пожалуй, отчасти рада, что не удастся освободиться. Уважительная причина. Занята. Извини, Райнер.
Потому что Райнер вчера поймал ее у выхода из казармы и, глядя в сторону, сообщил, что у него к ней важный разговор. Очень важный. Давай завтра вечером? пойдем куда-нибудь, хоть в ту же «Рыбу»…
Под ложечкой неприятно тянуло, сердце вздрагивало. Что он собрался ей сказать? Почему нельзя прямо сейчас? Почему смотрит в сторону? Даже в ушах зазвенело. Молчал Один знает сколько времени, избегал, а теперь ему, видите ли, поговорить… Да что ж такое…
Загудел мини-комм. Ну конечно. Это он.
— Ты сможешь сегодня вечером? — ни здрасьте, ни до свидания, ни изображение включить.
— У меня занятия по летной подготовке, Райнер.
— Во сколько?
— В шесть.
— Ну так давай в восемь…
— Я только в восемь освобожусь. А мне еще переодеться…
— Тогда в девять. Я буду ждать. Приходи обязательно.
Характерное треньканье — конец связи.
Я же собиралась сказать, что сегодня не смогу. Как же получилось, что я согласилась? Вот же дурочка.
Я боюсь этого разговора. Я уже привыкла к унылой неопределенности, старательно отведенным взглядам, ворчанию сквозь зубы — и одета не так, и прическа дурацкая, и вообще у него дел выше крыши, некогда ему со мной глупостями заниматься! Не понимаю, что он надумал за эти месяцы. Только раз и был прежним — когда я не погибла там, в том учебном полете. Целых полчаса — глаза светились, и руки вздрагивали на моих плечах, и прижимал меня крепко-крепко, и шептал в ухо чушь, от которой кружилась голова… А потом снова как отрезало.
Я боюсь. Хоть бы что-нибудь помешало нашему свиданию. Что угодно.
— Когда в следующий раз соберешься накликать беду на наши головы, подумай десять раз, — мрачно сказала Каролин, торопливо натягивая рабочий комбинезон под завывание общестанционной сирены. — Немного чересчур, тебе не кажется? Чтобы отменить неприятное свидание, Мэри, достаточно сказать молодому человеку «нет»!
— Жалею, что рассказала тебе, — огрызнулась Мари. — Теперь пожалуйста: я буду виновата в том, что имперцы навесили двигатели на космическую крепость. Готовились к моему свиданию с Райнером, ага. Ночей не спали, выгадывали дни и минуты: как бы нам так напасть на Изерлон, чтобы у Мэри-Сью Беккер свидание сорвалось?
Торопливо застегивая на ходу «молнии», бежали по коридору. В соответствии с экстренным планом, давным-давно разработанным на случай нападения на крепость, им следовало находиться в секторе RU-73 и быть готовыми к любому срочному ремонту.
Собрались в дежурке на границе 73-го и 74-го секторов, ждали. Ничего пока не происходило, сирена и та замолкла. Вилли Симмз вытащил из ящика с инструментами засаленную колоду карт. Вокруг него быстро собрался кружок игроков и болельщиков. Мари и Каролин пристали к сержанту Дегалли с расспросами о крепости Гайерсбург. Дегалли толком ничего не знал, но рассуждал со вкусом и очень авторитетно. Его можно было замечательно ловить на несообразностях. Сержант начинал горячиться, обвинять собеседников в глубочайшем невежестве и нести откровенную чушь с невероятным апломбом. Так что девушки дразнили сержанта, то прикидываясь идиотками, то задавая умные вопросы. Это было куда интереснее, чем нервничать. Все равно ничего же не поделаешь.
