— Присаживайся Даррелл, — громогласный бас Макара Тимуровича заполнил комнату. — Достопочтенные жрецы Четырех хотели бы с тобой поговорить. Ты же не откажешь им в беседе?
— Конечно нет, но я не понимаю, чем заинтересовал вас?
— Это не важно, — напыщенно процедил фиолетовый.
— Я думаю, юноша должен знать причины, приведшие вас сюда, — слегка повысил голос директор, отчего окна, как мне показались, начали мелко вибрировать.
— Брат, — жрец, одетый в красное, положил руку на плечо своего помрачневшего товарища, — Макар Тимурович прав. Мистер Даррелл, дело в том, что нас интересует обстоятельства вашей болезни. Вы, вероятно, не знаете, но в нашем мире помимо людей и животных обитают также нематериальные сущности, невидимые глазу. И зачастую они могут быть очень опасны для больных людей и грудных детей. Каждый год мы находим таких, чтобы вылечить, избавить от этих паразитов души. Ведь если вовремя не вмешаться — человек начинает терять разум и постепенно превращается в кровожадное животное.
— То есть вы считаете, это могло произойти со мной?
— Возможно. — Кивнул жрец, поглаживая метелку бороды.
— Обычно поиски одержимых начинаются осенью, почему вы решили прийти к нам раньше срока? — вопросительно посмотрел на жрецов директор.
— О том, что произошло в семье мистера Даррелла, стало известно далеко за пределами его родного города. Мы просто не могли остаться в стороне. Дворянин, потерявший память, — слишком лакомый кусочек для духов. Мы хотели бы убедиться, что наши опасения напрасны.
— Спасибо за объяснение, — прогудел Макар Тимурович.
— Если все вопросы исчерпаны, давайте приступим. Мистер Даррелл, снимите рубашку.
Выполнять указание жреца мне совсем не хотелось, но пока был шанс решить все миром, пришлось подчиниться. Сдохнуть в драке всегда успею, но меня не оставляла надежда, что мою связь со странным богом не заметят, да и в духов, грызущих мою душу, я как-то не верил.
Когда сорочка, которую носили все курсанты, легла на спинку стула. Жрец в красном, чье имя так и осталось неназванным, попросил также снять знак Четырех — тот самый квадрат с отверстием, что был на мне с самых первых минут в этом мире. Пришлось и его отложить в сторону.
После того, как я выполнил все, что от меня требовалось, в руке жреца из глубин его одежд появился круглый амулет, испещренный множеством знаков. Больше всего он походил на блюдце, побывавшее в руках неумелого, но очень старательного художника.
В тот момент, когда жрец взял в руку амулет и начал неспешно приближаться, я почувствовал себя пациентом в стоматологии, где врач уже начал щелкать металлическими щипцами, чтобы вырвать больной зуб, причем без анестезии. Неуютно стало, прямо скажу.
Тем не менее, я дождался, пока жрец подойдет и приложит к моей груди амулет. Блюдце, соприкоснувшись с кожей едва ли не присосалось к ней, как стеклянная банка после нагрева. Несколько секунд оно прижималось к телу, но потом с чавкающим звуком, упало на руку жреца, стоящего наготове.
— Вы удовлетворены? — спросил директор, когда амулет исчез во множестве складок красного одеяния жреца.
— Нет. — внезапно прозвучал ответ. — Нужно провести проверку души. Случай слишком необычный, чтобы ограничиться обычной проверкой.
— Вы ошалели что ли?! — поднялся со своего кресла Макар Тимурович. — Какая проверка души?! Хотите дар у парня угробить?! Он — будущий защитник княжества! И пока этот мальчик является нашим воспитанником, про подобные проверки не может быть и речи! Вы меня поняли?
— Но это для его же блага… — попытался было возразить жрец в фиолетовом, но его тут же перебили.
— Амулет показал, что Даррелл не одержим, все остальное — излишние предосторожности. Я все сказал. Всего доброго.
Возможно мне показалось, но в тишине комнаты стало слышно, как скрипят от злости зубы жреца. Фиолетовый порывался что-то сказать директору, несколько раз он даже открывал рот, но вовремя себя одергивал, видимо спорить с Макаром Тимуровичем служители богов не рискнули, и я их в этом прекрасно понимал — монументальная фигура буквально давила авторитетом.
— Спасибо за уделенное время, — ответил на тяжелый взгляд директора жрец в алом, — мы сожалеем, что наша миссия не увенчалась успехом в полной мере, но вы, вероятно, правы. Да будут к Четверо к милостивы к вам и вашему интернату.
Два человека в ярких туниках прошли мимо, обдав меня ароматом благовоний, и как только за ними закрылась дверь, я попытался выяснить, от чего же уберег меня Макар Тимурович:
— Что такое проверка души?
— Ты всерьез думаешь, что я буду читать тебе лекцию? — густые брови директора удивленно поднялись, — Если хочешь что-то узнать, для этого есть библиотека или ты читать разучился? Марш на занятия!
Громовым возгласом меня едва не сдуло со стула. Такой бы глоткой да мед пить, не человек — акустическое оружие.
Сдерживая порывы вприпрыжку свалить из кабинета, я все же сперва оделся, нацепил на себя знак Четырех и попрощавшись, вышел в коридор, где наткнулся на замершего Леонида. Куратор, казалось, никуда и не уходил и все это время стоял возле двери.
— Слуги Четырех приезжали сюда ради тебя? Зачем?
— На одержимость проверяли, — не стал я скрывать, — но они зря потратили время, чист я, как стекло.
— Плохо смотрели, — процедил Леонид, и хотел было уже отвернутся, но я его перехватил.
— Наставник, ваше отношение ко мне обусловлено моим происхождением?
— Обусловлено… — будто пробуя слово на вкус произнес мужчина, — Семь лет назад, когда меня только привели сюда, я таких фразочек даже не слышал, не то чтобы понимать их. Ты — потомственный дворянин и этим все сказано. Мы — те, кому князь даровал титул за службу, никогда не станем вам ровней. Мы — изгои, способные только на вечную службу здесь или на границе. И как ты думаешь, что я чувствую, глядя на тебя?
«Видимо зависть» — мелькнула мысль, но озвучивать ее я естественно не стал, а вместо этого сказал:
— Людей стоило бы оценивать по поступкам, а не по происхождению. Уж вы-то это должны понимать.
— Поучи меня еще тут! — оскалился Леонид, — А ну марш отсюда, гонг уже прозвучал, а за опоздание у нас полагается наказание, если ты не забыл.
На урок я успел вовремя. Да и сложно опоздать на занятие к тому, с кем только что вел беседу. С другой стороны, лучше бы я вообще не приходил. Леонид так нагрузил меня, что через час я еле стоял на ногах, а к концу этого издевательства думал, что сдохну, но послаблений или снисхождения просить не стал принципиально, выполняя все упражнения, что заставлял делать наставник.
Такое поведение куратора незамеченным не осталось, и после того, как гонг ознаменовал конец мучений, ко мне подошел Витек и осторожно спросил:
— Ты чего, у Леонида любимую шпагу сломал? Чего он на тебя сегодня взъелся?
— Язык надо за зубами держать, — с трудом отдышавшись, ответил я. — Сука, сколько раз я уже себе говорил, не учи других жизни, только хуже будет.
— Ну ты даешь, — ахнул Витек, — а говоришь, это у меня язык быстрее головы работает. Это ж, надо ученик учит наставника. Дурак — одно слово.
— Витек! Иди к Пятому, — озвучил я местное ругательство. — Помоги лучше встать.
После тренировки ноги слушались как-то через раз, так что протянутая рука оказалась весьма кстати. Надо ли говорить, что до столовой мы с Витьком, добрались последними.
С болтливым пацаном у нас сложились вполне дружеские отношения. Хотя, если называть вещи своими именами, постоянное присутствие Витька где-то поблизости, я скорее терпел, а вот он, видимо, действительно считал меня другом. И дело тут даже столько в моем характере или его, просто невозможна дружба на равных между взрослым мужчиной и подростком, едва преодолевшим рубеж четырнадцати лет. Так что Витька я воспринимал, наверное, как надоедливого младшего брата или племянника.
После столовой и небольшого перерыва последовал урок чтения, где я наконец смог узнать, что же такое проверка души, да и вообще, постарался найти информацию про одержимых и методах их поиска.
