Тотенграбер подошёл к двери и, постучав, вошёл в помещение.
Внутри было темно, могильщику пришлось даже остановиться в дверях, чтобы глаза привыкли к темноте. Наконец, присмотревшись, он разглядел внутреннее убранство трактира. Мягко говоря, убогое.
Помещение оказалось маленьким, едва на две жилые комнаты. В крохотном помещении едва теснились пяток столов, сделанных из бочек, к крышкам которых были приколочены скрепленные между собой доски. Около каждого стола стояли по две, не менее грубо сделанные, скамьи. Потолок и стены, покрытые копотью, темнели чёрными провалами.
Посетителей было мало, всего-то пять человек. Четверо из них сидели за столом, расположенным дальше всего от чадящего камина, они, тихо переговариваясь, поглощали самогон, да с такой скоростью, что казалось странным их нахождение в вертикальном положении.
Пятый сидел в одиночку. Он тоже пил, но вино. Велион не мог разглядеть ни его лица, ни рук. А вот одиночка узнал могильщика сразу.
- Велион, сукин кот, жив! – крикнул он пьяным и не очень-то обрадованным голосом. – Иди-ка сюда.
Велион приблизился к столу, за которым сидел говорившей. Голос был знаком, но могильщик узнал его только когда приблизился. Узнал скорее по запаху, чем на вид. Устойчивому и неприятному запаху гноя и разложения.
- Карпре, - медленно произнёс Велион, садясь и прислоняя свой меч к стойке. – Жив.
- Жив, Велион, жив. Сколько лет, а?
- Три. Вернее два с половиной, - уточнил Велион, нахально глотая вино прямо из кувшина. – Первый и последний мой поход зимой.
- Могу сказать то же самое, - хмыкнул Карпре. – Значит, ты всё-таки жив…
- К тебе это утверждение относится в большей степени.
Карпре, криво ухмыльнувшись, поправил выбившуюся из-под грязной рубахи ещё более грязную повязку.
Раньше эта повязка закрывала ему только живот. Теперь, кажется, всё туловище и руки. Карпре заразился в одном из могильников странной и страшной формой проказы, которую не мог вылечить никто, даже самый именитые маги, которых несчастный, могильщик более чем успешный, нанимал когда-то. Велион не слыша о нём уже более года, и думал, что Карпре погиб на могильнике или умер от этой болезни или, скорее, проклятья. Что ж, значит, он всё-таки жив…
- Присоединяйся, - сказал Карпре, щуря пьяные шальные глаза.
- Смотря к чему ты предлагаешь присоединиться, - сдержано ответил Велион.
- Пока – к обеду.
- С удовольствием.
Старая, затасканная служанка с пустыми глазами шлюхи принесла и поставила на стол поднос с едой. На подносе лежали три жареных на открытом огне цыплёнка, запечённая в тесте щука и горка вяленой очищенной рыбной мелочи, да ещё стоял кувшин, от которого пахло староватым тёмным элем.
- Притащи ещё кружку и эля, - буркнул Карпре, хлопая служанку пониже спины. Та ответила деревянным смехом.
Велион тем временем уже засовывал в рот куриное крыло.
- Гашиш? – предложил прокажённый, вытаскивая из-за пазухи небольшой свёрток. – Скоро принесут кальян.
- Вот это нет.
- Не балуешься?
- Нет. Именно поэтому я до сих пор жив.
Карпре рассмеялся, зло, неестественно. Его глаза болезненно слезились, зрачки закрывали почти всю радужку, из-за чего глаза казались чёрными дырами на фоне бледной кожи.
- И алкоголем не злоупотребляешь? – ехидно спросил он.
- Только зимой.
Карпре снова сухо каркнул, пытаясь выдавить из горла смех.
«Ему крышка, - понял Велион. – Ещё поход или два и ему конец. Руки трясутся, координация движений нарушена… и он знает, что ему конец. А ведь он был хорошим могильщиком, лучшим из тех, кого я знал… Но вот человек из него – говно».
- Что здесь делают эти сопляки? – сухо спросил могильщик, стараясь увести тему разговора.
- Я собрал, - хмыкнул Карпре. – Хочешь перейти сразу к делу?
- А что, у тебя ко мне есть дело?
- У меня есть дело ко всем здесь присутствующим. Приходили, правда, ещё двое, но они отказались. Эти – нет. Надеюсь, согласишься и ты, Чёрный могильщик.
- Соглашусь на что? – раздраженно буркнул Велион, наливая в только что принесённую кружку эля. Напиток был холодным, сладковатым и крепким, на удивление неразбавленным и даже почти не старым. Своё прозвище, полученное благодаря цвету преобладающим тонам в одежде, а так же цвету волос и глаз, он проигнорировал. Кажется, его придумала одна знакомая могильщица, Крами, заявив, что чёрный не только цвет его перчаток, но и души. Впрочем, парень, которому он вскрыл глотку, был обречён.
- Идти со мной, - икнул прокажённый, отвлекая Чёрного могильщика от размышлений. Он уже раскуривал кальян, принесённый служанкой.
Велион презрительно скривился, чувствуя неприятный запах.
- А ты ни капли не изменился за эти годы, - завил Карпре сквозь зажатую в зубах трубку. – Такой же черноволосый, молодой, даже, кажется, морщин вокруг глаз не добавилось.
- А ты, Карпре, похож на засохший кусок дерьма, и сам это прекрасно понимаешь. Какое у тебя ко мне дело? Говори, или я уйду.
Наркоман глухо рассмеялся. Потом его смех перешёл в идиотское хихиканье. Это не первый кальян за сегодня, - понял Велион.
- Я всегда любил твоё чувство юмора, черноволосый засранец. Даже в тот момент, когда ты валялся со сломанной ногой, придавленный балкой и заваленный снегом. Ты шипел, что убьёшь меня, когда выползешь. Убьёшь, если я тебя брошу. Но я тебя не бросил, а? И даже отдал половину добычи, помнишь?
- Худшую половину, - холодно произнёс черноволосый могильщик. – Да и спас ты меня только потому, что не видел, как я на самом деле владею мечом.
- Может быть, - не стал спорить Карпре. – Но ведь спас, а? Тебе хватило денег на лечение ноги, ты дожил до следующей весны. Как-никак, ты обязан мне жизнью.
- Дерьмовое обязательство.
- Какое есть, - твёрдо сказал прокажённый, казалось, он даже немного протрезвел и согнал с себя наркотический угар. – Я плыву на остров, торчащий посреди этого гигантского корыта с водой, чтобы добыть Сердце Озера. Ты мне нужен, Велион. Может, и не именно ты, но другого выбора нет. Мне нужен старый, опытный могильщик, а не эти сопляки, которые сейчас кичатся друг перед другом тем, что вытащили из хоженых-перехоженых могильников пару медяков и бронзовый подсвечник. Я обращался к двум опытным ребятам, но они отказали. Остальные из тех в ком я уверен мертвы. Если не хочешь идти сам, хотя бы подскажи ныне здравствующего могильщика, которого знаешь больше двух лет, да что там, больше года. Знаешь таких?
- Только тебя, - честно признался Велион. – Репей, вроде бы, погиб прошлой осенью, Крами осталась без ног и теперь содержит бордель, с деньгами она всегда умела обращаться. Это всё. Остальные гибли или на моих глазах, или на руках, в случае остальных... в их смерти я тоже не сомневаюсь.
