Смена прошла впустую. Через 12 часов их отпустили отдыхать, с тем чтобы еще через 12 часов они снова вышли на дежурство. Но отдых полетел кувырком, потому что с Гайерсбурга ударили, начисто снеся сектор RU-75. Дежурных из 73-го послали на подмогу к дежурным 75-го… и они обнаружили, что в 75-м не выжил никто.
Каролин держалась за стенку, хватая ртом воздух. Ее тошнило. Толком ничего и не увидела там, в 75-м: единственная хоть как-то работавшая поврежденная телекамера с чудовищными помехами демонстрировала рваное железо и затеки жидкой брони, никаких кровавых ошметков не осталось и не могло — но от самой мысли, что несколько минут назад здесь был здоровенный сектор с лабораториями, батареями, службами, гражданскими и военными сотрудниками — четыре тысячи человек! — от самой этой мысли становилось худо. Мари поддерживала подругу под локоть и быстро шептала: "Соберись, рядовая Вонг, живо, некогда нам сейчас раскисать!" — а Каролин молча кивала, боясь открыть рот, чтобы из него не вырвалось судорожное рыдание. Наконец выпрямилась.
— Все уже, Мэри, — сказала она хрипло. — Все. Пойдем. Куда нам?
— Дегалли велел идти к восьмому складу. Генерал Шенкопф будет делать всеобщее внушение по радио, нам следует внимать всем коллективом.
И внимали, и не дослушали, потому что враг ударил снова, и их перебросили тушить пожар. Тут уже худо стало Мари, но некогда было зеленеть и падать, и она поднимала обожженных и тащила, отворачивая лицо, носилки, кашляла от дыма, потому что не надела вовремя респиратор, — а потом они колупались в покореженном железе, помогая техникам батареи 12–72 реанимировать механизм всплытия, и уже было все равно.
Чувства притупились, осталась только работа, работа, работа. Закончили на этом участке? Переходим на следующий. На лету схватываем задачу, по мере сил выполняем. Закончили? следующий участок. Сколько вы уже на ногах, смена Дегалли? пятнадцать часов? немедленно спать. Не успели, кажется, закрыть глаза — подъем. Срочный ремонт в 32-м секторе, вашу смену перебрасывают туда.
Потом короткая передышка — только-только отоспались как следует, — и снова.
Столкнулась на бегу с Олле Попланом, спросила, не заберет ли он ее в свой отряд.
— Нет, — довольно резко ответил Олле. — У твоей тыловой команды каждые руки на счету, а пилотов мне и штатных хватает.
А потом как-то непривычно ласково, без ехидства, ухмыльнулся и потрепал по спутанной шевелюре.
Кивнула на прощанье и побежала дальше. Только падая в койку после отбоя, уже проваливаясь в сон, подумала: "Наверное, он считает, что в космосе опаснее, чем на станции, а я ж девчонка. Спасибо, конечно, за заботу, Олле, но если мы выживем. я тебе кое-что скажу насчет мужского шовинизма". Не сказала, само собой. Забыла. Не до того.
Дни сливались в гудящую усталостью череду. Лязг инструментов по металлу, иногда стоны раненых, когда санитары еще не подошли, а механики оказались под рукой. Запах гари, след от респиратора на носу и щеках. Руки в ссадинах, закопченный серый комбинезон, и стиральная машина не справляется. Волосы свалялись, потому что мыть голову я еще как-то… а расчесывать забываю регулярно. Как вовремя я постриглась. С длинными волосами вовсе была бы беда. Мы все похожи на чучела. Хорошо, что не видят меня сейчас мои замечательные друзья из командного пункта. И Райнер.
Как там Райнер? только и знаю, что жив…
Потом настал настоящий полноценный отдых, потому что «Гиперион» вышел в космос под командованием адмирала Меркатца, и механиков вернули на борт приписки. После чудовищного напряжения всех сил там, на осажденной станции, тут, в трюмах родимого флагмана, была просто райская тишина и совсем нечего делать. Подумаешь, техосмотр «спартанцев». Великий Один, я думала, это работа, а это, оказывается, курорт.
Жаль, недолго.
Честно говоря, она думала, что всем им настал конец. Хоть и трепыхались, и работали, стиснув зубы, и побитая техника оживала снова и снова — та, которая могла. И люди где-то приходили в себя по госпиталям — те, кто мог. А Гайерсбург стрелял и стрелял. А Изерлон огрызался и огрызался.
Когда позже ей сказали, что осада продолжалась чуть больше месяца, она удивилась. Никак не получалось — месяц. То казалось, что годы. То — что считанные дни. Дня три. Ну неделю. Или столетие. Но никак не неполных пять недель.
Ту минуту, когда к ним, ковырявшимся в неисправной турели, подбежал Вилли Симмз с горящими глазами и потрясающей новостью, она запомнила. Только никак не могла вычислить, который это был день осады. Вилли дернул ее за рукав, и она выругалась сквозь зубы, не хуже иного розенриттера — ключ сорвался с тугой гайки и больно ударил по пальцам.
— Сейчас парни сказали, — захлебываясь, говорил Вилли, — адмирал возвращается и вот-вот будет здесь! Наш адмирал! Девчонки, мы продержались, вы понимаете? Теперь все будет в порядке, наш адмирал их сделает, как маленьких, правда же?
И Мари сразу простила ему разбитые пальцы и сорванную резьбу.
Но гайку пришлось заменить, не без того.
Выяснилось, что чудесная новость означает новый вылет на курорт — «Гиперион» пошел в обманный маневр.
А когда вернулись, уже все кончилось.
Мари не видела взрыва вражеской крепости, разгрома имперского флота, и о гибели имперского командующего адмирала Кемпфа ей никто, разумеется, не доложил. Она знала только, что все в порядке, потому что вернулся и командует адмирал Ян Вэньли.
В космосе они болтались дольше, чем она надеялась, — она-то думала, что корабли войдут в изерлонские доки сразу же, но пришлось еще выходить в рейд вдогонку самоуправным эскадрам Нгуена и Моутона, в раже погнавшимся за отступающим разбитым флотом Гайерсбурга. Впрочем, для Мари это означало лишь, что на мостовые Изерлона она ступила неделей позже.
Она вышла под искусственное солнце Изерлона, щурясь, и увидела Райнера Блюмхарта. Как осунулся за эти безумные дни. Но не отводит взгляда, смотрит прямо ей в глаза.
— Я сходил с ума от беспокойства.
— Я тоже.
— Я люблю тебя.
— И я.
— Мэри, давай поженимся.
— Что? — она, наверное, плохо слышит. — Что ты сказал?
Он повторил.
Изерлон. Невеста
Фройляйн Мариендорф: герцог Лоэнграмм, я думаю, вы объединились с Феззаном и сознательно позволили им похитить кайзера. Я не права?
Герцог Лоэнграмм: Вы правы.
Э.Г.Крангерт. Хроники времен Райнхарда I. — Феззан, 11 г. Новой эры.
Настоящим я официально подтверждаю, что террористы похитили его величество кайзера Эрвина Йозефа. Местонахождение его величества, как и местонахождение беззаконных преступников, похитивших его величество, выяснены. Эта банда преступников — бывшие аристократы, возглавляемые прежним посланником Империи в Феззане графом Иоганном фон Ремшейдтом. Негодяи, укрывшись среди мятежников, называющих себя Альянсом свободных планет, незаконно объявили о создании правительства в изгнании. Таким образом, я заявляю: остатки аристократии, беззаконно и трусливо похитившие кайзера с целью повернуть ход истории и силой захватить права, установленные людьми, поплатятся за свое злодеяние. Честолюбцы из Альянса свободных планет, которые вместе с ними участвовали в беззаконии и планируют мятежную войну против мира и гармонии во вселенной, не избегнут той же судьбы. Этот неверный выбор должен быть исправлен подобающим наказанием. Преступникам нужны не дипломатия и не убеждения. У них нет ни способности, ни желания этого понять. Только сила способна показать им их глупость. Следовательно, неважно, сколь много крови будет пролито, принимая во внимание, что совершили эти безрассудные преступники и заговорщики.
