— Хватит об этом. Выясним потихоньку, — подвела итог обсуждению Таша. — Сейчас надо наметить наши дальнейшие действия. Я предлагаю увеличить срок пребывания там и постепенно заняться дальнейшими исследованиями, обсуждая все проблемы и находки. Только всех предупреждаю сразу: далеко не уходить. Надо отследить динамику процесса возврата и освоить его получше, чтобы при любой возникшей опасности драпать побыстрее. Мы ведь даже представить себе не можем, что встретим там, за стенами этой комнаты.
Смотрел я на эту группу заговорщиков и думал думу долгую. Кажется, мы влезли туда, где нас никто не ждал, и наши возможности могут возрасти неимоверно. А какое следствие? Мы и наша технология становимся лакомым кусочком для всяческих темных организаций, как государственных, так и частных.
— Ребята, мы до сих пор не поняли главного: наше открытие словно варенье, выставленное на кишащую мухами помойку. Вы представляете, какая за нами начнется охота всяких заинтересованных сторон, если хоть капля информации просочится наружу?
— Хорошо, что хоть с вареньем сравнил, а не с тем, во что оно превращается после поедания… — облегченно вздохнул Федька.
— Спокойно! Именно это из нас и сделают или, по крайней мере, с этим смешают, если не уйдем в глубочайшее подполье, — серьезно продолжил я. — Короче, я предлагаю переехать домой. Прибор, к примеру, возьмет Слава, а лекарство заберу я. Таким образом, никто не увидит этих компонентов вместе даже при обыске. Сейчас зачищаем все возможные следы в лабораториях. Больше здесь все вместе не собираемся и ничего не обсуждаем. После того страстного интереса, проявленного к нам начальством, можно ожидать чего угодно, вплоть до прослушки, кстати по телефонам тоже.
— А сейчас? — спросила Таша, панически озираясь вокруг.
— Надеюсь, что до этого еще не дошло. Может, и вообще ничего не будет, а я съехал с катушек. Но здесь, как говорят в нашей доблестной полиции, «лучше перебдеть, чем недобдеть». Сейчас забираем все нужное по домам. А следующий раз собираемся у меня завтра вечером. Договорились?
Так, незаметно для нас, клуб балбесов-мэнээсов перерос в тайное общество энтузиастов отсутствующего сознания, то бишь тех же балбесов, только под другим соусом.
Вечером я в одиночку сидел на летней террасе «Пингвина» (глупое название глупого заведения) и прихлебывал непонятного состава напиток, по ошибке называемый кофе. Главным и, наверное, единственным преимуществом кафешки было то, что она находилась на краю большого и ухоженного парка, ровно на полпути с работы домой. Так что я сидел, поглощал калорийные бомбочки в виде донитсов, запивая их суррогатом, изготовленным, наверное, из корней кофейного дерева, и любовался на большущие липы, высаженные вокруг красивого пруда.
Славка с Ташей отправились праздновать события вдвоем. Их можно было понять — им было о чем пооткровенничать и помечтать. У них были с собой первые переживания и огромный новый мир, ждущий, чтобы открывать свои тайны. Сейчас я даже завидовал ребятам, так как сам остро чувствовал потребность в таком сопереживании, а Федька, как назло, отправился в поездку на пару дней с инспекцией в филиал института за двести километров.
Солнце уже решило покинуть этот мир, на прощание раскрасив небосвод в багровые тона. Пора топать домой. Можно бы и подольше посидеть, но потом на ощупь пробираться по темному парку — нет уж, увольте! Я нехотя оторвал пятую точку от стула и потопал в тихие объятия зеленого моря деревьев и трав.
Парк начал пустеть. Заботливые мамаши с шумными чадами уже покинули дорожки, ужиная и суетясь где-то по своим домам. Только влюбленные парочки да бичеватого вида граждане мирно сидели по редким лавочкам, кто целуясь, а кто считая собранные бутылки. По-видимому, и то и другое доставляло отдыхающим одинаковое удовольствие. Главное, чтобы человек был счастлив, а что приводит его в это состояние, не так уж и важно…
«Хотя и это, конечно, важно», — подумал я, увидев неспешно бредущую ко мне группу из троих молодых людей, для подростков — староватых, а для взрослых — явно дебильноватых. «Опаньки, опять вляпался!» Даже размытое вечерним расслаблением чутье подсказывало мне, что этим типчикам для достижения их «счастья» нужно кого-нибудь превратить в состояние отбивной котлеты и чем лучше будет отбита эта котлета, тем выше поднимется уровень «положительных» эмоций.
«М-да, это мы уже проходили…» Мне сразу припомнился не такой уж давний инцидент, когда я сумел не слабо схлопотать по кумполу. Почему-то я уже не удивлялся и даже был уверен, что мимо меня эти хлопцы так просто не пройдут. Несмотря на панически скачущие мысли, в голове начал работать калькулятор, просчитывающий варианты событий: «Их трое. В изрядном подпитии. Но силушкой явно не обделены». С одним бы я, может, и справился, но с тремя — никаких шансов. Вокруг, как и полагается по развитию сюжета, — никого. Единственное правильное решение — драпать, как только они начнут окружать или пойдут на сближение.
И тут не до глупого чувства ущемленного мужского достоинства. Тем более свидетелей моего позора все равно не будет. Приближаясь к агрессорам, я утвердился в мысли, что герой — это дурак, которому повезло стать известным из-за своего, мягко говоря, непродуманного поступка. Но очень часто эта известность приходит посмертно. Мысль, что герои обычно защищают кого-то, я затолкал куда подальше. Я — не герой, и защищать, кроме своего здоровья, мне сейчас нечего. События тем временем продолжали развиваться по классическому сюжету. Перегородив дорожку, битюги уставились на меня с пренебрежительно тупыми ухмылками, и последовал стандартный вопрос:
— Дядя, закурить не найдется?
При этом левый налетчик начал двигаться вперед с явным намерением взять меня в кольцо.
— Ребята, а вы бегать умеете? — состроил я ехидную гримасу.
Они, явно озадаченные нестандартностью ответа, не могли понять, угроза это или так — риторический вопрос.
— А ты чё, пугаешь типа? — размашисто сплюнув с плеча, выдавил из себя мысль самый битюгастый — явно пахан.
Я понял, что истекают последние секунды для возможности удалиться в целости и сохранности. Поэтому только выкрикнул:
— Да! — и рванул в затяжной спринт от своих случайных визави.
К счастью, моя реакция оказалась лучше, чем у обходящего меня сбоку оболтуса. Да и в скорости я им не уступал — все же был более заинтересован в этом забеге. В результате уже через тридцать метров пробежки стороны убедились в бесперспективности дальнейшего участия в соревнованиях, и я трусцой продолжил вечерний моцион до окраины парка, где с удовольствием влился в суету городского вечера.
