– В этом мире мы все чужие, Майев Песнь Теней. Следует помогать друг другу.
– Есть еще те, у кого я могу просить помощи?
– Верховный маг Кадгар, верный союзник наару. Он вроде бы из твоего мира.
– Расскажи о нем.
– Он окружен молвой, а что из этих слухов правда – определить трудно. Кадгар – человек, один из многих, кто тем или иным путем добрался до Шаттрата. Кто-то говорит, будто он – герой, не пожалевший себя, чтобы закрыть темный портал между Азеротом и Дренором. Кто-то – будто он бывший подмастерье Медива, Хранителя Азерота, которого подчинил Саргерас.
– Сомнительная репутация.
– Не для ша’тар.
– Зато для меня.
– Может статься, его и в городе-то нет. Я слышал, что наару отправили его в Пустоверть, расследовать какие-то непонятные происшествия.
– Ты необычно хорошо осведомлен, Алексий.
– Я ведь корчмарь. Если наш брат держит ухо востро, то многое узнает.
– Как это кстати для меня. И – да, мне очень не понравится, если ты станешь распространяться о моих делах.
– Тебя прислал мой родич, – оскорбленно напомнил Алексий. – Раскрыв твою тайну, я нарушил бы все законы кровных уз и гостеприимства.
– Разумеется. Я лишь хотела убедиться, что мы друг друга поняли.
– Ты говоришь, совсем как Арехрон. Теперь понятно, чем ты ему так приглянулась.
* * *
«Так вот она какая, Терраса Света», – подумала Майев, оглядывая необычное сооружение. Воздух внутри мерцал, звучал хрустальный перезвон. С высокого круглого потолка спускались огромные кристаллы, сияющие голубым светом. В носу пощипывало от запаха благовоний. В самом центре над массивным каменным подиумом парило сияющее создание невероятной силы. Наару. Его форма постоянно менялась, но то и дело приобретала очертания звезды.
К нему не иссякал поток молящихся – их были сотни. Тут же Майев видела жрецов из ордена Алдоров и эльфов крови в плащах с символом Провидцев – эти пристально наблюдали за ней. Не враждебно, но и не дружелюбно. Должно быть, удивлялись, зачем Майев пожаловала.
Она двинулась через толпу к центру зала, оглядываясь по пути: голоса молящихся эхом отражались от свода купола.
К наару она попала не сразу, ну да и ладно – так Майев хотя бы успела привыкнуть к ощущению благоговейного трепета. А’дал сиял, точно плененное солнце. Высвободившись, его сила могла бы разрушить города, сравнять с землей горы. Однако полностью Майев ощутила силу наару, когда встала перед ним. Она чуть не упала на колени; стоять старалась ровно, голову держать высоко и смотреть прямо на источник света. Создавалось ощущение, что наару читает мысли Майев, как письмена на свитке. Перед ликом этого существа она чувствовала себя ребенком.
– Приветствую тебя, Страж Песнь Теней, – произнес А’дал. Он излучал безмятежность. Его чистый и приятный голос доносился одновременно отовсюду и ниоткуда. Должно быть, его слова звучали прямо в голове у Майев. – Я А’дал.
– Элуна освещает нашу встречу, – ответила Майев.
– Чем я могу тебе помочь?
– Ты знаешь, кто я?
– Да.
– Знаешь, что у меня за дело?
– Да.
– Я прибыла в Запределье в поисках Иллидана и намерена вернуть его в темницу.
– Честолюбивая цель. Иллидан провозгласил себя владыкой Запределья, и не безосновательно. Кто ты, чтобы восставать против него?
– Та, кто держала его в цепях десять тысячелетий.
– Мгновения в глазах вечности.
– Для меня это срок достаточно долгий, – грустно улыбнулась Майев.
– По меркам смертных – да.
– Но для наару – нет?
– Мы не смертные, и воспринимаем подобное иначе. У нас нет тел, мы не стареем. Мы создания Света.
– Тогда вы понимаете, что Иллидана надо остановить.
– Ты восхитительно подходишь для этого дела.
– Дела всей моей жизни.
– Вижу, и оттого мне особенно печально, что сейчас мы не можем тебе помочь.
– Что?! – сорвалось у нее с губ.
– Увы, но мы должны быть в городе и хранить его от Пылающего Легиона. Противостояние отнимает все наши силы.
– Иллидан сам служит Легиону. Война с ним только поможет.
– Пока что он противостоит Легиону, они враги, и мы пользуемся моментом, дабы накопить силы.
– Сейчас да, он воюет с демонами, пока это ему выгодно. Потом он приползет на брюхе к хозяевам, как и прежде.
– Ты ослеплена ненавистью.
– Это не ненависть. Я ищу суда – за тех, кого он убил, кого предал и кого еще убьет. Не говорите мне, что Иллидан хоть чем-то лучше Пылающего Легиона.
– Ты даже не представляешь истинную суть Легиона, Страж.
– А вы – представляете?
– Мы боремся с ним давно, в тысячу раз дольше, чем ты прожила. И будем бороться до самого конца миров.
– Для правосудия над Иллиданом красивых речей мне недостаточно.
– К несчастью, кроме слов у меня для тебя нет ничего. Найди свой путь. Пусть ты еще не видишь, но здесь у тебя есть союзники. Ищи – и обретешь их. С тобой желает говорить главный магистр Провидцев.
– Эльф крови?
– Вы сородичи.
– Син’дорай мне не родня. Они давно отвернулись от моего народа, у нас нет ничего общего.
– Разве что враг.
– Я не желаю иметь ничего общего с этими еретиками.
– Выбирать тебе.
Майев едва сдерживала ярость. Поклонившись, она резко развернулась и ушла, не став дожидаться, пока А’дал попрощается. Эльфы крови заохали, чем немного порадовали Майев. Но тут ей наперерез двинулся высокий эльф в плаще с эмблемой Провидца. Скорей всего, тот самый, о ком говорил А’дал. Майев прошла мимо, не дав ему и рта раскрыть.
Кое-чем она никогда не поступится: есть те, с кем никогда не заключит союз. Даже против Предателя.
За четыре месяца до падения
Вандель со стоном поднялся и сел. Голова закружилась, и он раскинул руки, пытаясь удержать равновесие. Стало только хуже. Вандель рухнул на жесткий пол и ударился головой. Ощупал влажный лоб – он снова поранился. В волосах запеклась кровь.
Ванделя согнуло в сухом рвотном позыве. Мясо демона рвалось наружу. От этой мысли сделалось дурно, и в то же время потекли слюни.
Кругом раздавались крики, стоны, лепет. Иногда Вандель узнавал голоса, а иногда они казались ему плодом воображения – будто его заперли в преисподней, которую он сам себе и устроил. Воняло отмирающей плотью, гноем, телесными отходами.
Время от времени мимо цокали копыта Сломленных: прислуга прибиралась в казармах, обмывала больных. Дважды они приходили к Ванделю, а он пытался прогнать их. Ему лишь хотелось, чтобы его оставили в покое.
В темноте перед ним извивались цветные светящиеся черви. Сперва они внушали надежду, что это возвращается зрение, но потом Вандель убедился: это разум играет с ним злую шутку.
