— Ладно, эта тема закрыта, — кривится Лекс. — Так на чем я там остановился?
— На своей безвременной кончине, — напоминает Маргарета, деловито хватаясь за бутылку и проверяя ее наполненность на просвет. — Так, ребятки, еще по чуть-чуть и расходимся!
— Так, погоди, — Лекс достает из пакета еще один сосуд истины. — Ты про себя еще ничего не рассказала, так не честно!
— А что вы про меня хотите услышать? — кокетливо интересуется Маргарета.
— Ну, — Лекс со хмельной развязностью подбирается к ней поближе и, заглядывая ей в глаза, констатирует: — Вот ты такая прикольная деваха…
— Ну-ну, попрошу не фамильярничать, — Маргарета поправляет кофточку у него перед глазами.
— Как ты терпишь этого волосатого обормота Енеку? — спрашивает Лекс.
— Он очень хороший… — выдыхает Маргарета ему в лицо.
— Профессионал…
— Человек.
— С какой стороны? — скептически относится к ее заявлению Лекс.
— Э, с моей, — отчего-то погрустневшая Маргарета трет пальцем левый глаз, что выглядит рискованной операцией.
— Настолько хороший, что ты прикрываешь его каждый раз, как он изволит уйти в запой, — проговаривает Лекс, аккуратно поправляя прядку волос Маргареты, прилипшую к ее бокалу. — А как же твоя собственная карьера? Она от этого не страдает? — спрашивает он со всем сочувствием.
Ощущая, что между ним и Маргаретой установилась хрупкая проспиртованная связь, я все еще стою у стеллажа с книгами, боясь пошевелиться. Правда тот бокал вина, что я сдуру прикончила (остальное содержимое бутылки всосали в себя эти двое), как раз начал действовать, решив склонить меня ко сну. Так и стою тихонечко, пытаясь удержать веки от смыкания.
— Ладно, сейчас я вам кое-что покажу, — внезапно говорит Маргарета, и мои глаза на пару мгновений сами раскрываются пошире от укола любопытства. — Подождите здесь, — она, покачиваясь, встает из кресла, обходит Лекса, держась за его протянутую руку, и медленно извилистым путем пробирается к двери.
Как только она исчезает из вида, я кладу, наконец, обратно ту книгу, что все это время держала в руке и, возвратившись к своему креслу, с облегчением плюхаюсь в него.
— Чего это тебя так развезло? — интересуется Лекс, пытаясь, потиранием лица, вернуть себе утраченную трезвость ума. — Ты же почти не участвовала?
— У меня еще вчерашний алкоголь в крови бродит, — предполагаю я. На самом деле пьяной я себя совсем не ощущаю, так, сонливость небольшая. И какая-то гадость во рту. И отчего мы о нормальной закуске не подумали?
— Что будем делать, если что? — задает вопрос Лекс. На удивление, я понимаю, о чем он.
— Если что, будем драться! — говорю я смело.
— А вот и я! — говорит Маргарета, появляясь в дверях. Мы с Лексом оба поворачиваемся к ней и оба застываем в шокированном безмолвии. Маргарета, если это она, тоже выжидающе хранит молчание.
Ну, как бы, дело в том, что она стоит перед нами абсолютно голая, только босоножки на ногах остались и серьги в ушах. Макияж она тоже не стерла, так что лицо выглядит полностью прежним, женским и узнаваемым. В остальном перед нами мужчина.
— Вот это, — Лекс поднимает руку, но конкретно ни на что не указывает, просто делая ей обобщающее движение, — требует некоторых пояснений.
Маргарета отставляет ногу и в целом принимает позу, как будто для эротической фотографии. Пластика у нее очень женственная, и тело слегка изогнувшись, так демонстрирует все-таки не совсем мужские изгибы. То есть у нее выражена талия и, как бы так выразиться, молочные железы… ну в общем небольшая, но женская грудь. При этом внешние мужские половые органы, так сказать, выставлены во всей красе. Ну и достаточно густой волосяной покров во всех стратегических местах присутствует. Свой парик Маргарета сняла, распустив собственные волосы длиною до плеч.
— Неужели не догадались? — произносит она своим контральто.
— Ты Енека? — пришибленно спрашивает Лекс.
— Нет, я его сестра Маргарета, — отвечает Маргарета. — Но тело у нас с ним одно на двоих, и сейчас им пользуюсь я.
Что ж, практически все понятно.
— Давайте все-таки откроем вторую бутылку, — предлагает Лекс, ерзая на стуле.
— Конечно, эту информацию нужно запить, я привыкла, — Маргарета семенит к столу, потому что ремешки ее босоножек не застегнуты. Лекс открывает вторую бутылку и разливает вино в наши бокалы.
— Итак, — продолжает разговор мой друг, ополовинив свой бокал. — А Енека сейчас…присутствует как-нибудь?
— Нет, — Маргарета машет рукой. Ее накладные ногти тоже остались при ней. — Если я как следует сосредоточусь, то смогу с ним мысленно связаться, но в остальное время вторая личность как будто спит.
— Вот это, пожалуй, хорошо, — говорит Лекс.
— Мы с Енекой из другого мира. Нас подобрали, когда мы еще были детьми, на одном из подземных уровней искатели и отправили в детское учреждение на нулевом уровне. Долгое время считалось, что у нас раздвоение личности из-за перехода между мирами. Вы знаете, что почти все, кому довелось попутешествовать между мирами, имеют какие-либо проблемы неврологического или психического характера? Но однажды нам повезло. Пассида — ученая, занимавшаяся людьми из других миров, особо интересовалась именно нашим миром. Она провела с нами свои тесты и определила, кто мы. Увилийцы, — Маргарета произносит это слово с особой нежностью. — Можете себе представить, что где-то есть мир, полностью населенный такими как мы? Он живет по совершенно другим законам. Самое интересное, что личности, обитающие в одном теле не просто различны, а совершенно противоположны. Мы с Енекой обладаем разными способностями и характерами и в том, в чем один очень хорош, другой в этом же абсолютный профан. Эта информация меня очень подбодрила тогда, в детстве, потому что мне в упор не давались точные и естественные науки, а Енека наоборот получал по ним прекрасные оценки. А у меня прекрасно выходили сочинения, и я даже была редактором школьной газеты. — Маргарета довольно улыбается. — Пассида усыновила нас и у нее мы провели несколько прекрасных лет, однако потом мы окончили школу, и пришлось выбирать, чью карьеру развивать. Мы просто вытянули жребий и на этом все. Этот мир не заточен под наши нужды и особенности.
— То есть Енека вовсе не уходит в запой, — констатирует Лекс.
— Каждый из нас проводит в теле примерно одинаковое количество времени — обычно один лунный месяц за раз.
— А начальство в курсе?
— Непосредственное начальство — да, еще знает несколько близких друзей. Но в остальном мы стараемся не распространяться об этом. Енека отличный мастер, но половину времени в конторе только я, которая просто не в состоянии разобраться в этом деле, и подмастерья. Конечно, на случай серьезной аварии нас страхуют друзья из соседней конторы, но все же. Сами понимаете, что не все согласятся, что мы имеем право занимать эту должность.
— Понимаем, — вздыхает Лекс, проникшись проблемой.
— Правда очередность может поменяться, если на это будут особые обстоятельства. То есть, если что-то серьезное случится, Енека должен явиться раньше. Так было пару раз, но обычно удается справляться со всем обученным им подмастерьям. Он прекрасный учитель. У тебя Лекс вообще-то должен был быть целый месяц обучения с ним, но у меня случились мероприятие — подведение итогов крупного литературного конкурса, который был для меня очень важен, — Маргарета виновато вздыхает, — так что я появилась досрочно. Это не наш выбор, ты уж не подумай.
— Все нормально, — машет рукой Лекс, — но учебные материалы вам пора бы уже заменить.
— Согласна, но Енека… Я лучше сама займусь этим. Так вот я подхожу к самому главному, — Маргарета снова протяжно вздыхает. — На конкурсе я проиграла и так расстроилась, что… вышел на волю наш третий…
— Третья личность?
— Ну, это не совсем личность. Тот монстр, которого вы видели — это не монстр глубин. Это мы!
— Вот откуда запах!
— Простите, если мы вас напугали или поранили, но обычно он наносит раны только себе. Сбрасывает одежду, сторонится людей, расцарапывает себя. Это все от злости на себя за неудачу!
