хватало нам нарваться на местных, задетых твоими нелестными высказываниями.
Мужчина что-то проворчал и уселся на скрипнувший деревянный ящик. Элен приготовилась ждать.
За время ожидания, похитители успели два раза разругаться на тему того, есть ли смысл сторожить мешок вдвоём, и не стоит ли кому-то заглянуть в “Резоглота”, местную таверну. Оба хотели выпить, а не дожидаться заказчика. Элен надеялась, что они перебьют друг друга, и у неё появиться призрачный шанс, но нет. Парочка была знакома давно, и подобные перепалки возникали каждый раз, но до поножовщины так и не дошли.
До чуткого слуха Элен донеслись шаркающие шаги. Кто-то шёл к ним, хромая и волоча за собой ногу. Мужчины подорвались и встали рядом с добычей.
— Господин, — вежливо поклонились оба, встречая заказчика.
— Товар? — раздался скрипучий, неприятный голос старика.
— Как и заказывали. Нашли в Низинах, юнец, дали бы не больше четырнадцати.
— Хм-хм, — довольно покивал старик, поглаживая жидкую седую бородку, и вдруг подозрительно прищурился. — Точно?
— Можете сами взглянуть, — нервно предложил мужик и опустился на колени перед мешком, развязывая веревку. — Вот, пожалуйста.
Элен постаралась отключиться и унести свой разум подальше от происходящего. Сухие руки старика щупали её лодыжку, словно это дало бы ему какой-то ответ.
— Девка, — прозвучал вердикт.
Сердце Элен оборвалось и забилось в испуге. Она не знала, стоит ли ей вскочить прямо сейчас, или продолжать притворяться, надеясь на более удобный случай для побега. Увы, секундное замешательство стало ошибкой.
Что-то острое вонзилось в икру, и мышцы налились свинцом. Чувствуя, как сознание уплывает вопреки её воли, Элен услышала только обрывок фразы: “… господин Ильзар ждёт”.
Первым её поприветствовал холодные ветерок, обдувавший не только голые щиколотки и лицо, но и остальное тело — Элен была совершенно нага. Конечности нестерпимо ныли, при попытке шевельнуть пальцами кожу пронзали тысячи иголок. Это пугало, и девушка хотела поскорее перевернуться на бок, чтобы снять напряжение, особенно с поясницы. Элен дёрнулась раз, другой, и широко распахнула глаза, осознав, что связана по рукам и ногам.
Два больших заплывших глаза смотрели на Элен из-под распухших век. В полуметре от её лица бездвижно лежал человек — или он был человеком какое-то время назад. Раскрытый рот из которого несло ночным горшком, вывалившийся посиневший язык и коричневые зубы, точнее, их остатки, поприветствовали соседку со всем великодушием, на которое были способны.
Элен отвернулась. Голова была тяжелой и думала не охотно. Несколько минут ушло на то, чтобы понять, что её руки и ноги привязаны к высокой кровати кожаными ремнями, и сколько бы девушка их не тянула, они не рвались.
Помимо незадачливого друга по несчастью, в мрачной комнате никого не наблюдалось. Небольшая постройка, напоминавшая сарай, была даже меньше винного погреба, и кроме двух кроватей и столика в ней ничего не было.
“Надо было бежать сразу”, - подумала Элен с горечью. Ситуация становилась всё безвыходнее.
Хлипкая дверь скрипнула и покосилась — верхняя петля разболталась и грозилась сорваться. Элен сразу узнала вошедшего по походке, неспешной и шаркающей. Высокий худощавый старик с длинной козлиной бородкой прикрыл за собой дверь и поставил на столик деревянный чемоданчик, обитый ржавыми уголками.
Они смотрели друг на друга. Никто не спешил начинать разговор. Доктор Сагарус ждал, когда его новая жертва задаст типичный набор вопросов: где я, кто вы, что вы делаете. Жертва была в сознании и испытующе смотрела на Сагаруса, чем раздражала и вызывала желание поскорее приступить к работе. Сама Элен думала, почему неразговорчивый заказчик не приступает к делу. Не просто же так он её раздевал и привязывал.
— Ты ничего не хочешь спросить? — сдался Сагарус, вернувшись к разбору чемодана с инструментами. Он по-очереди доставал пилу, молоточек, спицы, тиски, большие щипцы, скальпель, ожидая, что жертва запаникует и порадует его.
— Хочу, — недолго подумав, охотно ответила Элен. — У Вас это работа, или больше хобби?
— Чего?
Сагарус отложил зубило и посмотрел на девушку.
За такой набор костей, обтянутый кожей, испещренной шрамами, ссадинами и синяками, он бы не дал и пары монет. Сагарус не прогнал отбросов взашей только потому, что решил изучить все травмы и попытаться определить, как их можно было получить. Особенно его интересовала сетка шрамов на шее и ключицах, и пальцы на ногах — бледные и покрытые волдырями.
— Обычно — работа, но в этот раз личный интерес. — Сагарус поправил перчатки и с любопытством пощупал большой палец жертвы, избегая волдырей. — Чувствуешь?
Элен прислушалась к собственным ощущениям. Она не заметила бы касания, если бы не тепло, исходившее от рук доктора. Но оно не грело — оно обжигало.
— А так?
Сагарус взял со столика спицу и ткнул прямо в алеющий волдырь, сразу протыкая кожу и доставая до мяса. Элен взвыла сквозь стиснутые зубы и попыталась убрать ногу, но не могла пошевелиться.
— Хм, — Сагарус убрал спицу и склонился над раскрытой тетрадью, куда записывал процесс исследования, — потеря чувствительности. Волдыри. Так-так. Должно быть, это обморожение. Но как? Не в морозилку же в одном из Верхних домов ты залезла. А тут у нас что?
Она не успела оклематься после первого приступа, как её настиг следующий. Сагарус сдавливал левое колено девушки, опухшее, и от того казавшееся в два раза больше правого.
— Такую травму я могу повторить, — задумчиво протянул Сагарус, поглядывая на раскрытый чемоданчик. Он взял в руки молоток, повертел его в руках, и покачал головой. — Нет, им только кости дробить. Тут нужно что-то, что смягчит удар. Наша цель — повредить только мягкие ткани. Знаешь, работа врача не всегда связана с лечением. Иногда клиенты просят подделать их травмы. Рабочие — чтобы получить отгул или выплаты, жёны — ради развода. Но, признаться, воссоздать последствия случайных травм довольно-таки не просто. Ты послужишь мне отличным материалом. Ах, да.
Доктор достал из кармана чёрного халата, на котором кровь была едва заметна, кляп и вставил между зубов забившейся девушки.
Впервые с момента похищения Элен поглотил ужас. После ночи в ледяной пещере и долгой прогулки босиком, у неё началась простуда. Отёк в носу не давал нормально дышать, а в глотку постоянно заливалась вязкая слизь. Теперь, когда во рту был кляп, воздух с трудом попадал в лёгкие, а слизь приходилось сглатывать. Элен поняла, что может задохнуться ещё до того, как её мучитель приступит к делу, и паника захлестнула её, заставляя выгибаться, рваться и пытаться избавить от крепко завязанного кляпа.
Сагарус расплылся в довольной ухмылке. Он потешил своё самолюбие, но мельтешение мешало ему сосредоточиться, поэтому доктор достал наполненный шприц с длинной и
