Двед встал между Бриксией и дверью, через которую она вошла. Девушка попятилась. Прижалась спиной к стене, как тогда, когда стояла перед птицей-женщиной. Но по какой-то причине двое не торопились нападать на нее. Если бы напали, конечно, свалили бы. Она была уверена, что они убьют ее, если она не отдаст им кошку, — но они почему-то не приближались.
Безумный гнев отразился в глазах Марбона, исказил его лицо. Лорд сделал быстрый шаг вперед. Однако выглядело это так, будто он захотел пройти сквозь стену. Бриксия поразилась: Марбон ударился о какую-то невидимую преграду. Ута повернула голову. Она по-прежнему сжимала в зубах шкатулку. Но смотрела кошка на Марбона.
Двед задержался у выхода, сжимая в руке нож, предоставив активную роль хозяину.
Рот Марбона дрогнул, губы шевельнулись. Но если он и заговорил, Бриксия не услышала ни звука. Она только почувствовала, как напряглась кошка. В голове снова вспыхнула боль, она все усиливалась, заставив девушку ахнуть. Словно Марбон произносил беззвучно заклинание, усиливающее ее пытку.
Вокруг столба, на котором до того сидела Ута, заклубился серый туман, — он поднимался и вился, как вьется лоза. Марбон продолжал попытки добраться до Бриксии — сначала с одной стороны, потом с другой. Туман дошел до вершины столба, потянулся к крыше помещения. Растекся наверху — дерево-тень раскинуло ветви. Ветви всюду протянулись ровно, только непосредственно над девушкой их не было. Защита, сработавшая против нелюдей, действовала и здесь.
Ута требовательно толкнула девушку головой. Шкатулка… Ута хочет, чтобы она взяла ее? Бриксия протянула руку — Ута отдернула голову. Что же тогда?..
Кошка носом ткнулась в ворот ее рубашки. Бриксия, по-прежнему держа нож в руке, приоткрыла шею. Ута бросила шкатулку под рубаху. И стала решительно вырываться. Бриксия выпустила кошку, ее исцарапанные пальцы покрылись кровью. Приземлившись, Ута сделала еще один прыжок — и оказалась снова на столбе.
Марбон повернулся. Внимание его было приковано к кошке. Он продолжал шевелить губами, но теперь Бриксия разобрала слова:
— Кровь, чтобы связать, кровь, чтобы засеять, кровь, чтобы заплатить. Таково требование!
Он протянул левую руку и ножом ударил по ней. Не моргнув, помахал раненой рукой, брызнув кровью на столб. Двед приблизился со стороны двери, он шел как во сне.
— Кровь, чтобы заплатить… — его высокий голос повторил эти слова. Он тоже порезал руку и брызнул кровью на столб.
Щупальца тумана протянулись, жадно накрывая капли крови. Бриксия видела, как от каждой капли поднимаются темные струйки, как будто туман впитывает их, кормится ими.
Цвет тумана изменился. Туман потемнел, стал непрозрачным. Девушке показалось, что ветви туманного дерева отрываются от столба, ползут по потолку. Она подняла глаза и увидела, что теперь ветви повисли и у нее над головой, они утолщались, темнели. От ветвей отделялись тонкие щупальца, покачивались взад и вперед в воздухе.
Она беспокойно взглянула на Уту, опасаясь, что кошку уже захватила густая поросль на столбе. Но там оставалось еще свободное место, и на нем, рыча, сжалась Ута.
— Мы ничто — Сила вечна! — воскликнул Марбон. — Судьба предопределена, — продолжал он, — нашему племени предназначено достичь самых дальних морей. Мы достигнем последних границ земли и станем пылью, которую путник стряхнет с обуви. Но впереди будет ждать Сила, и с ней Повелители из космоса!
Бриксия в смятении думала: есть силы и силы. Та сила, что сгустилась здесь, — злая сила. Туманное дерево, становившееся все более материальным, пахло злом. Тот же отвратительный запах, что и от жаб со щупальцами, наполнил ее ноздри. Нож выпал из руки. Источенное лезвие раскололось о каменный пол. Но девушка не стала собирать эти обломки металла. Нет, она нащупала мертвый потемневший бутон. И как только сжала его в руке — сразу превратилась в дверь, в рот, которым будет произносить слова кто-то другой. Она поняла, что теперь она слуга и в полной власти того, кто владеет ею.
Бриксия кончиком языка облизала губы. Чувствовала она себя странно… словно между нею и ее прошлым легла завеса… Кто призвал ее сюда, использовал как рупор… или инструмент? Та воля, что владела ею (девушка не могла определить ее природу), не была рождена ею самой, это были не ее мысли, не ее воля.
— Ненависть не бывает вечной, сколь бы сильна и горяча она ни была вначале, — заставила произнести ее эта другая воля. — Если то, что вызвало ее появление, уходит, ненависть тоже чахнет и умирает. Но в ярком свете прошлого могут лежать семена будущей славы. — Так говорила эта чуждая воля.
Марбон смотрел на девушку. Сейчас он снова выглядел вполне нормальным — таким, наверное, он был раньше. Глаза его наполнились жизнью. В них сверкали красные голодные искорки. Бриксия чувствовала, как этот требовательный взгляд впивается в нее.
— Это мысли Яртара! — прошипел он. — Не знаю, как, но готов поклясться в этом! Но Яртар… — голос его стих, щеки вспыхнули.
Воля, овладевшая Бриксией, заговорила снова. Бриксия не узнавала собственный голос — он стал иным, резким и низким.
— Ненависть умирает… но пока она жива, она может изуродовать и измучить неосторожного, призвавшего ее на помощь. Даже ненависть, которая опирается на Силу, может утратить свою мощь…
— Лорд!
Крик Дведа, полный страха и удивления, оборвал ее речь. Мальчик на один-два шага отошел от двери. Лицо его больше не было расслабленным, на нем тоже отразилась чья-то сильная воля.
Вокруг его тела обвилось толстое щупальце тумана. Двед пытался высвободиться, яростно отбиваясь свободной рукой. Но попытки мальчика были тщетными — туман становился все плотнее, освободиться от него не удавалось.
Лицо Дведа исказилось от страха, он яростно вырывался, но вырваться не мог. Туман, казавшийся таким неосязаемым, удерживал Дведа в неволе.
— Лорд! — снова умоляюще закричал Двед. Марбон даже не повернул к нему головы. Он продолжал пристально смотреть на Бриксию, как человек, обнаживший меч перед противником.
— Элдор, ты здесь, чтобы защитить Сокровище! — вызывающе произнес он. — Я тоже! Я из рода Зарстора, у нас древняя вражда; если не боишься, покажись!
— Лорд! — Туман все больше окутывал Дведа. Теперь видно было только побледневшее, искаженное ужасом лицо. — Лорд, спаси меня!
То, что оставалось Бриксией, что еще не полностью подчинилось чужим мыслям и чувствам (Яр-тара или Элдора, кто знает?) — и эта частичка сознания понимала, что у мальчика не хватит сил сопротивляться. Что мужество его сломлено. Господин, перед которым он преклонялся, терпел поражение.
